Ночи, которые потрясли мир - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Радзинский cтр.№ 32

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Ночи, которые потрясли мир | Автор книги - Эдвард Радзинский

Cтраница 32
читать онлайн книги бесплатно


Итак, в разгар приготовлений вдруг пришел Авдеев, и «поездку» Семьи отменили.

Что же произошло?

Скорее всего, «поездка» была решением местных уральских «якобинцев». Но когда они задумывали уничтожение Романовых, они были «сами». Москва была для них чем-то далеким. Они гордо называли себя Уральским правительством — Уральским Совнаркомом.

Естественно, решение принимал его глава — Белобородов. Но был еще один человек, без которого Белобородов не мог действовать: глава уральских большевиков и военный комиссар Урала Голощекин.

Белобородов был горяч, свиреп и молод. Голощекин — намного старше. И осмотрительнее. Он непосредственно связан с фронтом. Когда они задумывали пролетарскую месть — истребление Романовых, обстановка еще не грозила неминуемой катастрофой. Теперь военный комиссар Голощекин уже точно знал: Екатеринбург падет и скоро им придется бежать. Бежать можно только в Москву. И если вчера они относились к столице с насмешливым пренебрежением, сегодня это единственный островок спасения. Нет, без Москвы, без разрешения Ленина и старого друга Свердлова ничего серьезного уже нельзя предпринимать. Уничтожение Царской Семьи — слишком опасно брать на себя такое…

И, видимо, Голощекин в последний момент отменяет решение… Он решил заручиться сначала согласием Москвы. А пока пустить пробный шар: посмотреть, как отреагирует Москва на уничтожение Михаила.

(Кстати, организатор убийства Михаила — Мясников, видимо, это понял. Не захотел быть подопытным кроликом. Вот почему, как только вывели Михаила из гостиницы, Мясников исчезает. И, по показаниям Маркова, его вообще не было при убийстве. Изворотлив был Мясников… В первые послереволюционные годы принимал участие в рабочей оппозиции, сражался с самим Лениным. А когда начался «Большой террор», сумел бежать за границу. Проживал благополучно в Париже, где и забыл о нашей горькой революции. И зря. Как когда-то силой увез он Михаила, так и его похитили из Парижа удалые сталинские чекисты. И привезли забывчивого бедолагу на родину. И как когда-то он Михаила, так и его расстреляли бессудно, как собаку. О чем в 1946 году официально сообщили его жене в помещении Бутырской тюрьмы.)


Или?..

Или все это задумывалось в Москве — как уничтожение обоих претендентов на русский престол? Но теперь, когда казалось, что дни большевистской власти сочтены — испугались… решили ограничиться Михаилом, поглядеть, как отреагирует мир… А Семью пока оставить, как козырную карту в возможных переговорах с державами…


Но так или иначе, готовившееся убийство Семьи отложили. А пока уральские вожди решили пойти по знакомому пути.

И вновь потянулись дни…

«3 июня. Всю неделю читал и сегодня окончил „Историю императора Павла Первого“ Шильдера — очень интересно…».

О чем он думал, когда читал историю несчастного своего предка? О предсказании мама́ — тогда, в 1916-м, когда он стал Верховным Главнокомандующим? Или просто читал книгу о жизни, которая исчезла. Будто всегда был этот жалкий дом и эти длинные, скучные, мучительно жаркие дни…

«5 июня. Дорогой Анастасии минуло уже 17 лет. Жара снаружи и внутри была великая… Дочери учатся у Харитонова (повара. — Э. Р.) готовить и по вечерам месят муку, а по утрам пекут и хлеб. Недурно!».

«Побег»
Окончание последней игры

Это случилось в июне.

Я вижу то утро… Они только что встали. Рано вставать — мучение для нее. Но приходится: утром в комнаты приходит комендант Авдеев — «проверять наличие арестованных».

Николай стоит у окна — он разглядывает крохотный листочек бумаги.

По разрешению коменданта им начали носить еду из Новотихвинского монастыря: щедротами игуменьи носят сливки, яйца и молоко в бутылях. И в одной из этих монастырских бутылок он и нашел это письмо.

Тусклый свет сквозь замазанное известью окно. Еще утро. Еще не жарко. Потом наступит пекло и в комнатах станет невыносимо. Но окна не разрешают открывать. Когда-то он сражался с империями — с Японией, Германией, Австро-Венгрией. Теперь он сражается за разрешение открыть окна в комнате — с комендантом Авдеевым.

«9 июня, суббота… Сегодня во время чая вошло 6 человек — вероятно, из областного совета — посмотреть, какие окна открыть. Разрешение этого вопроса длится около двух недель! Часто приходили разные субъекты и молча при нас оглядывали окна… Аромат от всех садов в городе удивительный».

Но сейчас он забыл и про окна, и про аромат садов. Он мучительно вчитывается в полученное письмо — в этот ловко засунутый в молочную пробку клочок бумаги.

В призрачном свете утра сквозь замазанное окно постараемся рассмотреть последнего царя.

По-прежнему сильное, мускулистое тело. Но от вынужденной неподвижности он чуть располнел. Невысок ростом (охранников его рост очень разочаровывает. В простодушном их представлении царь должен быть велик, т. е. высок). На фоне отца, гигантов дядей, брата Миши он всегда казался маленьким. (Когда-то принцесса Вюртемберг-Штутгартская, жена Павла I, принесла в Романовскую Семью красоту и стать своей фамилии, и с той поры начали рождаться эти высокие люди — Александр I, Николай I, Александр III.) Сейчас, когда он один, видно, что он совсем не мал, обычного среднего роста. Его ладная фигура не совсем пропорциональна: мускулистый торс чуть массивен, а сильные ноги коротковаты. И шея чрезмерно мощна для небольшой и аккуратной головы.

Приятное лицо с небольшим носом, рыжеватые усы, желто-табачная бородка. В последнее время лицо его заросло бородой, но спасибо Аликс…

Ее дневник: «7(20) июня… Я подстригла волосы Н.».

Она успела его подстричь перед…

Сейчас, в дневном свете, в его усах, бороде уже видны редкие седые волосы. И подстриженная твердой рукой императрицы голова — уже с ровной проседью.

Его глаза изменчивые — то серо-голубые, то голубые, а иногда зеленовато-стальные… «Очарователь» (шармер), «глаза газели» — так скажет о нем знаменитый адвокат Кони. Загадка его взгляда… Он всегда ощущал себя немного ребенком. От могучего роста отца, дядей и брата? Или от силы женщин, которые были рядом с ним? И вот эта его детскость, в соединении с постоянным предощущением будущего страдания, чувство Многострадального Иова — все это в его взгляде. Взгляде беспомощного «тельца для заклания».

Через много лет Матильда Кшесинская в Париже, уже глубокой старухой, встретится с загадочной женщиной, объявившей себя его дочерью — «чудом спасшейся Анастасией». И, отвечая на вопросы журналиста, скажет так:

— У этой женщины его взгляд… тот, кто смотрел в его глаза… Он никогда не мог забыть…

— А вы знали эти глаза?

— Очень хорошо… Очень хорошо, — с пугающей нежностью шептала 90-летняя старуха.

Сейчас его лицо потемнело. Погрубело от солнца. Шея стала красной. И под светлыми глазами — мешки…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению