ХЗ. характер землянина - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Демченко cтр.№ 63

Она кивнула, спокойно улыбнулась и легла, прижав к груди ладонь, сжатую в кулак и хранящую тепло руки Макса. Я шало уставилась на доктора, он опять лыбился, он такой мог бы рекламировать зубную пасту динозаврам.

– Ливси, – выдохнула я. – Ливси, а что надумает Макс, если он гений и мы врубим ему атипичность на полную катушку? Он же тогда – ого-го! Он и сейчас ого-го, если честно. Только сейчас он гоняет мысли по плацу и ни шагу вовне. Ну, разве его вконец достанут и вытеснят с плаца. Так и было, когда он сюда попал и когда Зэйра поставила его перед фактом. А?

– Снять блокировки можно, – не улыбаясь, признал Ливси. – Но я на это не пойду. Результат непредсказуем. Мозг взрослый, шок может его уничтожить. Тип сознания четко сложился. Логика, следование нормам и…

– Ливси, спрошу прямо. Хочешь опять на склад? Так и получится! Утиль заполыхает, всем крышка. Давай, вруби самосохранение. За себя и за тех мозгляков, которые лежат и ждут худшего, без ножек-ручек. Ливси, я не готова выживать в ЦК, оплатив билет пятью десятками миллиардов трупов. Посмотри на Зэйру. Как она выживет и зачем. Ты слышал, она спутница. Понятно, чья.

– Это недопустимо.

– Пропусти обязательную часть до вздоха и сдавайся, зараза. Чем будем прошибать его на атипичность?

Ливси долго изображал лицом гримасы – видно, крепко его плющило… Затем повернул голову и уставился на Зэйру. Снова на меня.

– Согласен быть возвращённым на склад.

– Вот же ж… То есть уперся. Круто. Ты умеешь упираться, спорить с людьми. У тебя принципы. Еще ты способен спрятать зубы за губы.

– Что?

– Я поняла доводы, вот что. Но мне обидно. Я уже решила, что меня спасут, что можно посидеть и подождать, пока Макс напряжется. Ты не готов рискнуть его головой, которая сгорит через месяц? Ты прав. Я тоже не готова. Просто я верила, что он всемогущий. За его спиной уютно.

– За спиной, – мечтательно вздохнула Зэйра.

– Мозг очень тонкий инструмент, а ты желаешь немыслимые и крайне спорные результаты наблюдать сразу, в тот же день. Еще до формирования гипотезы, не говоря уж о процедуре, – огорчился Ливси. – Я осознаю, что времени мало. Ма-ло! Но доступные технологии не дадут нужного ответа. Здесь планета без энергозапасов, строительных мощностей, сырья. Это тупик. Я врач, но даже примерно не способен просчитать уровень атипичности, годный для работы. От полусотни единиц, полагаю, а это в природе не встречается, насколько мне известно. Плюс нужны альтернативные знания. Плюс…

– Шестьдесят два.

– Что? – бедняга начал бы страдать нервным тиком, моги киборг тикать глазом. – Мне сложно общаться. Слож-но! Сложно. Нуждаюсь в диагностике. Длительное хранение при слабой подаче кислорода.

– Атипичность у меня. Ну, шестьдесят два. По переаттестации двухмесячной давности. Не выкатывай глаза, будто я монстр. Меня и так научный сектор солидарно ненавидит за многократную неявку на тесты. Я игнорирую их после истории с Дэем. Матом игнорирую. Они мата не знают, но суть уловили с первого письма. Да, я такая. Атипичность выше интеллекта. Говорят, это так же нормально, как рождение четырехглавого круша или робкого мурвра.

Ливси, кажется, впал в кому. Он не двигался, стеклянно поблескивая глазами. Ужасно смотрится, когда лицо человечье, но кожа серо-тусклая, неживая. И кепка хромированного мозга. И неподвижный взгляд… Б-рр!

– Ты способна найти несуществующее решение, – выдавил Ливси, еще не вернув контроль над глазными мышцами. – Превышение атипичности над формальным показателем интеллекта дает ситуацию так называемого нулевого мозга, или мозга-губки. Сухая губка не впитывает знания, она исходно несмачиваема… Требуется, преодолевая сопротивление, подать в мозг совершенно новые знания. Прямая аналогия: сжать губку и погрузить в жидкость… то есть среду знаний. Но мозг, если говорить научно… стоп, так я уйду в поле высокой теории. Как обойти правило сухой губки? – Ливси вспыхнул идиотской улыбкой. – Пре-вос-ход-но! Я хранился и создал от скуки методику. Благодаря моей теории мы, разнородные и несинхронизированные по протоколам сознания в конструктивно различных мозговых коробках, смогли наладить общение в темном секторе. Индуктивная зарядка. Бесконтактная.

– А-аа…

Я почесала шею, ощутив с растущей тревогой: лучше было сидеть на станции Эша и доводить чебурэльфа. Опять же, розовые лисички… От мысли о них я облизнулась. Продай я рецепт Макдональдсу – была бы самой богатой на земле из всех Сим. А теперь что? Теперь на меня неотвратимым танком надвигается индуктивное образование. Вот чую, свяжут по рукам-ногам, сунут по уши в знания… и помру я, захлебнувшись ими, еще до главной катастрофы.

– Что?

– Почему ты все время переспрашиваешь?

– Сима, ты смотрела в стену и шептала «не хочу, не хочу».

– Да? Вернемся к теме спасения Утиля. Ты веришь, что после индуктивного поумнения я найду способ. Вот я – и найду?

– Нет, – нехотя, с очень человеческим вздохом, признал Ливси. – Требуется для обработки огромное, совершенно чуждое знание. Мозг его сознательно отрицает, а бессознательно и индуктивно…

– Вскипает, – подсказала я.

– Нет, но… но ладно. Используется на сто процентов потенциала в ограниченном интервале времени. Затем большая часть знаний оказывается блокирована. – Ливси сбегал, добыл две кружки. Поставил на пол, перевернув. Ткнул в одну, – атипичный мозг внедряется в сборный индуктор добровольно содействующих интеллектов, я налажу поиск годных, а тут, – Ливси указал на вторую кружку – систематик, интерпретирующий атипичное. Идея поступает в обработку логикой, возбуждается вторичная индукция. Макс способен не выгореть, но только переходя от общего к частному. – Ливси исчерпал простые слова, огорчился и замер. Лишь губы шевелились. Как в дешевом мультике, блин… – Невозможно реализовать. Нет пакета первичных знаний. Все мы вторичны. Мы обладаем не скелетом науки, если угодно, а её… орудиями. Продуктами! При-клад-ны-ми. Как врач я знаю массу методик, но лишь по двум смог от частных применений выйти на исходные принципы. Я понятно излагаю? Ту-пик!

Мы немного помолчали, каждый о своем. Например, мне резко поплохело, до слез, от ощущения своей дурацкой бессмертности. К тому же я скрывала от всех это уродство, даже от напарника Шарпа. Стыдно-то как. Всем тупик, катастрофа, а мне вроде и нервничать не надо. То есть больно будет. А после неизбежно очухаюсь.

– Больше он не приснится мне, – пообещала я себе. – Я много чего могу понять простить. Но это слишком.

– Что? – с кривой улыбкой переспросил Ливси.

– Не важно. И не что, а кто… хотя он не человек. Ливси, я дура дурная, год не могу выбросить из памяти одного типа. А он… не важно. Ливси, у меня есть пакет знаний. Это случайность, то есть для меня – норма. Эмпаты вслепую находят то, что никто и не искал. И со свистом пролетают мимо иного, всем очевидного. Я забуду умности после нагрузки?

– Вероятно, да.