ХЗ. характер землянина - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Демченко cтр.№ 4

Для наглядности я посвистела, имитируя сигнал тревоги. Гав мигнул всеми пятью глазами – он так и ходит до сих пор с мордой, придуманной мною при первой нашей встрече.

– Ну!

Гав прыгнул мне на плечо и стал растекаться во вспененную массу. Было жутковато сунуть лицо в это: не смогу дышать! Что и требуются, впрочем. Я эгоистка, раз убеждена: рыцарь Саидка неизбежно бросится спасать, если я всерьез запомираю. Для начала помирания я присела боком на колени к Саиду, удобнее повернула голову, вспоминая, как именно в тот раз он спасал меня, делая искусственное дыхание. Приладилась. Морф вспенился сильнее и укутал обе наши головы. Стало тихо, темно и душно. Человек может жить без воздуха минуты три. После вторичной развёртки и тренировок с Рыгом – до десяти. Но страх и удушье приходят куда быстрее. Сима не герой, увы. Боюсь я тесного и мрачного.

Прошлый раз Саид дышал для меня. В этот раз легкие бесполезно дергались – а отклика с его стороны не было. Я постепенно пугалась все основательнее, проваливалась в нешуточный обморок. Но Гав упрямо держал форму нейтрализатора, как и было с ним условлено. Я даже начала подозревать: он зол на меня, ведь бросила на год, его мнения не спросила – предала, так? Если так, может, он решил малость отомстить? Ох, мамочки, выпустите Симу на волю! Хоть глоток воздуха. Каплю… Мир кружится, кружится, черный вихрь уносит в недра обморока. Вьюном, вьюном – затягивает в сплошной мрак.

Когда я из последних сил воевала с морфом, пытаясь его отодрать и хоть так выжить, плечи Саида дрогнули – и он отдал мне один короткий выдох. То ли крик, то ли шепот, не знаю. Но подействовало, как удар кулака в челюсть.

Мозг взбодрился, головокружение замедлилось. Мрак вспыхнул сиянием – и лопнул, меня выбросило вовне, на тот свет, наверное.

Пальцы Саида я узнала сразу, только они сейчас были вроде как мои, они стремительно и ловко перебирали, процеживали информацию. Люди моего уровня реакций не могут адекватно читать мощнейшие потоки данных, мы запаздываем. Но теперь я запросто умудрялась и успевать, и следить за происходящим со стороны.

– Принял вводную, – негромко сказал Саид. Улыбнулся. – Далековато, но я упертый.

«Упертый» – мое слово, Саидка любит навешивать на все мои слова. Ну, как земные водители навешивают на зеркало дурацкие игрушки, иконки и прочую дребедень. Болтается, отвлекает – зато делает машину своей, вроде как метит её.

– Жди, собираем опорный куб сознаний, – увещевали Саида. – Ты ведь знаешь, чем это может закончиться.

– Отвяньте, – хмыкнул Саид, приподняв левую бровь и глядя на свое отражение в бликующей стенке рубки.

Он знал. И еще понимал: времени нет. По воле телепата его сознание, как сахар, брошенный в здоровенную чашку черного универсум-кофе – растворялось. Ширилось, проникало все дальше.

Растворяться больно и страшно. Саид скрипел зубами, прикусывал губу и, не отдавая себе отчета, покачивал головой по часовой стрелке, вроде как размешивая сахар сознания в черной массе кофе-универсума… Гав жалобно урчал на затылке. Грел, массировал кожу. Делился приязнью: пробовал сработать один за весь несозданный опорный куб и привязать сознание телепата к его же телу, к его сущности.

Универсум холодный, гораздо холоднее льда. Его тьма острая, каждая мельчайшая частица – игла, готовая впиться и отравить. Но сознание упрямо расширяется, сквозь яд и боль, чтобы проникнуть как можно дальше и уловить аромат жизни – тончайший, но стойкий.

Где-то в безмерности, недоступные умным приборам и алгоритмам поиска, затерялись капсулы. Каждая пока что переливается и трепещет сокрытой в ней жизнью, сейчас подобной для Саида и меня ароматической свече. Огоньки вздрагивают, блекнут… Они так малы, что даже полное напряжение сил не помогает их ощутить. Люди гибнут в стазисе, и таких их искать еще сложнее.

Но Саид – он правда доу. Вдобавок ужасно упертый. Он растворяет себя без остатка и жалости, норовит дотянуться дальше, дальше… пока не цепляет краешком сознания первый робкий отсвет чужой жизни. Пальцы – он еще хранит связь с телом и ощущает их – вычерчивают узор команды, отсылают сведения тем, кто на связи и ждет хотя бы намека. Портатор наверняка сразу выбрасывает в обозначенную точку команду габаритов-спасателей. Огонек делается ярче – капсулу вернули в годную для жизни среду.

– Благодарим, к вам высланы врачи, держитесь, – шелестит голос.

Связь обрывается! Некто очень умный решил: срочно вытаскивать телепата не надо. Он ведь в сознании и значит, не перешел черту невозвратности. Саид скрипит зубами, всхлипывает, ему совсем плохо и он знает, что сейчас никто не видит и не слышит. А если и слышит, уже не важно. «Симка бы поняла», – одними губами, для морфа, жалуется Саид.

Я киваю. Еще бы, мне все ясно… Умные люди и нелюди не удосужились ускорить сбор «куба сознаний» или держать Саида на постоянном речевом канале, хоть так помогая ему не свихнуться. Хуже: кто-то переключил внимание с телепата и спасаемых на более мелочное. Делают обзор сектора, формируют первичные отчеты – рутина, не более того. Существа с квадратно-гнездовой логикой проинструктированных умников решили для себя: первый спасательный модуль найден, прочие рядом, это очевидно исходя из их метода мышления. Значит, продолжают они гнуть свою линию, телепат прекратил поиск и сбережет себя.

Но Саид, а с ним и я, видим иное. Капсула найдена в дрейфе посреди сплошного потока помех. Какого рода? Не могу оценить. Но помехи существенные, габариты и иная автоматика не справится с поиском. Саид уже не владеет собой настолько, чтобы вслух дать пояснения. Он лишь морщится, жадно хватает ртом воздух и упрямо качает головой, рассеивая себя вовне – и более не надеясь собрать. Вот дотянулся до второго сознания, успел ощутить его. Детское, горячее, золотое – как рождественский шарик, наполненный солнцем. Но сознание лопнуло, сразу остыло. Изранило Саида, взрезало его душу глубоко, страшно.

Надо терпеть. Жизнь вытекает по капле в ледяной универсум. Но там еще много капсул и обозначить их расположение – некому. Морф сполз на руки и помогает отсылать координаты. Надо терпеть и искать. Одну за одной, несмело радуясь удачам и сжигая себя заживо, когда насквозь прошивает чужая смерть. Трепетные свечи слабеют… Воронка тьмы скручивается туже, затягивает. Людям не надо туда смотреть. Это та же черная дыра – возврата нет. Надежды нет. Воздуха нет. Ни капли.

– Сима!

– Отвянь, – проныла я.

– Сима!

– Желаю помереть без музыка, в скромно задрапированной тишине, – проникновенным шепотом сообщила я.

И открыла глаза. Нифига не холодно, ни разу не темно. Саид всегда был слишком впечатлительным, душа у него большая, открытая, а это вредно. Все норовят её использовать, как дрова. Или как халявный отопительный котел. Только хрен два Сима им разрешит.

Все, я очухалась. Голова не кружится. Дышать можно вволю. Открываю глаза – и наблюдаю Гюльчатай. Умеренно приторную, значит, все живы и можно капризничать до упора. То есть пока Бмыг не покажет украдкой ювелирский кулак… Не понимаю, как при таких ручищах можно заниматься чем-либо изящным.