Непридуманная история Комсомольской правды - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мешков cтр.№ 64

— Ужели в риф врезались?

Признаюсь, в первый момент я подумал, что Леня — агент сомалийских спецслужб, специально подосланный к нам, чтобы сделать пробоину в корпусе корабля. Но, увидев его искаженное от боли лицо, отбросил нелепую мысль. Леня не мог пошевельнуть шеей. Он заподозрил у себя компрессионный перелом шейных позвонков. Два года назад он уже ломал шею, правда, в других обстоятельствах. Двигаться ему было мучительно больно, поэтому он теперь постоянно лежал. Мы серьезно подумывали о его эвакуации. Но как? Я тоже передвигался по судну боком, на четвереньках, как большой белый краб, потому что однажды поскользнулся на мокрой палубе и, едва успев схватиться за борт, чуть не выплеснулся за борт вместе с очередной волной. А вечером пришла еще не очень приятная новость. Буксир, который шел нас сопровождать, из-за шторма задерживается на день. Шансы сомалийских морских бандитов захватить «Святую Викторию» неожиданно возросли.

Мне выпал почетный жребий нести вахту с Федором Конюховым. Теперь два раза в сутки по четыре часа мы с ним проводим в беседах, воспоминаниях, дискуссиях и спорах. (У меня теперь есть новые очки.) Во время плавания, по старой морской традиции, запрещено говорить о доме и женах. Но именно о них мы и беседуем каждую вахту, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных дум. Со мной Федор реализует себя как педагог, безуспешно пытаясь внушить мне отвращение к блуду, праздности, сквернословию, богохульству и к Бахусу.

— Если спасешься, Сашка, то женись сразу непременно и сына второго роди! Хватит тебе блудить! — почти приказывает он. — Сына Федором нареки! В честь Федора Ушакова. (Про себя он скромно умолчал.)

Я уже мысленно готов родить хоть пятерых сыновей, только бы спастись. Зато в профессиональном обучении Федор достиг более ощутимых успехов, научив меня ориентироваться в пространстве по компасу и радару, крутить штурвал, управлять яхтой, фактически дал в руки кусок хлеба. Теперь, в случае чего, я могу перегонять яхты олигархов через океан. Сам Федор практически сутками не уходит с мостика, помогает дежурить всем сменам. Управлять судном в шторм оказалось весьма сложно. Чуть зазевался, и яхта уже становится бортом к шквалу, к встречному течению, и тогда ее буквально накрывает волной и опрокидывает на поверхность океана. (В это время на камбузе летают тарелки, в кубриках падают со своих шконок на пол наши больные друзья.) Однажды я незаметно задумался, впал в какое-то забытье и, кажется, к своему стыду, задремал. А когда взглянул на навигатор, обомлел: яхта шла в обратном направлении! Я не заметил, как ее развернуло! Еле-еле восстановил курс.

— Если выживем, Сашка, картину с тобой напишем и книгу, — с присущим ему «оптимизмом» говорит Федор ранним утром, прихлебывая из кружки кофе, которое приносит добрый друг Джеймс.

— Выживем! — не очень уверенно отвечаю я. — Я, Федя, для этого случая заныкал бутылку французского коньяка от таможенников у себя в каюте. Как только покажется земля — мы ее откроем!

Промолчал Федор.

— Пираты в такой шторм не выйдут в море. Они же не дураки! — со слабой надеждой, что пираты — не дураки, сказал я.

Федор не разделяет моего неуверенного оптимизма.

— Пираты — это еще не так страшно. Там хотя бы теоретически нас выкупить могут. А вот Индийский океан — самый коварный и непредсказуемый из всех океанов. Я его всегда боялся. Если шторм усилится, наша яхта переломится пополам. Дерево уже старое. Кит может запросто помять. Можем и на риф налететь. Идем к острову Сокотра, а у нас даже карты нормальной нету. А там рифов знаешь сколько! Так что все еще впереди. Ты смотри во все глаза.

А я уже представляю себе, как мы высадимся на долгожданном острове Сокотра и я останусь там до тех пор, пока не наступит штиль. А если не наступит — то и навсегда. Женюсь, рожу детей, построю дом, посажу дерево. Лучше жить на острове Сокотра, чем устроить праздничный ужин для акул плотью своей.

Сокотра (Йемен) — один из самых изолированных в мире архипелагов. На архипелаге — уникальный растительный и животный мир, характеризующийся высокой степенью эндемизма. По этой причине Сокотра внесен в список всемирного наследия ЮНЕСКО. До нас близ острова Сокотра потерпел кораблекрушение апостол Фома по дороге в Индию. Жители Сокотры ввиду изолированности архипелага, обусловленной отсутствием регулярной транспортной связи, особенно в сезон муссонов, почти не испытывают на себе влияния внешнего мира. На этой изолированной от мира Сокотре в те времена страшного шторма и урагана тревоги в моей душе я и мечтал в покое и трудах праведных закончить свои дни.

Вся наша команда, включая невинных жертв морской болезни и разрушителей диванов, утром выскочила на палубу, и глазоньки свои вперила в горизонт, из-за которого вот-вот должны появиться наши спасители, российский буксир «СБ-36», с автоматчиками на борту. Несколько автоматчиков должны были, согласно плану, перебраться к нам на борт, чтобы защищать нас от пиратских лодок. Наконец наши истошные крики заглушают шум накатывающих на яхту океанских вол:

— Наши! Вижу! Ви-и-и-и-и-жу-у-у-у-у-у!

Маленькая точка надежды на горизонте. Это был первый корабль, повстречавшийся на нашем тернистом пути.

Расстояние между нами сокращалось с каждой минутой. И вот уже видны трубы, мачты, люди на палубе. Уже видно, что, по крайней мере, двое из этих людей — женщины.

— Федор! Мы восхищаемся вами! — говорит по рации капитан «СБ-36» Сергей. — Как ваша команда на маленькой яхте такой шторм выдерживает! Даже нас на большом буксире так болтает!

Мы сближаемся на максимально возможное расстояние и фотографируемся на фоне буксира. Экипаж буксира фотографирует нашу яхту. Еще пару мгновений, будет спущена шлюпка, и мы поедем в гости к морякам, а к нам высадят автоматчиков. Шансы пиратов получить за нас выкуп уменьшались с каждой секундой.

После оценки штормовой ситуации капитаны обоих кораблей приходят к обоюдному и неутешительному мнению: высадка десанта на нашу яхту опасна для жизни бойцов. Огромные многотонные волны просто расшибут спасательную шлюпку с моряками, если не о борт буксира, то об нашу яхту. Нам было видно, как болтает тяжелый буксир на волнах. Его нос то зарывался в океан, то взмывал вверх, к небу. Пересесть на него можно было только с воздуха. Но вертолета у нас с собой не было. Мечта попить чаек за теплой беседой в кают-компании российского буксира пошла к дну. Было принято решение перенести высадку автоматчиков на наш борт до тех времен, пока шторм не стихнет, после дождя, в четверг. А пока шторм только набирал силу и становился с каждым часом все сильнее и сильнее. Ночью он достиг десяти баллов. Я упал с койки и вывихнул плечо. Но это полбеды. Самое страшное то, что каюты и машинное отделение стало заливать водой, а помпа вышла из строя. Генератор снова зачах. Вышел из строя джойстик автоматического управления судном. Штурвал прокручивался на одном месте и слабо влиял на направление судна. Подходило к концу топливо. Передняя мачта от шторма раскачалась и норовила в любую минуту упасть на рубку или в океан. А поскольку она была прикреплена к яхте металлическими тросами, то она бы волочилась за нами, обеспечивая судну стабильный крен в 45 градусов. Механик Джеймс, перепачканный мазутом, в отчаянии метался по кораблю, как зайчик-энерджайзер, едва успевая устранять неполадки. Ребята с буксира были готовы с нами поделиться топливом. Но технически это было невозможно. Они по рации, как могли, подбадривали нас, но помочь ничем не могли. Океан на нас обиделся и не позволял нашим спасителям к нам подойти. Они ходили вокруг нас кругами, поскольку скорость буксира была в два раза выше нашей, а снижать ее они не могли без вреда для двигателя.