Непридуманная история Комсомольской правды - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мешков cтр.№ 37

— Когда как… — туманно ответил я. Мне стало вдруг стыдно за свою зарплату.

— Но за 12 долларов станешь ты рубить тростник или работать составителем поездов?

— В 70-х годах я работал за 40 долларов в месяц. Правда, тогда доллар стоил три рубля…

— За 40 и я бы, может быть, стал работать. Но не за 12!

— А мне, значит, за 12 долларов можно вставать каждое утро и идти в проклятую школу! — возмутилась Фернанда, — Чтобы ты мог пожрать! И выпить! (Она в сердцах забрала бутылку со стола и унесла ее на кухню.) Далее разговор шел на повышенных тонах на великом испанском матерном. Она кричала ему из кухни, он отвечал ей из-за стола с сигарой в зубах.

— Сигары тебе нужны? Настоящие? — спросил уставший от перепалки Луис.

— Нет, — отрекся я поспешно.

— Настоящие гаванские.

— Я не курю!

— А девочки? У меня есть сестра — пальчики оближешь! — Он облизал свои пальчики, иллюстрируя, какая у него прекрасная сестра. — Всего двадцать песо.

— Не сегодня. Я очень устал, — сказал я.

— Десять, — продолжал торговать сестрой Луис. — Двадцать лет. Грудь вот такая, — он растопырил руки на расстоянии тридцати сантиметров от своей грудной клетки. Так рыбаки показывают свой улов. — Она в соседнем доме ждет. Ну? Мужчина ты или кто?

— Ладно, — сказал я. — Только не сегодня, а завтра в шесть часов утра.

— В восемь, — поправил Луис.

— В шесть, — стоял я на своем. Я — ярко выраженный жаворонок. И с шести до восьми мне нечем себя занять.

— Спокойной ночи, Луис, Фернанда! — Я откланялся и спешно отвалил на свой одр, на второй этаж.

— Пять песо! — теряя последнюю надежду, прокричал Луис мне вдогонку.

Комнатка моя была размером с голубятню. Любой клаустрофоб скончался бы уже на входе, только не я. Спал я неспокойно. Мне снилась толпа мулаток, несущихся за мной по авенида Буэндиа с криком: «Держи, хватай его за чико!»

Проснулся мокрый от пота (кондиционер не работал), содрогнувшись от требовательного стука в дверь. Полиция?

— Алеандро! Ты проснуся? — раздался нежный голосок Фернанды.

— Теперь — да.

Она вошла вместе с радостной утренней улыбкой и запахом кофе. В руках — поднос с дымящейся чашкой кофе. Поставив его на тумбочку, она ласково провела рукой по моим жидким, непокорным вихрам, заставив меня, циника и кутилу, смутиться. Я вдруг почувствовал себя одиноким цветком мака в бескрайнем поле конопли. И вообще, кофе в постель я не хотел. Я много лет по утрам пью исключительно только зеленый чай, красное вино, коньяк, водку, а теперь уже и ром. К тому же я зубы не почистил. Там скунс насрал. Но обижать женщин, стариков и детей не в моих правилах.

— Хочешь быть моим чико? — не дождавшись ответа, она без предупреждения стала раздеваться.

— Нет! — вскричал я так испуганно, как если бы меня собирались кастрировать. — У вас — муж, Фернанда! Опомнитесь!

Я успел заметить, что трусики у нее были цвета разбавленной колы. Со вчерашнего дня она заметно принарядилась и теперь представляла собой ходячий ювелирный магазин. А говорит — бедствуют: пальцы в голде, на шее одновременно три цепуры с кулонами.

— Он вернется только завтра! — беспечно сказала она, залезая ко мне под простыню, аннексируя половину кровати. Может быть, Луис прислал ее мне вместо вчерашней сестры? Секс здесь, друзья, бизнес семейный. Надо отдать кубинкам должное: все они умело пользуются презервативами. Оно и понятно: лечение может им стать в копеечку. Фернанда неожиданно быстро и артистично громко усмирила свою плоть и угомонилась, впитывая в себя, словно губка, изнуряющее блаженство совокупления.

— Ты сколько здесь будешь жить? — спросила она, сладко потягиваясь.

— Фернанда! — раздался мужской крик снизу. Она вздрогнула так, что тряхнуло кровать, встрепенулась, как лошадь от укуса слепня. Сердце мое оторвалось от плоти и упало в бездну паха. Блять! Опять я влип на бабки и на духовность! Луис вернулся? Полиция нравов? Это опять — конец! Проклятая неуемная журналистская жажда открытий новых йони! Опять она подставила меня! Да что же это такое!

— Фернанда! Мать твою! — продолжал орать снизу мужчина.

— Это Диего! — успокоила меня Фернанда. — Он из милиции. Не бойся. Он мой дядя. Наверное, просто хочет по службе узнать, кто здесь поселился.

Она шустро вскочила, оделась за 45 секунд, как сержант второго года службы, и спустилась к Диего. Через минуту раздался ее голос.

— Алеандро! Спустись на минутку! С тобой хотят познакомиться.

Я спустился. Там в самом деле стоял аккуратный мент в фуражке, в рубашке с коротким рукавом, с наручниками на поясе. Я церемонно представился. Он посмотрел документы и остался доволен.

— Как вам Куба?

— Просто замечательная страна! — ответил я.

— Есть хорошие сигары! Не надо? Настоящие, кубинские, — предложил дядя. Милиционеру я не мог отказать и купил одну за два песо. Потому что я был счастлив. Мне опять повезло. Что такое два песо по сравнению с ревнивым мужем? Я родился в смирительной рубашке. Через час я уже мчался подальше от ревнивых мужей по хайвею на стареньком «Москвиче» к моему другу в Сантьяго-де-Куба. За окном проплывал унылый, обезбоженный мир социализма с его лукавыми революционными плакатами, а водитель Педро бесперспективно пытался на испанском языке наладить со мной вербальный контакт.

На следующее утро я уже проснулся в городке Камагуэй (ранее известном под названием Санта-Мария-дель-Пуэрто-Принсипе) в маленькой комнатке с деревянными жалюзи, с фарфоровой статуэткой Богородицы на столике и древним, пожелтевшим дагеротипом в рамке с изображением какой-то мулатки в чепце. Проснулся я от крика первого петуха. Первый петух кричал чисто по-кубински: не «ку-ка-ре-ку», как положено, а «ко-ка-ро-ос!».

Окончательно продрав красны русы очи, я обнаружил в предрассветной действительности две новости: одну хорошую, другую не очень. Хорошей новостью было то, что рядом, отвернувшись, посапывало смуглое голое женское тело изящной кувшинной формы. Я заглянул за покатое плечо. Губастая, курчавая, густобровая головка. Другая новость была менее жизнеутверждающей. Я не обнаружил в маленькой комнатке своего рюкзака. Да я бы не придал столь большого значения этому факту, если бы рюкзак был пустым, но в нем были мои пляжные тапочки, добрая сотня презервативов (ни хуя я себе норму поставил!), зубная щетка, паста, трусы, деньги, кредитная карточка, видеокамера, фотоаппарат, мобильник.

И если без презервативов я бы как-то худо-бедно и обошелся бы, укротив свои желания (Да что там их укрощать-то? Что они — тигры, что ли? Они уже давно укрощены сами по себе), то без щетки, карточки и денег, фото- и видеоаппаратуры я как без рук. Я теперь не смогу поесть, и вообще вернуться на свою заснеженную родину. А если добавить, что там были зарядные устройства для фотоаппарата и телефона, то ко всему прочему я не могу позвонить ни на родину, ни в консульство, которое находится в далекой Гаване.