Гагара - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Васильева cтр.№ 25

И тут Маргарита Рашидовна потянулась к столу, на котором лежала стопка тетрадей с их сочинениями. Пудовая нога ее поднялась, и…

– Стойте! – вскрикнул Митька. – Не двигайтесь! У вас под ногой муравей.

Внушительная Маргарита Рашидовна так резво отскочила в сторону, будто под ногой у нее был не муравей, а гремучая змея. Мама тоже вздрогнула. У папы по скулам заходили желваки, и глаза из зеленых превратились в желтые. Ну и пусть! Митька вскочил, подобрал с пола какой-то фантик, подсадил на него муравья, спокойно подошел к открытой форточке и осторожно выпустил рыжего скитальца на свободу.

– Вот видите? – возвращаясь на исходные позиции к столу, с придыханием произнесла Маргарита Рашидовна. – Как это называется? И так каждый день. Заикой можно стать! Ребята над ним уже смеются. Нормальный парень, а ведет себя так, будто он… – Она замялась, пытаясь подобрать наиболее подходящее слово. – Ну, как бы не от мира сего.

Она наконец замолчала. Стала рыться в своих умных мыслях. Села бы хоть, что ли… Почему учителя всегда стоят перед классом? Наверное, стоя, легче на людей давить.

Но пауза длилась недолго. Молчать Маргарита Рашидовна не умела. А зря. Когда человек молчит, он восстанавливает свою энергию. Это Митька в книжках вычитал, какие иногда вытаскивал с книжной полки деда. Но вряд ли Маргарита Рашидовна знала об этом. Сама как-то призналась, что не успевает ничего для души почитать, только разбирает их каракули.

– Какое-то совершенно непонятное мне стремление к оригинальничанью, – опять затарахтела учительница, усиливая эффект изобретенного ею слова замысловатым движением руки. – И это глупое оригинальничанье проявляется во всем! – С особым пылом пригвоздила она последнюю часть фразы к маминому впечатлительному лбу. («Оригинальничанье»! Откуда и слово-то выкопала! Как только язык не сломала. И что оно означает? Объяснила бы хоть!) – За примерами далеко ходить не надо. Возьмем последнее сочинение. Вы только вдумайтесь в это название! «Хочу быть дедушкой»! Не пилотом, не водителем, не ученым, как другие дети, а дедушкой. Простите, но я не знаю такой профессии! Написано хорошо, и ошибок не так уж много, но! Тема профессиональной ориентации не раскрыта. Если хотите, я сейчас прочту этот опус вслух?

Митьке захотелось забиться в ту самую щель, куда никак не мог пробиться муравей. Во дает! А ведь говорила: пишите не таясь, искренне, как в свой личный дневник. Он и поверил сдуру! Неужели будет читать?!

– С сочинением мы дома разберемся, – мрачно пообещал отец, спасая ситуацию.

У Митьки отлегло от сердца. И мама выдохнула облегченно.

– Ну хорошо, – пожала тучными плечами Маргарита Рашидовна. – Тогда давайте его спросим. – Она воткнулась взглядом в Митьку. – Как ты сам-то расцениваешь свое поведение, Дмитрий? Ты уже взрослый парень, двенадцать лет исполнилось, а ведешь себя хуже маленького.

Митька молча кусал заусенцы.

– Что за дурная привычка ногти грызть! – загремел на весь класс отец. – Спрашивают – так отвечай! Мне некогда на тебя любоваться!

Стекла на портретах писателей, что висели на стенах кабинета литературы, мелко задрожали, словно под окном дребезжал бульдозер. Ни Толстому, ни Гоголю, ни тем более Достоевскому это явно не нравилось, что было написано на их строгих лицах. И только одна Маргарита Рашидовна осталась довольна. Она даже закивала: мол, так его, так! Губы ее, аккуратно обведенные тонкой коричневой полоской, слегка шевелились, беззвучно повторяя резкие фразы, которые метко швырял в Митьку отец.

– Маргарита Рашидовна, мы дома с ним поговорим. Он у меня быстро все поймет! Я с ним сюсюкаться не стану. Есть у меня козыри! Спасибо, что пригласили. К сожалению, мое время истекло. Вас подвезти? В каком районе вы живете?

– Нет, что вы! Он у меня не один. Сейчас еще придут родители Смирнова. Это его дружок. С ним тоже проблем выше головы. – И, почему-то глядя на фирменные ботинки отца, изрекла: – А тебе, Дмитрий, советую задуматься над своим поведением. У тебя такие замечательные родители! Есть с кого брать пример.

Пока отец разворачивал машину, Митька успел сбегать под окна класса. Фантик лежал на траве. Муравья на нем не было. Значит, приземлился удачно. Ну, хоть это хорошо!

Пока ехали домой, Митька разглядывал из окна машины тучу. Она грозно надвигалась откуда-то с востока, и блеклое солнце беспомощно отступало. Сначала туча двигалась клином и очень напоминала войско татарской орды. Но вот из-за нее сразу с двух флангов выскочила конница, и дождевые пики вражьих стрел стали гулко бомбить капот машины. Небо превратилось в поле смертельной брани. Сверкая острыми копьями, молнии летали по небу беспорядочно и хаотично, и уже трудно было разобрать, где чья сторона. Все погрузилось в жуткое месиво разбушевавшейся стихии.

Родители молчали. От мамы пахло валидолом. Она то и дело умоляла отца:

– Да не гони ты так, Андрей! На тот свет всегда успеем. Видишь, какая дорога скользкая!

За обедом отец, даже не поднимая на Митьку глаз, мрачно изрек:

– В деревню он больше не поедет. Хватит! Вот где у меня сидит ваш Гуманоид с его тлетворным влиянием!

Митька даже поперхнулся. Потом закашлялся так сильно, что маме пришлось стучать по его спине. Всего ожидал, но такого! Удар был явно ниже пояса. Гуманоидом отец за глаза в сердцах называл деда. Кто такие гуманоиды, Митька знал. Человекоподобные существа, живущие в других измерениях или обитающие на других планетах. Митька видел гуманоидов в приключенческих фильмах. С серой кожей, с тремя пальцами на руках, с дырочками вместо носа. Но при чем здесь дед – понять не мог. Как-то младшая сестра Люська спросила об этом мать. Митька тоже уши навострил. Интересно все-таки, что та на это скажет.

– Папа считает, что наш дедушка слишком добрый и гуманный. Вот поэтому, видимо, и выдумал такое странное прозвище. Выкиньте это из головы!

Ничего себе! Легко сказать! Да ради деда Митька!. И почему отец все время к деду цепляется? Что дед ему плохого сделал?

– При чем здесь дед? – возвращая Митьку к действительности, озвучила его мысли мама.

Но отец грохнул кулаком по столу так, что суп из его тарелки выплеснулся на скатерть. А младшая сестренка Люська, вжав голову в плечи, понеслась в туалет. Эх, мать! Наивная, как… Да отец только этого и ждал! Сейчас начнется!

– При всем при том! – сотрясал квартиру его зычный голос. – Он деду в рот смотрит! Послушай, как и что он говорит! Как старик рассуждает. Все, к чему ни приучаю, коту под хвост! Забил этому дуралею башку всякой ерундой! Стоит только в деревню съездить – у него даже руки, как у колхозника, становятся! Такими руками деньги не считают! Ничего из него толкового не выйдет! Как волка ни корми…

Последнюю фразу отец добавил на полном выдохе. Пар вышел. Настал черед говорить маме. Дед был ее отцом, и маме конечно же не нравилось, когда отец нападал на деда и называл его Гуманоидом. Она очень переживала, когда между ними назревал какой-нибудь конфликт. Насколько помнил себя Митька, отец с дедом никак не могли притереться друг к другу. Сам себя отец называл «человеком нового времени». А деда – «отжившим элементом прошлого». В деревню отец ездил редко. А если уж, бывало, и «сподобится», как говорил дед, хватало его только дня на два. На третий отец начинал раздражаться по пустякам и спать уходил на сеновал. Потом целыми днями копался в машине. По его словам, в деревне он «отбывал наказание». Почему отец не любил деревню, понять было можно. Родился он на одной из московских окраин. Вырос среди ребят городского двора, где игры и интересы были не такими, как у деревенских пацанов. Он даже никогда не мылся в дедовой бане. Зато в городе в ванне мог отмокать часами.