Как я стал знаменитым, худым, богатым, счастливым собой - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Вейнер cтр.№ 60

Когда официантка принимает наш заказ, Сандро говорит с ней по-молдавски. Официантка отвечает на русском языке. Два человека, разговор на двух совершенно разных языках, никто не желает уступать.

— Вы говорите по-русски? — я спрашиваю Сандро после того, как официантка ушла.

— Да, свободно.

— Так почему бы вам не поговорить с ней по-русски?

— Почему я должен? Это моя страна, а не ее. Она должна говорить на молдавском языке. Я не могу принять это, будучи униженным все время. Вы знаете, что они говорят мне? Они говорят: «Почему вы не говорите по-русски? Почему вы не говорите на человеческом языке?»

В Молдове язык не является источником радости, как в Исландии, но источником раздоров. Язык как оружие.

— Вы знаете, — говорю я, — русские утверждают, что они освободили Молдавию.

— Да, они освободили ее от народа.

Я меняю тему и рассказываю ему о Любе. Она русская, этнически по крайней мере, но она самая хорошая женщина. Она страдает тоже. Она потеряла все.

— Я рад, что она потеряла все, — говорит он, отказываясь отступить.

— Правда победит. Она всегда побеждает.

Моя встреча с Сандро поставила меня в тупик. На автобусе по дороге домой мне стало интересно, не понял ли я превратно это место. Правильно ли я понял Любу? Была ли она на самом деле добросердечной бабушкой, замешанной в размывании Молдовы? Был ли я, опять же, наивным и бесхитростным? Я опоздал на ужин на девяносто минут. Люба злится. Она указывает на свои часы — или часть запястья, где они могли бы быть. После обеда Мариша прибывает в квартиру Любы. Она улыбается и кокетничает, как обычно, — доказательство того, что не все в безнадежной ситуации скатываются к выученной беспомощности. Мы все садимся за кухонным столом, и, за чаем и сыром, история жизни Любы разворачивается.

Таковы факты: она одна из тринадцати детей, рожденных в русской деревне. Встречает своего мужа в строительном колледже. Они женятся и переезжают в Казахстан. Урановая шахта. (Да, для ядерных бомб.) Красивая дочь Лариса, и сын тоже. Дочь заболевает от радиации, поэтому они перемещаются в Молдову. Люба вытаскивает пожелтевший альбом и показывает мне свою фотографию.

Она выглядит важной. Она поднялась высоко в министерстве строительства; она имела машину и дачу. Она жила хорошо, не экстравагантно, но хорошо. Затем мужчина вошел в ее жизнь. Его звали Михаил Горбачев, и он был дураком, говорит она. Он продвигался слишком быстро в демонтаже Советского Союза. Она потеряла все. При этом она начинает рыдать. Я передаю ей платок. Ее муж перенес инсульт и находился в коме в течение года, а затем умер. Теперь она живет на сорок долларов в месяц пенсии. Ее дочь находится в Турции, работает как «дама для собачек». (По крайней мере, так Мариша переводит это.) Ее сын находится в России, на Дальнем Востоке, работает в строительстве. Она не видела его десять лет. Он должен работать шесть месяцев, чтобы оплатить авиабилет.

— Есть что-нибудь лучше в нынешней жизни? — спрашиваю я.

— Да, магазинов больше, и есть больше выбора, но только 10 процентов людей могут позволить себе эти товары.

— А свобода?

— Свобода делать что? Свобода потреблять? Мне не нужна эта свобода. Сегодня свободные те, у кого есть деньги. Моя дочь знает ценность работы, но моя внучка, Наташа, знает только цену свободы. И это подразумевает, что ценность невелика.

Люба несчастна. Это ясно. Но в любом случае я спрашиваю:

— Что сделает вашу жизнь счастливой?

Я ожидаю, что она заговорит о деньгах, по крайней мере, достаточно денег, чтобы выжить, но она этого не делает.

— У меня другое отношение к деньгам. Все приходит с тяжелой работой. Таким образом, вы должны быть трудолюбивым. И быть хорошим человеком. Все люди хорошие и заслуживают любви.

Мы все просто сидели там немного, но потом заклинание нарушилось. Мы вернулись к делу. Мне нужно оплатить счет. Я вкладываю в руку Любе сто долларов. Она берет купюру, а затем прижимает ее к губам в поцелуе.

Я возвращаюсь в свою комнату, чтобы упаковать вещи и созерцать печаль Любы. Вообще-то, это старая история. Я писал многие подобные грустные сказки на протяжении многих лет. Геополитический ландшафт сместился, тектонические силы вне контроля Любы, и она потеряла все. Привилегированное положение, хороший автомобиль, страну. Таким образом, она несчастна. Дело закрыто. Правдоподобно, я полагаю, но что наука о счастье может рассказать о несчастье Любы? Было бы справедливо указать на другие причины ее страданий, кроме очевидных денежных единиц: потеря духа товарищества на работе, например, или тот факт, что она почти не видит своих детей. Именно эти отношения, которые составляют большой кусок нашего счастья, и они имеют мало общего с деньгами. Что-то было не так. Это золотое правило позитивной психологии, гедонистической адаптации, в котором говорится, что независимо от того, какая трагедия или счастье постигло нас, мы приспосабливаемся. Возвращаемся к нашей «константе» или достаточно близко, так или иначе. Прошло пятнадцать лет после распада Советского Союза. Почему не приспособилась Люба?

Я думаю, что дело в культуре. Это море, в котором мы плаваем. Убейте ее, как это произошло в Молдове, и мы не сможем дышать. Мы теряем наши подшипники, и гедонистическая адаптация не происходит. Люба живет в какой-то тени российской земли. Это Россия, но это не так. Этнические молдаване живут в тени своей собственной земли. Румыны, но нет.

Чарльз Кинг, автор одной из немногих книг о Молдове, называет это место «обусловленной страной». Я хотел бы пойти на шаг дальше. Молдова является сфабрикованной страной. Ее не существует. Да, вы можете приехать сюда, как и я, и ходить по этим улицам, есть мамалыгу, пить плохое вино, говорить с этими жалкими людьми. Позже, благополучно вернувшись домой, вы можете открыть свой паспорт и восхититься, если это слово применимо, печатью, которая говорит: «Республика Молдова». Но все это иллюзия. Молдовы не существует, а существование в моей книге — необходимое условие для счастья. Нам нужна твердая идентичность этнических групп, национальная, языковая, кулинарная, независимая — для того, чтобы чувствовать себя хорошо. Мы не можем использовать эти тождества каждый день, но они всегда есть, как деньги в банке, сохраняемые для того, чтобы достать их в трудные времена. Они помогают даже в гораздо более сложные моменты, чем сейчас в Молдове. То есть если существует такое место.

Да, пришло время выйти из этого несуществующего места и вернуться в реальный мир, который, по крайней мере, существует. Но сначала я решил сделать кое-что. Импульсивно и, на самом деле, глупо. Я затрудняюсь сказать вам об этом. Незаметно от Любы я положил дополнительные сто долларов в англо-русский словарь, который она держит на полке и всегда использует для поиска слов. Я положил купюру рядом со словом «Счастье». Это мелодраматический жест, может быть, даже эгоистичный в альтруистическом смысле. Конечно, это неэффективно. Кого я обманываю? Все исследования, не говоря уже о моем времени в Катаре, делают вывод, что сто долларов не сделают Любу счастливее в долгосрочной перспективе. Но иногда краткосрочная перспектива достаточно хороша.