Заоблачный Царьград - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Ераносян cтр.№ 2

– Этот трон принадлежит тебе, дядя, – потупил взор испуганный Игорь.

– Никогда не говори такие глупости, твоя мать из рода влиятельного ярла, как и я, но твой отец – конунг, изгнанный хитростью вероломным Хориком, сам милосердный Рюрик, призванный словенами на правление только потому, что не накладывал нестерпимого ярма на покоренных, уважал их мнение не в пример некоторым из наших кровожадных воевод и дружинников. Рюрик всегда довольствовался малым и не гневил богов неблагодарностью. Он был лучше всех нас. И все любили его. Его чтили воины, от него млели женщины, его боготворили даже рабы. А ты его потомок. Сядь.

Князь уступил место княжичу. Игорь со смущением подчинился и уселся на огромный дубовый трон с резными подлокотниками в виде оскалившихся медвежьих морд.

Олег встал сзади и прошептал в ухо юному соправителю свое наставление:

– Гнев и жадность – вот что предстоит одолеть князю. Гнев там, где нет мудрости. Жадность там, где возникает зависть. Славянские князья молились разным богам, но только Один добровольно лишился глаза, чтобы испить из источника мудрости. Только Один постиг силу рун и перевоплощений. Все предают, когда им выгодно, но только Один знает цену предательства и только он один может понять, почему мы должны предать своего бога…

Влетевшая в тронный зал ворона словно подтвердила присутствие одноглазого бога, но Олег резко бросил в ворону щит, раздавив несмышленую птицу.

– Предать? – спросил Игорь.

– Именно предать! – повторил Олег. – Волхв Деница, который все время со мной, ты знаешь этого ведуна… Он все предвидит. И передает мне свое знание. Он открыл мне глаза, чтобы я закрыл последний глаз Одина. И ты не бойся этого… Так надо. Один оказался не таким сильным и не таким мудрым. Источник, откуда он черпал силы, иссяк. И он не смог одолеть волка, пусть даже самого свирепого… Эти боги! Их не стоит бояться, раз их можно менять…

Княжич вспомнил косматого рыжебородого старца с оспинами на лице и с морщинистыми, как у рептилии, руками, в длинной льняной рубахе и войлочной шляпе, который всегда следовал в обозе за дружиной… Даже когда князь отправлялся в полюдье за данью… В последний раз он видел старца, вырезающего руны, когда из Хазарии от кагана и бека приехали раввины.

Князь в тот день по научению волхва не принял дары Аарона, лишь обменяв мечи на хазарские палаши и сабли. Потом дружина смеялась: смерд-слуга, знавший язык иудеев, передал подслушанный разговор посланников кагана. «Их мечи заострены с двух сторон, а сабли кагана – только с одной. Их не победить, подкупим же их. За серебро они обратят свою мощь против наших врагов»…

На переговорах, зная мысли посольства, Олег потребовал у кагана отказаться от прежних данников-северян и вятичей и платить серебром за рабов, которых русы станут приводить в Казар-сарай, именуемый Итиль по названию реки-житницы. Иначе же, коли каган не пойдет на условия русов, князь грозился обратить свои мечи и стрелы против Хазарии, а не против ее врагов-мусульман, затаившихся за дербентской стеной и готовых напасть с юга. Именно туда, как услышали раввины, засобиралось все воинство русов, готовое грабить мусульман за стеной и делиться трофеями, если каган соизволит пропустить целую армию по своим владениям. У кагана не было выхода. Разве что согласиться. Или принять бой…

Князь водрузил на голову шлем с бармицей и накинул плащ, призвав Игоря поторопиться. Княжич, выйдя за врата крепостных стен, понял, что предстоит что-то очень важное и заранее приготовленное.

У башни их ждали оседланные кони и малая дружина. Путь был недолог. Сперва верхом, потом на ладье. До высокого кургана на острове у излучины Днепра, где в святилище стояли славянские истуканы.

Местная знать из древлян, полян и кривичей под шаманские бубны и струнные гусли ведунов принимала клятву варяжской дружины. Так повелел Вещий Олег, пообещавший вершить справедливость от имени нового бога Перуна-громовержца, покровителя витязей и судьбы.

Присягу скрепили жертвоприношением, казнив полоненных рабов из тиверцев и уличей, составивших рать против власти князя, и пронзив мечом знатного вятича, что водился с хазарами и служил сборщиком дани кагану. Их кровью окропили каменный алтарь ненасытного деревянного идола, которого поставил князь выше Одина и приказал именно этим истуканом клясться впредь своим ратникам.

И те подчинились, ведь князя никто не смел ослушаться не только из страха перед острием его меча, но и по весомости его аргументов.

Еще с весны, как началось полюдье и выяснилось, что далеко не все данники довольны пришлыми варягами, князь осознал, что вечно полагаться на силу все еще бодрого к походам, но уже изнеженного воинства он не может. Ради безопасности нового своего государства он принял чуждую веру, перенял язык и дал многочисленным племенам славное имя русов, объединив их и умножив свои силы десятикратно. И только так, никак иначе, он способен был сохранить свою власть и распространить свое влияние на дерзких кочевников и самого Аарона.

Юный княжич Игорь смотрел на шесть костров вокруг каменного алтаря, в один из которых князь бросил гореть раздавленного ворона. Отрок прощался со старыми сказками и заблуждениями о боге-жреце и воине в синем плаще. Он видел потирающего руки рыжебородого волхва и плачущего схимника-черноризца из Византии, который рыдал над обуглившейся в костре Библией, каясь в своей неудачной попытке обратить проклятых язычников в истинную веру и предвещая недоброе.

Христианина не трогали, считая за юродивого. Олег хоть и верил в магию молчаливых слов, читанных греком с седой бородой, но не соблазнялся его проповедью, считая распятого Бога слабым в сравнении с громовержцем славян. Ведь этот Бог по имени Иисус принял смерть от римлян по наговору черни безропотно, как агнец. И это непонятное воину поведение Бога не уживалось с представлениями варягов о силе и мудрости всемогущих небесных покровителей и жрецов-волшебников.

Славяне легко обучались военному делу и неприхотливости в походах. Опытные дружинники учили их держать строй, делать стену из щитов, осадному делу и элементарной фортификации. Они перенимали тактику боя викингов, среди них попадались отчаянные воины. Не такие свирепые, как посвятившие себя войне берсерки, орудующие одновременно двумя мечами, словно жонглеры. Но ведь такие мастера, для которых смерть в бою была ценнее мирной жизни, почти перевелись и в его дружине.

Новые подданные научились рубить длинный лес, строгать и шлифовать доски, чтобы строить ладьи, а их жены теперь плели лен для парусов. Примитивные верфи разрастались на Днепре. Флот укрупнялся. Шла подготовка к большой войне.

В воздухе снова витал запах предстоящих сражений. Кровь закипала при мыслях о походе. И эта предвоенная эйфория теперь трогала и славян. И они теперь предвкушали сладость легкой наживы и бесшабашного удальства.

Олег притворился почитателем их Бога не зря, взамен он заразил их своей мечтой. И это была главная связующая сила сокрушительного воинства.

Консолидация славян с правящей верхушкой из неукротимых и энергичных русов обещала стать грозной силой. Олег проникся уверенностью. При наличии флота и новой преторианской гвардии из славян он достигнет наконец того, о чем еще в Старой Ладоге он сговорился с Рюриком и что под силу только истинному царю. Он исполнит заветную мечту варягов.