Фадеев - читать онлайн книгу. Автор: Василий Авченко cтр.№ 72

Показательно знакомство с Фадеевым Сергея Михалкова. Молодой поэт посвятил Фадееву стихи «Левинсон», и тому это не понравилось. «Он заподозрил начинающего поэта в желании польстить ему, одному из руководителей Союза писателей. Увидев автора, он прямо так и сказал ему это, глядя в глаза», — вспоминал Михалков.

Сталин благоволил Фадееву. Прочитав «Разгром», сказал: «Почему вы скрывали от меня товарища Фадеева?» ^[290]

По возрасту Сталин годился Фадееву в отцы. Умрет он 5 марта 1953 года, мать Фадеева — 5 марта 1954-го. «Я двух людей боюсь — мою мать и Сталина — боюсь и люблю», — привел Эренбург слова Фадеева, добавив, что тот произнес их «полушутя».

Уже после смерти Фадеев породнится со Сталиным. Александр Фадеев-младший — сын Ангелины Степановой, усыновленный писателем, — женился на внучке Сталина Надежде Васильевне Бурдонской (1943–1999). В 1974-м у них родилась дочь Анастасия.

Долматовский: «Фадеев слепо верил Сталину, верил больше, чем себе».

Эренбург: «Не его вина, а его беда, что в течение четверти века верность идее он, как и миллионы его современников, связывал с каждым словом, справедливым или несправедливым, Сталина. Конечно, Фадеев знал, что Бабель не „шпион“, что Зощенко не „враг“, что неприязнь Сталина к Платонову или Гроссману необоснованна, но он знал и другое: для многих миллионов смелых и самоотверженных людей слово Сталина — закон».

Вера Кетлинская ^[291]: «Бесспорно, что в отношении к Сталину Фадеев был сыном своего времени, что он верил всему тому, что ему сообщали как члену ЦК и руководителю союза… Но Фадеев относился к самому себе крайне требовательно и чувствовал себя ответственным в полной мере за все ошибки и искривления периода культа личности Сталина, и судил он себя с такой строгостью, с какой не стал бы его судить никто другой».

Любопытная мысль Симонова: «В Сталине было некое сходство с Фадеевым — в оценках литературы. Прежде всего он действительно любил литературу, считал ее самым важным среди других искусств». А вот снова Эренбург: «Фадеев иногда говорил о какой-либо книге: „Конечно, талантливо… Но поймите меня правильно — дело не в абсолютных оценках. Есть государственная точка зрения, и в этом плане книга вредная…“». Возможно, и Сталин как читатель любил некоторые книги, однако как государственный деятель считал их вредными или менее актуальными, чем другие, которые по гамбургскому счету оценивал не столь высоко, но полагал куда более правильными и нужными. При этом вкус, конечно, мог его и подводить.

Каким он все-таки был в реальности — человек, писатель, чиновник Фадеев? Было ли в нем что-то по-настоящему дурное?

Всматриваюсь — и не вижу. Краснеющий, седеющий, веселый, поющий, выпивающий, ошибающийся, помогающий…

Фадеев был коммунистом — но в это слово теперь натолкано слишком много разных смыслов. Коммунистами ведь были Троцкий и его убийца, Горбачев и Ельцин, даже Путин с Медведевым. Между коммунистом Аркадием Гайдаром и его внуком, редактором журнала «Коммунист» Егором Гайдаром — пропасть. Слишком многие партийцы позднего СССР на поверку оказались хамелеонами.

Он был, конечно, сталинистом — но и в понятие «сталинизм» вложено множество подчас противоположных смыслов. Всякая крайность в оценках непозволительно упрощает явление. Мы до сих пор не в силах взглянуть на Сталина отстраненно, как на Цезаря или Наполеона. Мы вдрызг ссоримся, расходясь в оценках СССР. Всё еще слишком живо, еще кровоточит.

Фадеев был частью системы. Более того — одним из ее архитекторов.

А вот кем он не был — так это конъюнктурщиком.

Про Сталина тогда писали почти все — это потом сделали вид, что забыли.

Даже Пастернак восторженно писал о Сталине.

Даже Клюев.

Мандельштам писал Сталину настоящие оды — после ссылки, перед посадкой.

Булгаков сочинял пьесу «Батум» о юности вождя.

Это им, разумеется, не в упрек и не в осуждение. Такое было время — и, кстати, далеко не всегда эти и другие блестящие авторы были неискренни.

Все это — к вопросу о том, как именно создавался пресловутый культ Сталина. Сугубо сверху — или и снизу тоже? Конъюнктурщиками-ортодоксами — или же «прогрессивными» деятелями культуры?

У кого Сталин не упомянут — так это у Гайдара, хотя трудно представить писателя более советского.

И еще — Фадеев. Фадеев не писал о Сталине, хотя глупо обвинять его в недостатке лояльности.

В 1940 году в Союзе писателей решали, кому писать биографию Сталина, и кто-то сказал: «Пусть напишет Фадеев». Фадеев попросил стенографистку прервать запись и сказал: мне как руководителю союза и члену ЦК это неприлично — неверно поймут. Мол, воспользовался служебным положением и присвоил себе право писать о Сталине… Марк Колосов ^[292] приводит другое объяснение: «С досадой сослался на то, что художнику невозможно писать, думая — понравится ли это или не понравится Сталину».

Какими были подлинные мотивы — неизвестно, но факт остается фактом: Фадеев о Сталине не писал.

Тут возникает другой вопрос: присутствовала ли конъюнктурность в поступках, в том числе творческих, тех же Пастернака и Мандельштама? Элементарная корректность требует признать: да, присутствовала. Но об этом говорить как бы неприлично — и в силу огромных дарований, и главным образом в силу драматических и даже трагических судеб названных поэтов.

Но ведь и судьба Фадеева была не менее драматична.

…Еще история. К шестидесятилетию вождя (1939 год) Фадеев редактирует книгу-панегирик «Встречи с товарищем Сталиным». В авторах — элита Страны Советов: полярник Папанин, летчики Громов и Байдуков, шахтер Стаханов, академик Бардин, режиссер Чиаурели, доктор Бурденко, певец Бюльбюль, писатели Соколов-Микитов и Вургун… Заголовки соответствующие: «Сталин — это Ленин сегодня», «Исполин-мудрец», «Согретые любовью Сталина», «Он всегда с нами», «Я видел Сталина» (это Байдуков; в наши дни журналист «Коммерсанта» Андрей Колесников напишет книгу «Я Путина видел» — но уже с иронией), «Источник вдохновения», «Я пела перед великим Сталиным»… Фадеева среди авторов нет, хотя он мог бы рассказать побольше других.