— Госпожа Ветана, зря вы это.
— Что именно?
— Надежду им дали. Ведь не выживет же…
Я скрипнула зубами.
Светлый, насколько ж легче было работать одной! И глупых вопросов мне никто не задавал.
— Ты считаешь, лучше им было бы сразу похоронить сына?
Тамира замялась. Потом тряхнула головой.
— Они бы хоть смириться успели. Попрощаться…
— Лет через сорок. Будут умирать и попрощаются.
Тамира хлопнула дверью.
* * *
На следующий день меня вызвал к себе господин Растум. Карн только плечами пожал — мало ли что?
— Вета? Заходи…
— Добрый день, господин Растум..
— Вета, день добрый. Что там за история с мальчиком?
— Какая история?
— Мне сказали, что у нас в лечебнице находится мальчик, больной бешенством.
— Нет у нас такого! — возмутилась я. — Ребенка действительно покусала собака, но рану я ему промыла, прижгла, и уверена, что мальчик выживет!
— А если нет?
— Обязательно выживет! — надавила я голосом.
— Учтите, если ребенок не выживет, я вас выставлю на улицу.
— За что!?
— Вы должны были сразу сказать родителям, что шанса нет, а не подавать им необоснованную надежду!
— Тамира нажаловалась?
— То есть вы не отрицаете…
— Я не собираюсь оправдываться. За три дня станет ясно, что с ребенком все в порядке, и мы отпустим их из лечебницы. Я уверена, что мальчик выживет.
— У вас такой богатый опыт?
— Намного меньше, чем у вашей наушницы. Зато он весь лежит в сфере лечения людей! — выпалила я. И хлопнула дверью.
* * *
Карн посоветовал не обращать внимания.
— Харни неплохой человек, но шума боится. Что жалобу на него градоправителю накатают, что скандалить будут…
— Все там будет в порядке!
— Собака была здоровая?
— Нет.
— Тогда ребенок действительно может умереть.
— Карн! Проверь сам! Все с ним в порядке, рана не тянет, жара нет… сто лет проживет, еще и своих наплодит!
— Ты так уверена…
— Просто вся зараза с кровью вытекла. Из него хлестало, как из поросенка. Я рану проглядывала, она чистая.
— Не знаю, что тебе сказать. Давай подождем эти три дня.
— Давай. Карн, а почему здесь так грязно?
— Потому что на всю лечебницу четыре уборщицы. Сама понимаешь, им медяшки платят. Тут не до тщательности.
— И белье ужасное…
— А прачек тут вообще две.
— Но мы же…
— Мы отдаем стирать свою одежду. И сами за это платим. А город не слишком охотно выделяет нам деньги. Сама понимаешь, тут приличные люди не лечатся.
Я понимала. Но…
— Тут как ни лечи, все равно людям плохо будет!
— Вета, это проза жизни. Можешь что-то изменить — сделай. Нет? Не стоит и ворчать по этому поводу.
— Несправедливо.
— А тебе никто и не обещал справедливости в жизни.
* * *
Этот вопрос я обсудила с маркизом Терреном при первой же встрече. Но мужчина только покачал головой.
— Вета, милая, вы же понимаете, что сколько на лечебницу не выдели, грязно там все равно будет.
— Почему?
— Потому что наверняка — уверен! Что ваш… Састум…
— Растум.
— Неважно. Что он ворует.
— Но…
— И воровать будет любой, кого туда не поставь. И градоправитель будет смотреть на это сквозь пальцы, потому что попадают к вам туда те, без кого Алетар чище будет.
— Не всегда же!
— Но там есть палаты почище — и палаты похуже, верно?
— Да.
— Вот и ответ. Кого получше — в чистую палату, кого похуже — куда похуже. И продолжать воровать. Я просто уверен, что… сколько у вас там уборщиц?
— Четыре.
— А по штату наверняка штук восемь. Просто четыре на месте, а еще четыре — или родственницы, или любовницы вашего Растума. Поймать его на этом не удастся, но и работать они не станут. И в остальном та же ситуация…
Я надулась.
— Неужели ничего нельзя сделать?
— Хотите я вас переведу в лечебницу в Белом городе?
Я помотала головой.
— Бежать от первых же трудностей? Ну уж — нет!
— Ладно. Подождем. Но когда вам там надоест — скажите.
— Да, ваша светлость.
* * *
Грязь меня бесила. Раздражала. Доводила до невроза и психоза. И я отлично понимала, что если буду отмывать все сама, на больных времени не останется. А ругаться постоянно тоже не выход. Да и не поможет. Вот, Бертен каждый третий день ругается, и что? Полы чище стали? Да ни капельки! Но выход-таки нашелся.
И подсказала мне его мать покусанного мальчика. Они пробыли в лечебнице три дня, симптомов бешенства не обнаружилось, но Карн предложил оставить мальчика на десять дней.
И женщина устроила скандал, требуя оставить ее с сыном.
Господин Растум облегченно выдохнул, узнав, что симптомов бешенства у ребенка не наблюдается, и дал разрешение.
Карн тоже был не против. Ему было интересно понаблюдать за мальчиком, а мать шла бесполезным приложением.
Против была я. И так мест нет, а тут еще…
Но кузнечиха приятно меня удивила. Когда я зашла в палату, она поднялась мне навстречу.
— Госпожа Ветана, спасибо вам.
— Пожалуйста, — буркнула я, склоняясь к ребенку. — Как мы себя чувствуем? Рана болит?
— Нет. А долго мне тут еще валяться?
— До десяти дней. На всякий случай.
— Понятно.
— Госпожа Ветана… простите, что я вам не поверила сразу.
— Светлый простит.
— Может… может, я могу чем-то отплатить за вашу доброту?
Я прищурилась.
Кажется, мне предлагают взятку? Ну уж — нет! Но…
— Можете.
— А…
— Помойте эту палату и две соседних — и будем в расчете.
За эти три палаты как раз я и отвечала.
— Да я вам все палаты отмою!
— Не будем замахиваться на невозможное. Вы здесь будете еще семь дней. Если раз в два дня вы будете убирать палаты — меня это вполне устроит. Уборщиц у нас мало, а ведь ваш сын тоже лежит в этой грязи. И вы в ней ночуете.