Быстрый английский для путешественников во времени. Учебное пособие - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Дружбинский cтр.№ 65

— И это называется ничего не сделала? Это я ничего не сделал! — закипятился Андрюха. — Сидеть в тюрьме каждый дурак сможет!

— Не каждый! — возразила Катька. — Ты главную идею подал. И еще, — она посмотрела на Андрюху с нежностью. — Я помню, как ты за меня с патрулем дрался.

Захлопали крылья. На Андрюхино плечо уселся большой старый ворон, а на Катькино плечико — юный вороненок.

— I’d like to recommend you my grand-grand-granddaughter, — как всегда, торжественно и церемонно сказал Рэйвен. — Моя… Как это по-русски? Моя внук. Зовут Блэкберри. Спасибо вам, сэр Эндрю, вы меня снова спасли. Спасибо, сэр Эндрю и мисс Кэтрин, вы оба спасли Британию.

— Не внук, а внучка! — захохотала Катька. — А я ее Черничкой зову! Это она у нас с тобой, Андрюха, связной была.

— Знаешь, Катька, а ты самая лучшая на свете, — вдруг сказал Андрюха.

— Бе-бе-бе, ты сам такой, — ответила освободительница Британии и показала Андрюхе язык.

— Я, Андрюха, узнавала про мореходку, туда сейчас и девочек берут, — говорила Катька, шагая рядом. — Если ты до конца школы не передумаешь, то будем вместе поступать. Хотя, знаешь, хороший английский много еще всяких разных дверей откроет. И дипломатия, и бизнес международный…

— Что я тебе могу сказать, Катька? Одно скажу: Холмс был прав, когда тебя с Ирэн Адлер сравнивал. Ум у тебя практический, мне до тебя во многих вопросах далековато.

— А еще я знаешь что подумала? Что учим мы с тобой язык даже совсем не только и не столько ради прикладных целей: поступить там куда-то, стать кем-то… Хотя да, конечно, и это все нужно и здорово. Но я подумала, что люди язык любят изучать ради самого процесса, как спортсмены свой спорт любят! Вот скажи, зачем спортсмен старается бежать еще быстрее или штангу поднимать еще тяжелее? Ради денег разве?

— Иногда, может, и деньги ему за это перепадают какие-то, но не в них дело. Думаю, чтобы побеждать. Чтобы человеком себя чувствовать. Чтобы себе что-то хорошее доказать, чтобы другим доказать… Помнишь, что нам Тесла вчера сказал?

— Every somebody is nobody, who опсе wanted to and did. Каждый кто-то — это никто, который однажды захотел и сделал, — задумчиво повторила Катька. — Вот это, наверное, и есть самый главный стимул.

— Ага, он и есть, — согласился с ней Андрюха.

— Знаешь, а я за год после того нашего первого совместного путешествия что-то очень важное об английском поняла, — продолжала Катька. — Он, мне кажется, знаешь какой? Он на математику сильно смахивает: такой же жесткий и точный, и одновременно свободный.

Вот как в математике устроено?

Дана тебе формула, и нарушать ее ни-ни, правда ведь? Формула — закон!

И в то же время гибкое все это прям до жути. Твои Иксы с Игреками могут быть чем угодно, на что фантазии хватит, от нуля до бесконечности. И это как минимум, а как максимум и того больше! И описать ты этой своей формулой сможешь что угодно: от движения Герундиевны по классу до движения планеты Венера по солнечной системе, легко и не напрягаясь.

— Я сам над этим думал, — кивнул Андрюха. — Гибко-жесткая система. Правило нарушать нельзя, но фантазировать на основе правила можно! Я ведь еще когда сам в дверь ходил и тебе потом рассказывал, чего узнал — то ведь рассказывал именно формулы, жесткие алгоритмы. А уж ты потом их сама вволю отрабатывала. С Белибердиной занимаешься?

— А как же, регулярно, — ответила Катька. — Она меня уже Екатериной Михайловной зовет — не то в шутку, не то всерьез.

Мимо Андрюхи с Катькой промчался Грига Растриндяйкин, как всегда, на полной скорости.

— Ребят, привет, — крикнул он. — Приходите завтра в рок-клуб! Мы с Линкин-Парк на Пинк Флойд перешли, а у них тексты уж больно психоделические, только вы и разберетесь.

— Думаю, сходим, Катька, надо ребятам помочь, — солидно сказал Андрюха.

— Every somebody is nobody, who once wanted to and did.

— А тренировка завтрашняя как же? — возразила Катька. — Тогда в тренажерку давай сегодня пойдем. Ты как, готов? Что там мускулатура твоя говорит?

— Мускулатура просит передать, что готова к бою, — заявил Андрюха. — Да, Катька, забыл спросить: как там подруга твоя, Роулинг?

— Позавчера опять в гостях у меня была. Дверь-то, она в обе стороны работает. Мама ее чаем поила, а я «Узника Азкабана» до конца дорассказала! Ей интересно, а мне дополнительная практика. Да, и еще по грамматике ухватила от нее фишку новую.

— Тесла бы в таком случае сказал: «А́ндрэй, Катэрина, what а good example of cultural interchange!» — улыбнулся Андрюха.

— Какая же ты все-таки ума палата, Катька!

— Вот-вот, я именно об этом! — воскликнула Катька. — Вот это вот все, что ты сейчас сказал — какой там знак стоит в конце?

— Ну, восклицательный, — сказал Андрюха.

— Мы с Джоанной в этот раз об этом тоже говорили! О восклицательном знаке и о восклицаниях. Ты знаешь, что когда этот знак появился в XIV веке, его первое время называли “admiration mark”?

— Знак восхищения, — перевел Андрюха. — Красиво! Да, но чего в нем обсуждать?

— А вот именно то, о чем мы с тобой пять минут назад толковали, — ответила Катька. — Что в английском на все есть формулы, то есть конкретные алгоритмы.

— Формулы восклицаний? Давай, делись! — туг же загорелся Андрюха.

— Вот ты скажи мне, на что можно восклицать? На какую часть речи?

— Ну, скажем, на существительное, — начал размышлять Андрюха. — Например, «Какая жалость!», «Какая гадость!», «Какой чудесный день!», «Какой красивый пень!»…

— Отлично! — похвалила Катька. — И я с существительного начала. А еще?

— На прилагательное! — сориентировался Андрюха. — Или, если точнее, то на наречие. «Как мило!», «Как красиво!», «Как талантливо!»

— И? Что третье? Думай, Андрюха! Я десять минут думала, и все же угадала!

— На глагол, — сказал Андрюха. — «Как я люблю!» «Как я хочу!» «Как я желаю вам удачи»!