Щит и меч "майора Зорича" - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 73

Но фашисты были ещё сильны, назойливы и злы, как осенние мухи. Нацисты чувствовали приход своей последней зимы и прекрасно понимали, что долго их режим не протянет, поэтому взрывались всякого рода репрессивными синдромами, но это уже были, хотя и болезненные для партизан, всё же вспышки эмоционального выгорания.

Именно неминуемое пораженческое будущее превращало фанатов-нацистов, действовавших в Словакии, в озлобленных животных. Жестокость по отношению к местному населению, не говоря уже о партизанах, лилась через край. Аресты, пытки, издевательства, расстрелы и повешения множились в геометрической прогрессии. Но этими репрессиями они уже ничего не смогли сделать в плане профилактического сдерживания населения. Наоборот — это ожесточало патриотов и только усиливало их духовно в праведной борьбе за освобождение своей земли от нацистской нечисти.

Они верили, что конец коричневой чумы наступит с падением Берлина.

Несмотря на логическую точность для многих в понимании того, что может случиться в скором времени с Третьим рейхом, гитлеровцы не унимались. Активно работали подразделения гестапо, готовя и засылая лазутчиков в наши разведывательно-диверсионные группы, в партизанские отряды и в силы движения словацкого Сопротивления. С пойманными патриотами, бросившими вызов оккупантам, нацисты, как и раньше, расправлялись жестоко — действовал закон вполне предсказуемых истязаниями последствий. Как уже отмечалось выше, противник зверел, поэтому вопросам конспирации в работе придавалось особое значение.

Принцип — доверяй и проверяй — у разведчиков всегда и во все времена был доминирующим. Он стоял на первом месте. Не раз Зорич говорил своим агентуристам, что предел хитрости — управлять без силы, а силой убеждения и личного примера.

Большое искусство — не давать до конца узнать себя, вечно оставаться тайной. Для этого нужны и сила воли, и мужество, и хитрость. Партизаны группы Зорича хорошо усвоили истину: не доглядишь оком — заплатишь боком.

У каждого человека, говорил Антон Павлович Чехов, под покровом тайны, как под покровом ночи, проходит его настоящая, самая интересная жизнь; каждое личное существование держится на тайне.

Именно на таком принципе держалась тайная работа содержателя конспиративной квартиры в Братиславе, местного бесстрашного патриота Штефана Халмовского.

Слово Святогорову:

«Имена многих наших словацких судругов и их деяния обросли фантастическими подробностями.

Я же многих из них знал в лицо, давал задания, координировал их действия, видел боевую работу каждого, так сказать, воочию. Встречался с судругами в Братиславе, советовал им и советовался с ними, потому что дело касалось нашей общей борьбы с фашизмом. Поэтому и рассказать могу, что и как было в действительности.

Мне уже приходилось упоминать, что больше других нам помогли политические руководители восстания Густав Гусак и Карол Шмидке. Особенно нам пригодились переданные ими связи с активным антифашистским подпольем. Благодаря этому нам в кратчайшие сроки удалось создать в Братиславе широко разветвленную разведывательно-диверсионную сеть с целой цепочкой надежных конспиративных квартир — практически мощную и глубоко законспирированную резидентуру.

Одной из главных явок стал дом Штефана Халмовского, располагавшийся почти что в самом центре города.

Представьте себе хорошо меблированные комнаты, напоминающие гостиные модного ателье. Примерочные кабинеты, тяжелые бархатные портьеры, напольные то ли турецкие, то ли персидские ковры. И среди всей этой роскоши скромный подвижный человек, отнюдь не богатырь с виду, этакий преуспевающий люкс-портной, имеющий самую широкую клиентуру как среди словацкой верхушки, так и среди немецких бонз.

Это и был Штефан Халмовский, хозяин явочной квартиры, один из опытнейших разведчиков. Разумеется, никто из "отцов города" — и местных, и оккупационных — ни сном ни духом не ведал, что именно "вполне лояльный патриот", внешне непоказной человечек, вечно стрекочущий на швейной машинке "Зингер", поставляет нашей группе, а значит, и Генеральному штабу Красной армии ценнейшую разведывательную информацию.

Даже близкие друзья не знали, какая лютая ненависть к фашистам скрывается за застенчивой улыбкой Штефана. Не ведали они и того, что у Халмовского были личные счеты с гестапо, замучившим его родного брата. Тоже коммуниста-подпольщика, который умер под пытками, так и не назвав ни своего подлинного имени, ни тем более имен соратников по борьбе.

А теперь представьте себе картину.

В салоне Халмовский ведет с розовощеким господином далекую от политики беседу, хорошо сдобренную порцией "соленых" анекдотов. Тем временем клиент отказывается от назначенной только что очередной примерки:

"Поймите, батенька. Занят вот так — по горло! Прибывает в порт немецкий транспорт с оружием. За два-три дня надо выгрузить. Что бы вы думали? — Танкетки, батенька, танкетки! А кто мне дополнительный кран выделит? Кто, я вас спрашиваю?"

Портной, конечно, с пониманием относится к сложностям своего заказчика и переносит примерку на более позднее время. И пусть господин принимает свою заботу не до сердца, а лишь до пуговицы старенького сюртука…

Эта работа с клиентом проходит на глазах моего курьера. И я ещё раз убеждаюсь: у Штефана глаз — что алмаз. В людях разбирается не хуже профессионального психолога. Не то что порок — любую слабость в заказчике подметит. С болтуном поболтает по-свойски, мнительному клиенту посоветует лучшего на всю Братиславу лекаря, а с ловеласом посудачит о женщинах, в меру подбрасывая скабрезности. И вот уже выудил: когда и куда прибывает новая часть. И поскольку её "хозяин" сегодня гуляет, значит, срочно нужны "девочки". Портной Штефан — маленький человек, но он всё понимает и готов разделить заботу квартирмейстера о "девочках"».

Вполне понятно, что Штефан работал не один, а с боевыми, смелыми, умными и верными помощниками. Он сочетал в себе роль не только содержателя явки, но практически являлся резидентом, у которого была на связи проверенная агентура партизанского отряда и местного подполья. Портной был своеобразным дирижером агентурного оркестра, каждый музыкант которого четко и без фальши играл на своем инструменте. К нему посылались только надежные, проверенные и ценные негласные источники Зорича и его коллег.

Майор тщательно проверял свою агентуру, навещающую «вечно занятого своей работой» братиславского портного. Он боялся провалить эту важную конспиративную квартиру через слабовольного или подставленного противником негласного помощника. Действительно, со Штефаном работали только проверенные и тщательно отобранные агенты майора Зорича.

Они обладали силой воли, глубоко внедренные в нужные партизанам объекты и способные держать язык за зубами даже в случае непредвиденного провала.

Именно через Штефана Халмовского и ему подобных людей советские разведывательно-диверсионные группы и другие партизанские отряды получали самую свежую информацию о переброске гитлеровцами личного состава и боевой техники для подавления главного очага движения словацкого Сопротивления в Банска-Быстрице и самого Словацкого восстания.