Я спорю с будущим - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Толкач cтр.№ 45

12.07.07.

Дима случайно стёр из компьютера все мои записи за две недели, хорошо, что сохранился вариант на диске. Попробую вспомнить, что же произошло за это время.

Мы решили обследоваться в стационаре при психбольнице. Сейчас сдаём анализы. Ещё нам нужно зубы лечить, даже не представляю, как мы это будем делать. Недавно пришлось вырвать постоянный коренной зуб, лечить не дал.

Наша Маша, тренер из спортзала, вышла замуж в прошлую субботу. Илья мне перед этим на тренировке толковал, что «она думает жениться», а я ему не поверила. Оказалось, это правда.

На днях, после прогулки, Илья показал по таблице: «Видел тётю. Рассмотрел у неё в животе ребёнка. Только не понял, это мальчик или девочка». Потом немного подумал и сделал вывод: «Письки нет, значит девочка». Как-то на улице он «увидел» в животе у тёти двойню. Испугался и стал спрашивать, бывает так или нет.

Были на даче. У меня разболелся живот, потом боль прошла. Никому я об этом не говорила. А Илья подошёл ко мне и показал: «Я же сумел тебе помочь, живот перестал болеть». Мне назначили обследование желудка ФГС. Я очень боялась туда идти. Илья опять выдал: «Ты не бойся, у тебя уже желудок не красный, как раньше. Я смог посмотреть». Действительно, в заключении мне написали, что стенки желудка розового цвета и есть небольшие улучшения. Объяснить всё это я не могу.

Кроме этого, Илья опять затребовал учебник биологии, быстро его пролистал, а после этого поставил себе диагноз: «У меня гуморальная система нарушена. Щитовидная железа. Я вижу её в чёрном цвете». Тогда я спросила: «Где же она находится?» Он показал уверенно на рисунке.

Я разговаривала с мамой и рассказывала ей, как много у нас с Таней общего. Когда мы познакомились семь лет назад, то обнаружили, что у нас в зале одинаковые обои. Потом мы часто покупаем, не договариваясь, одинаковые вещи, заходим в одни и те же магазины и т. п. Илья расплакался и стал меня щипать за руки: «Почему ты у Тани слышишь мысли, а у меня нет? Думаю, ты мне врёшь, что мысли не слышишь».

17.07.07.

Вчера приходила Оля. Рассказывала, как плохо стало Вове после отмены нейролептиков. Я правильно сделала, что не стала их применять. Поведение улучшается незначительно, а побочных эффектов масса.

Мы собрались на приём в управление соцзащиты в четверг. Сейчас сижу и пишу письмо. Мыслей много, а собрать их компактно в кучу не получается.

Илья показал: «Будущее не изменить, не стереть. Я вижу события раньше».

19.07.07.

Сегодня мы были на приёме в областном управлении соцзащиты. Там пообещали нам помочь с занятиями на базе центра реабилитации.

Илюшка целыми днями плачет над своей жизнью и жалуется, что ему не с кем дружить. Почему-то он употребляет слово «жениться» вместо «дружить»: «Мне надо с детьми жениться».

22.07.07.

Я пожарила мясо с овощами, потом высыпала туда гречку. Слышу плач из комнаты. Я поняла, что Илья ждал плов, поэтому и заплакал. Но на всякий случай подошла к нему с таблицей. Показывает:

– Нужно рис. Дуришь опять меня, ты же поняла в голове, что мне нужно.

– Я просто угадала, я же мысли не могу слышать, как ты. Нельзя же каждый день варить одно и то же, для тебя стараюсь.

– Понял. Давно гречку не варили.

25.07.07.

Вчера Илюшка подошёл ко мне с таблицей и задал по ней вопрос: «Как нужно объяснит, чтобы меня поняли?» До него никак не может дойти, что слышать мысли может не каждый. Хотя я ему и объясняю каждый день, что люди разговаривают друг с другом именно поэтому. Если бы они умели мысленно общаться, то им не стоило бы и говорить. Пришлось опять долго ему рассказывать, что нужно показывать по таблице, если не получается сказать. Кажется, он проникся, потому что долго после этого ходил и гулил, учился говорить. Иногда даже можно понять, что он пытается выразить. Правда, он подолгу застревает на одном и том же слове. Например, фраза «Мама, пойдём гулять», звучит в его исполнении как «Мама-мама-мама, гу-гу-гу».

28.07.07.

Ходили в поликлинику за анализами. Илья увидел на скамейке девочку, которая листала книжку. Он застеснялся, стал закрывать лицо руками. А дома показал: «Нужно на ней жениться. Она умная, читать умеет».

Прилетела из Питера моя институтская подруга Света. Мы поехали в Томскую писаницу с Наташей, её мужем, Светой и Илюшкой. В машине стали выяснять, куда же впадает Томь. Пришли к общему мнению, что в Обь, а потом в Северный ледовитый океан. Названия моря никто не помнил. Илья показал: «Карское. Я на карте видел, запомнил». Дома я выяснила, что так оно и есть. Мы долго бродили по дорожкам парка. Илья убежал от меня очень далеко, я догнала его у самых дальних ворот. Стала его ругать, а он заявил: «Надо убежать в лес, умереть, где волки». Потом разревелся, когда мы стали фотографироваться на фоне медвежьей шкуры. Стало ему жалко мишку. Мы его еле-еле успокоили, сказав, что это не настоящая шкура, а муляж. Когда пришёл домой, стал рассказывать, что на этом месте приносили в жертву детей, у которых родители умерли. И люди были одеты в костюмы, расшитые пуговками.

Я знала о том, что расшивают бисером, но потом спрашивала у краеведа, он рассказал, что есть такая народность, у которой костюмы расшиты пуговицами, сделанными из речных раковин. Позже, в Красноярском музее я увидела такой наряд. Но никто не может сказать наверняка, действительно ли могли приносить жертвы на языческом капище.

30.07.07.

Вчера мы собирались в ресторане, отмечали двадцатилетие окончания института. Илья сидел дома с Димой. Старшему захотелось погулять, и он ушёл на улицу, оставив брата одного. Илюша потом показал, что испытывал ужас, но не плакал. Он видел меня на расстоянии и описал подробно всё, что происходило в ресторане. Даже то, что я не заметила. Потом стал меня обвинять, почему я не поняла его состояние страха и не пришла: «Это же так просто увидеть, нужно только сильно подумать!»

3.08.07.

Прошёл координационный совет по проблемам аутистов без представителей от родительской общественности. Длилось это мероприятие четыре часа. Интересно, сдвинется ли всё с мёртвой точки на этот раз? Родителей обещали пригласить в конце августа и сообщить результаты.

(И на этот раз не изменилось ничего! Денег на обучение специалистов нет, возможности создать специальный центр или школу тоже нет. Никого не пригласили, поговорили, как обычно, и оставили всё как есть. – Прим. авт.)

7.08.07.

Были на приёме у психолога. Илья опять отказался отвечать, не стал писать даже со мной. Нас повели к другому психологу. Мы опять попытались что-то из ребёнка выудить, но он начал кричать и бегать по кабинету. Тем не менее, нам пообещали дать справку на пробное обучение по обычной программе. Илья обрадовался. А я теперь страшно боюсь, а дальше что? Где мы найдём школу?

На тренировке я рассказала обо всём Нине и Лене. Те удивились: «Зачем тебе это нужно, тянуть обычную программу?» Да как они все не поймут, что это нужно не мне, а Илье. Это он постоянно требует устроить его к здоровым детям. Он так радовался эти дни, просил меня, чтобы я всем об этом говорила. Приходит с таблицей, суёт её мне в руки: «Надо сказать, что меня в школу взяли. Рад». Из спортзала вернулись, а он на пороге квартиры расплакался, терпел всю дорогу: «Мне не верят, что я смогу учиться. Я телепатически понимаю лучше. Я всё понимаю».