Лаврентий Берия. Оболганный Герой Советского Союза - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Толстых cтр.№ 35

(Примерно такой же диалог, только между Сталиным и А. Бергом, Сталиным и директором ракетного НИИ-88 Л. Гонором, описан в исторической литературе. С. Кремлев склонен считать эффектную словесную перепалку – поздней выдумкой журналистов. Хотя, у одного из персонажей «обмен любезностями» с Вождем мог и состояться).

В сентябре 1941-го Берия записал в дневнике: «Ванников молодец. Бывает с придурью, но тянет хорошо».

Да, работал, «тянул». К 1954 году «дотянул» до трех Звезд Героя Социалистического труда. Две из них – за войну…

Чтобы вытащить из «острога» нужных людей и пристроить их к делу, Берия приходилось прикладывать немалые усилия. При этом условия содержания заключенных были существенно мягче, чем в Воркуте и на Колыме. Перед войной КБ Туполева завершило проектирование и испытания бомбардировщика ТУ-2, одного из самых совершенных на то время. После этого Туполев и многие его сотрудники были освобождены, но так и остались работать в той же шарашке. Не хотелось покидать обжитые места? Впрочем, Туполев получил за работу орден Ленина, были награждены и другие сотрудники. А дождались бы наград и признания «на воле», это еще бабушка надвое сказала.

Вот как вспоминает об этом В. Н. Новиков, в те годы возглавлявший почти всё производство стрелкового оружия:

«В отрасли, где я работал, в предвоенную и особенно в военную пору органы госбезопасности вели себя относительно смирно. Спустя годы я не раз задавал себе вопрос: «Почему репрессии в годы войны в меньшей мере коснулись оборонной промышленности, по крайней мере, на тех участках, где довелось работать?» И волей-неволей приходил к выводу, что все упиралось в одного человека – в Л. П. Берию».

Далее Владимир Николаевич Новиков пишет:

«Следует сказать, что, после того как мы оказались в сфере влияния органов безопасности, аресты заводских работников любого ранга практически прекратились… А руководство наркомата Берия оберегал особо».

Конечно, уместен вопрос: а за что сидели научные светила? Ладно, по доносам. Но за что? Ну не за карикатуры же на Сталина и стишки против Жданова, как принято считать в либеральных кругах? Конечно, нет!

Так, в начале 1938 года германский журнал «Немецкое оружие» опубликовал серию статей о ситуации в военной авиации Советского Союза. Причём автор статей, летчик германских военно-воздушных сил майор Шеттель, обнародовал секретные данные по производству советских авиационных заводов (в СССР тогда было 74 авиационных предприятия – 28 самолетостроительных, 14 моторостроительных и 32 приборостроительных). Немецкий майор привел краткие характеристики основных предприятий (о специализации, количестве ежемесячной и годовой продукции и т. д.). Шеттель отмечал, что постройка самолётов в СССР облегчалась системой «серийного производства», когда завод запускал в массовую серию одну модель и из года в год наращивал количество выпущенных машин. Кроме того, немецкий автор привел массу иных подробных данных, которые хорошо характеризовали советскую систему авиационного производства – от процесса конструирования самолетов до станков, которые использовали на авиазаводах. Понятно, что такая публикация не прошла мимо аналитических служб органов госбезопасности Советского Союза. Была проведена определенная работа в авиационной промышленности и конструкторских бюро. Выяснилось, что положение дел с режимом секретности в этой сфере, одной из важнейших в ВПК страны, весьма удручающее. Многие были арестованы.

Но один информатор уцелел. Кто? Николай Иванович ЕЖОВ!

Конечно, руководителя такого ранга трудно представить иностранным шпионом в том обличье, которое обычно рисуют на страницах детективной литературы: подсматривающим, подслушивающим, с «Минольтой» последней модели и миниатюрным «Браунингом» в потайном кармане.

Уровень «информационного обмена» предполагал совершенно иной характер общения между агентом и торговцем государственными секретами. Хотя суть оставалась неизменной – предательство.

Вот небольшой фрагмент из протокола допроса бывшего руководителя НКВД:

27.04.1939

№ 1268/6

Совершенно секретно

Товарищ СТАЛИН.

При этом направляю Вам протокол допроса Ежова от 26 апреля 1939 года.

Допрос продолжается.

Народный комиссар внутренних дел

Союза ССР Л. Берия.

…

ОТВЕТ: В качестве агента немецкой разведки я был завербован в 1934 году при следующих обстоятельствах: летом 1934 года был послан на лечение за границу в Вену к профессору НОРДЕНУ.

ВОПРОС: Кто такой НОРДЕН?

ОТВЕТ: НОРДЕН по национальности немец, по неизвестным мне причинам переехавший из Франкфурта в Вену, крупнейший специалист в медицинской науке, является совладельцем многих санаториев не только в Австрии, но и в некоторых других странах Европы.

В Вену к НОРДЕНУ на лечение направлялись больные из ряда стран мира, в том числе многие руководящие работники из СССР.

ВОПРОС: Кто именно?

ОТВЕТ: Насколько я знаю, у НОРДЕНА лечились

ЧУБАРЬ, ГАМАРНИК, ЯКИР, ВЕЙНБЕРГ, МЕТАЛИКОВ.

ВОПРОС: Кто же вас завербовал?

ОТВЕТ: Завербован я был для сотрудничества с немецкой разведкой доктором ЭНГЛЕРОМ, который является старшим ассистентом НОРДЕНА.

По приезде в Вену в конце июля 1934 г. я был помещен в наиболее комфортабельный коттедж-санаторий.

На третьей неделе своего пребывания в санатории я вступил в интимную связь с медицинской сестрой, имени которой не помню. В первую ночь все обошлось благополучно, но в следующее ее дежурство в комнату неожиданно вошел доктор ЭНГЛЕР, который застал меня в непристойном виде с медсестрой и поднял скандал. Он немедленно вызвал сестру, та с криком выбежала из комнаты, а ЭНГЛЕР стал на ломаном русском языке объясняться со мной.

Он заявил: «Такого скандального случая у нас в санатории еще не было, это вам не дом терпимости, вы портите доброе имя нашего санатория. Здесь имеются ученые всего мира, а вы такие дела делаете. Придется вам выписаться из санатория, а мы доведем до сведения наших властей об этом безобразном факте. Я не ручаюсь, что эта скандальная история не появится в печати».

Я стал умолять ЭНГЛЕРА не делать этого и предложил ему деньги. ЭНГЛЕР еще более вспылил и демонстративно ушел.

На второй день я сам подкатился к ЭНГЛЕРУ извиняться за грубость, за деньги, которые я предложил ему, заявив, что хочу все дело уладить миром. В тоне, не допускавшем возражений, ЭНГЛЕР предложил мне: «Либо вы будете впредь сотрудничать с немцами, либо мы вас дискредитируем в печати. Выбирайте».

Тут же ЭНГЛЕР сказал мне, что прекрасно знает, кто я такой, что делаю в СССР и какое положение занимаю в партии (я тогда работал зав. промышленным отделом ЦК ВКП(б) и зам. председателя Комиссии партийного контроля).