Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Степанов cтр.№ 29

– Тебе говорят: антихрист неактуален. Его еще Деррида отменил, вместе с апокалипсисом. Ты к сатанистам сходи.

– Да был я у них.

– Ну и что? Не берут?

Продавец антихриста только рукой махнул.

– Ладно, некогда нам тут с тобой, – лениво процедил Синькин. – Ты иди, мужик, куда хочешь и создай нечто иное. Рынок ждет от тебя новаций.

Продавец начал было нахваливать свой товар, но Кондрат лениво приподнялся, взял непонятливого негоцианта за шиворот и выставил на солнышко.

И вот теперь перед ними лежал и посапывал тот самый коммерсант. За десять лет он располнел, отпустил бородку, но выражение физиономии осталось прежним: испуганно-нахальным.

– Проголодались, небось? – спрашивал тем временем Силыч. – Сейчас завтракать сядем. Вы пойдите умойтесь на дворе, а я тут на стол накрою.

Гости послушно вышли на свежий воздух. Пока Валя и Галя плескались у рукомойника, Беда любовался грядками. Посадки у Силыча оказались необычные, фигурные. Овощи были высажены то ромбами, то кругами, а то и вовсе какими-то иероглифами. В целом картинка выглядела странно, но весело. Мухин выдернул из земли за хвост ближайшее растение и внимательно его изучил: судя по всему, это была репка. Потом оглянулся и, убедившись, что никто не смотрит, быстро закопал овощ обратно в землю.

Умывшись, вернулись в дом. Силыч усиленно хлопотал, расставляя на белой парадной скатерти множество тарелочек с соленьями, как в восточном ресторане. А единственное кресло во главе стола уже занял пробудившийся постоялец.

– Ну здравствуйте, здравствуйте! – вальяжно приветствовал он вошедших. – Очень рад. Зовите меня просто Господин, других имен я теперь не признаю. Пишется с большой буквы. А вас я и так знаю: ты Беда, а ты, значит, Валентин. Вот только с дамой мы не представлены.

– Это Галя, жена моя, – сказал Валя.

– Очень приятно. Господин, – любезно кивнул Гале новый знакомый. – Ну-с, что же вы стоите, прошу покорнейше садиться! Угощайтесь, гости дорогие, чем бог послал. Силыч, морда собачья, подай даме стул, чего встал?

– Слушаюсь! – с готовностью откликнулся бывший вопряк.

Подвинув Гале стул, он занял место за креслом хозяина.

Все переглянулись. Беда рефлекторно стиснул кулаки. Галя умоляюще посмотрела на него и приложила палец к губам. Мухин мотнул головой и, сжав зубы, сел к столу.

К еде гости приступили молча. Они сами наполняли свои тарелки, а Силыч кружил вокруг Господина: подкладывал овощи и подливал напитки. Ел паразит самостоятельно: уписывал за обе щеки и при этом ухитрялся без умолку трещать.

– Салат из кабачков с редькой попробуйте, он у него неплохо получается, хотя и пересаливает безбожно. А вообще он повар недурной, когда его не заносит. Силыч, подай другой соевый соус, этот портянкой воняет. И горчицу принеси. Да поживей, двигай булками!

Старик безропотно выполнял все распоряжения.

– А попробуйте-ка, гости дорогие, вон ту золотую рыбку! – провозгласил Господин, показывая на дальний от себя конец стола. – Вчера в нашем озере… А, черт!..

Он задел локтем вилку, и та полетела на пол. Силыч мгновенно поднял ее, сполоснул кипятком, протер и с поклоном вернул на место.

– А сам поднять не мог? – не выдержал Беда.

– Разумеется, не мог, – ответил Господин, жестом приказывая Силычу положить гостям золотой рыбки. – Поднять упавшую вещь – это труд, а я от труда отказался.

– А почему отказался-то?

– А для осязаемости отказа.

– Чего?

– Отказ от труда производит наиболее осязаемые формы производства отказа, – разъяснил Господин, одновременно следя за тем, как Силыч поливает кусок рыбы белым соусом. – Больше, больше лей! – прикрикнул он.

– Чего ты сказал такое?

– Чего-чего? Чевокалка с хвостиком! – рассердился наконец Господин. – Отцепись, понял? Я лекции задаром не читаю. У меня тариф.

– Да ты понимаешь, что ты паразит, или нет?! – забыв свои обещания не скандалить, загремел Беда.

– Понимаю. И что дальше? – пожал плечами бывший торговец антихристом. – Подумаешь, Америку открыл! Да, я паразит. И ты паразит. Мы все тут паразиты, кроме Силыча, который на земле работает. Только я свой паразитизм отрефлексировал и сознательно сел на шею трудящемуся в качестве художественного жеста. А вы просто так чужую редьку едите.

Услышав последний аргумент, все дружно прекратили жевать, отложили вилки и посмотрели на Силыча. Представитель трудового народа смиренно молчал, глядя в пол.

Первым подхватил оборванную нить разговора Валя:

– Вы меня извините, э-э… Господин. Я только спросить хотел. Вот вы сознательно едите чужую редьку, это я понял. А почему это искусство?

– Из-за неоднозначности жеста, – снисходительно ответил теоретик. – Вот скажи мне, Валентин: когда твой друг маэстро Отмух чужие картины фекалиями мазал и мух напускал, у тебя возникали вопросы «зачем» и «почему»?

– Нет, не возникали.

– Вот. И ни у кого не возникали – ни у критиков, ни у журналистов, ни у милиции. Потому что с маэстро и его протестными жестами всем все понятно. А когда я от труда отказываюсь, тут далеко не всё и не всем ясно. А в художественной акции должна быть – что? Неясность.

– А почему «должна»? – спросил Валя. – Кто сказал, что должна?

– Я сказал.

– Ну хорошо, допустим, она необходима, эта неясность. А зачем?

– Ради высших ощущений. Чтобы почувствовать, как через тебя проходит знаковый поток. Чтобы выйти в запредельность. Для того и работаем.

Услышав звучное слово «запредельность», Валя уважительно кивнул, задумался и смолк. Беда тут же перехватил инициативу.

– Так, значит, все-таки работаешь? – спросил он, насмешливо глядя на Господина.

– Духовно – да, тружусь, – признал сознательный паразит. – Поговорить, например, могу. За деньги или за еду. Но ишачить, двигать руками – боже упаси. Это для меня все равно что… ну как тебе объяснить?.. Вот скажи: ты гомофабера в себе чувствуешь?

– Чего ты сказал? – нахмурился Беда.

– Я говорю – гомо-фабера, – отчетливо произнес Господин. – Человека творящего есть в тебе малая толика? Творец ли ты своей судьбы?

– Вот я тебе щас покажу гомофабера, – сказал Беда, вставая.

– Мальчики, мальчики, успокойтесь! – заволновалась Галя. – Борис, сядь на место немедленно!

Мухин неохотно повиновался.

– И правда, зачем ссориться? – поддержал Галю Господин. – Будем жить дружно. А если кто-нибудь из вас захочет получить консультацию, то пусть сначала положит пятьсот рублей вон туда, на холодильник. Я за спасибо информацией не делюсь. Такая у меня художественная концепция. Я вообще, если хотите знать, убежденный рыночник.