Жар предательства - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Кеннеди cтр.№ 20

– Мечта всех образованных марокканских женщин, – заметил Пол. – Встретить уроженца Запада, который увез бы их отсюда.

– Говоришь так, будто у тебя по этой части большой опыт.

– Разве я намекал на то, что у меня есть подобный опыт?

– Но у тебя же наверняка были марокканки, когда ты жил здесь.

– Что навело тебя на эту мысль?

– Потому что ты и сейчас очень привлекательный мужчина, а в молодости, должно быть, и подавно был красавцем. Наверняка тесно общался со своими коллегами-художниками, вращался в кругу богемы Касабланки, ведь так? Разве среди вас не было какой-нибудь милашки, которая занималась абстрактной живописью и…

– К чему ты клонишь?

– К тому, что я хочу тебя прямо сейчас.

Часом позже мы лежали в постели в своем номере и, обвивая друг друга руками и ногами, сливались в самой невероятной метрономической симметрии. Пол шепотом клялся мне в любви, обещая чудесное будущее, не омраченное тенями прошлого. А я что? Конечно, я тоже признавалась ему в любви. В любви самой подлинной и настоящей, какую я только знала.

После, когда мы отдыхали, лежа в тесной близости, соединив руки, я проронила:

– Может быть, сегодня получилось.

Потому что наше соитие произошло точно в середине моего цикла. И потому что сегодня вечером наш обычный уровень пылкой страсти поднялся до головокружительных высот.

Пол легонько поцеловал меня в губы:

– Уверен, что получилось. Наконец-то Господь благословил нас.

За окном снова заголосил муэдзин, воздавая молитвы своему Всевышнему:

– Allahu akbar! Allahu akbar!

И я подумала про себя:

Безупречная точность, сэр.

Следующие две недели я купалась в счастье. Для меня счастье – всегда скоротечное событие. Несколько драгоценных часов, на время которых вся грязь повседневного существования куда-то отступает. Ты освобождаешься от страхов и патологий, которыми, как кажется, сопровождается все, чем занимаешься в жизни. Беда в том, что, живя с кем-то одной семьей, ты также находишься в плену страхов и патологий своего партнера. Поэтому, если наступает период, когда вам обоим вдруг удается оторваться от всего негативного, что было с вами, – багаж, который вы вечно таскаете за собой… в общем, это одно из тех редких уникальных стечений обстоятельств, когда можно смело сказать: Господь нас благословил.

Те первые две недели в Эс-Сувейре были волшебными. Пол находился на пике творческого подъема, увлеченно работал над рисунками почти по шесть часов в день, переместившись с панорамного гнезда, коим являлся наш балкон, за столик одного из кафе в самом сердце сука, где он стал чем-то вроде местной знаменитости. Управляющий заведением – молодой парень лет двадцати пяти по имени Фуад, – по достоинству оценив мастерство Пола, взял на себя заботу о том, чтобы его никто без дела не отвлекал от работы, особенно уличные торговцы и зазывалы. Пол, в свою очередь, в благодарность за покровительство и гостеприимство ежедневно рисовал для него небольшую картину типа открытки, которая выходила из-под его карандаша примерно через три-четыре часа работы в кафе, где он колдовал над линейным рисунком более крупного размера, всегда запечатлевая самую суть жизни сука в своеобразной репрезентативно-искривленной манере. Пол стремился передать на бумаге кинетику бурлящего вокруг него сумасшествия, ведь сук никогда не затихал даже на минуту, но при этом старался добиться эффекта одновременно осязаемости и некой размытости изображения.

Фуад был проницательным и практичным управляющим. Кафе принадлежало его отцу, почти все время проводившему в Марракеше, где, как он поведал однажды Полу, у того была любовница. Фуад учился во Франции – в марсельской школе Изящных искусств, где он влюбился в свою коллегу-художницу из Тулона, которая не была мусульманкой. Отец Фуада охотно оплачивал трехлетнее пребывание сына по другую сторону Средиземного моря, но, когда курс обучения подошел к концу, он, взывая к чувству сыновьего долга, потребовал, чтобы тот расстался с надеждами посвятить свою жизнь искусству и любви к француженке. Фуаду пришлось вернуться в Марокко и постичь тонкости семейного бизнеса.

Теперь он управлял кафе и небольшим отелем, расположенным в суке, заменяя почти всегда отсутствовавшего отца. Кафе находилось в углу медины, где рядом с прилавками торговцев специями и фруктами висели, обесцвечиваясь на полуденном солнце, мясные туши, которые разделывали мясники. Из кафе Пол наблюдал маниакально-красочную жизнь базара, которую он запечатлевал острым черным карандашом и углем на беловато-серой бумаге. Фуад, явно нуждавшийся в старшем брате (особенно в таком, который, как и он, разбирался бы в искусстве), настоял, чтобы Пол занял столик в тенистом уголке кафе, который превратился в его мастерскую, и на протяжении тех часов, что он работал, поил его мятным чаем. Фуад также кормил нас обоих обедом, но деньги брать отказывался. Вот тогда-то мой муж и стал ежедневно расплачиваться с ним новой оригинальной открыткой. Пол сказал мне, что эту идею он позаимствовал у Пикассо, который во время своего пребывания во французском приморском городке Коллиур в качестве платы за проживание и питание каждые несколько дней оставлял хозяину гостиницы по наброску… и в конце концов сделал его обладателем весьма прибыльной художественной коллекции.

– Фуад, конечно, вряд ли купит себе домик на Лазурном Берегу на выручку от моей мазни, – заметил как-то Пол, когда мы после обеда удалились в свою гостиницу, чтобы заняться сексом и немного прикорнуть.

– Не спеши недооценивать рыночную стоимость своих творений. Эта новая серия рисунков, над которой ты работаешь, настоящий прорыв в твоем творчестве.

Я и сама уверенно двигалась вперед. Занятия с Сорайей были насыщенными. По утрам я обычно корпела над учебниками, заставляя себя выучивать по десять новых глаголов и двадцать новых слов каждый день. Я также читала местные газеты, издававшиеся на французском языке, и купила маленький радиоприемник, чтобы слушать RFI ^[49] – французский аналог Всемирной службы Би-би-си.

– Серьезно вы настроены, – заметила Сорайя, когда, примерно через десять дней занятий, я удивила ее расспросами о французском «soutenu» – самом высоком и правильном стиле языка. – Браво. Ваше прилежание достойно восхищения, – похвалила она меня. – Умение говорить на français soutenu открывает большие возможности. Если вы освоите этот стиль, французы будут в восторге.

– Если я когда-нибудь доберусь до Франции.

Сорайя вопросительно посмотрела на меня:

– Почему вы думаете, что никогда не посетите Францию?

– Я редко путешествую.