Блюститель. Рассказы, повесть - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кузнечихин cтр.№ 16

Они с Олегом начинали работать вместе. Но как только ровесник диссертации, маленький Олежка, пошел в садик, она бросила науку, устроилась в проектную организацию и теперь получала почти вдвое больше мужа. На взгляд Елизаветы Семеновны, ничего интересного в подобной службе не было. Да и сама Антонина считала свое дело обыкновенным, не хуже и не лучше других. За пять лет она доросла до руководителя группы. И порой ей так хотелось напомнить об этом дома.

В одну из вечерних бесед, а может и обеденных, Антонина уже не помнила, когда и зачем ее дернуло сказать о командировке на Дальний Восток, в которую некого было послать. Наверное, надо было заполнить паузу в разговоре или отвлечь Елизавету Семеновну от бесконечных планов и мечтаний — вот и сказала. А может, просто подумала вслух, — в общем, сказала и тут же забыла. А свекровка запомнила. И через несколько дней, расписывая какой-то девичник, упомянула о красной рыбе и при этом посмотрела на невестку. Антонина не поняла ее взгляда. А Елизавета Семеновна продолжала восхищаться деликатесом и между «Ниночкиными внуками» и «Сонечкиным здоровьем» замелькали словечки: кета, горбуша, чавыча, семужный посол.

Антонину давно забавлял в свекровке процесс осваивания новых слов. Месяц назад она носилась с «экспрессией», которую произносила через «э», как «музэй» и «акадэмик». «Экспрессия» звучала и перед телевизором, и на кухне, и в разговорах с малограмотной соседкой, землячкой Елизаветы Семеновны, которая до сих пор по-вологодски окала и не стеснялась деревенской родовы…

Антонина посчитала, что настал черед словечек «горбуша» и «семужный посол». Забавляться над свекровкиными охами и ахами и обращать внимание на многозначительные взгляды было некогда. Заканчивался август, и пришлось просить отгулы на поездку к матери за маленьким Олежкой… Сбежать из деревни через день не хватило совести, и она прокатала все отгулы. И дома, и на работе — от чего уехала, к тому и вернулась. В одном месте завязший и не успевающий к срокам проект, в другом — гора стирки и слой пыли по всей квартире, да еще Олежку надо в школу собирать, а он на сельском молочке вытянулся так, что в прошлогодней форме — куда там в школу, даже во двор выйти совестно. А когда плохо-бедно выпуталась из очередной запарки, — услышала, как свекровка упорно продолжает вспоминать семужный посол. Антонина только усмехнулась про себя. Но через день или два все прояснилось. Елизавета Семеновна улучила минуту, когда оба Олега смотрели телевизор, а невестка мыла посуду после ужина, прошла на кухню, закурила и, сделав пару глубоких затяжек, поинтересовалась:

— Ну как насчет командировки, нашелся доброволец?

— Какой доброволец? — рассеянно переспросила она. И вдруг все поняла: и про кету, и про горбушу, и про семужный посол.

Свекровка, склонив голову, внимательно смотрела на нее и стряхивала сигарету мимо пепельницы. Антонина отложила последнюю тарелку и молча вытерла пепел с подоконника — обычно это сердило законную хозяйку дома, но сейчас она не подала виду.

— Ну, помнишь, ты как-то говорила про Восток?

Антонина хотела обмануть, сказать, что уже уехали, но не получилось.

— Между прочим, в октябре твоему мужу исполняется тридцать три года, как говорится, возраст Иисуса Христа.

В комнате выключили телевизор, и маленький Олежка прибежал на кухню, Антонина обрадовалась, засуетилась возле него, повела умываться, но свекровка взяла ее за руку и крикнула:

— Олег, уложи, пожалуйста, ребенка! — А когда мужчины ушли, сделала скорбное лицо и зашептала: — Антошенька, хранительница ты наша…

Антонине стало скучно. Теперь свекровка начнет окать по-вологодски, рассыпаясь в благодарностях, унижаться. И не поймешь, где притворяется, где по-настоящему. А самое противное, что все из-за ерунды какой-то.

— Ты только Олегу ничего не говори, ты же знаешь, какой он. Ты же понимаешь. Ну где ему чего пробить, он такой интеллигентный. А тут день рождения, удобный случай. Нужных гостей позовем. Главное, повод хороший, никаких подозрений. Всё естественно. Люди придут, а на столе дефицитная рыбка, а может, как-нибудь и красной икорочки добудешь. Я слышала, там продают, и не так дорого. Ну не мне же тебя учить. Ты же у нас вон какая…

«Какая? — хотелось спросить Антонине. — Не слишком щепетильная?»

Ей тут же представилось, как свекровка смутилась бы от вопроса и начала выкручиваться. Смешно и неприятно.

— Если наша Антошенька улыбается, значит она шутя все сделает.

— Разумеется, шутя.

Потом Антонина с трудом выслушала ворох благодарственных слов, то улыбаясь, то опуская голову, и бочком, бочком в свою комнату…

— Что это вы там рассекретничались? — полюбопытствовал Олег.

— Так, по-бабьи, — сказала она и попробовала засмеяться.

Он, конечно, не поверил, но расспрашивать не стал. Он никогда не вмешивался в ее отношения с матерью и не принимал ничьей стороны. И здесь не стал допытываться, только погладил, успокаивая.

2

Самолет улетал вечером, и до прихода Олега она успела съездить на работу, убрать квартиру и приготовить одежду на десять дней для обоих мужиков. Всё в спешке, всё бегом, всё в ожидании, что Олег придет пораньше, и они хоть часик побудут вдвоем. Она уже и в ванне поплескалась, и чемодан собрала, а когда муж пришел, времени оставалось только на дорогу до аэровокзала. Не снимая плаща, Олег начал оправдываться, что раньше не мог, — неудобно было. Антонина видела, как он мучается и прячет глаза, представила, как он страдал на работе, собираясь целый день подойти к начальнику и отпроситься, изводил себя и наконец, когда откладывать было уже некуда, поскребся в кабинет и, запинаясь, выпросил несчастный час, а потом долго благодарил, обещая отработать. Она с грустью посмотрела на мужа, присевшего на табуретку возле входа, и прижала к себе его опущенную голову.

— Ты ведь скоро приедешь?

— Ну конечно. Может, и за неделю обернусь. Олег посмотрел на часы.

— Ладно, присели на дорожку и пошли.

Заканчивался рабочий день, все ехали, все спешили. Олег попробовал поймать такси, тянул руку, оттопыривая два пальца, выскакивая на проезжую часть, но машины не останавливались.

— Попробуй ты, они женщин охотнее берут.

— Да ну их. У меня деньги крупные. Вон автобус остановился, побежали.

Они заскочили почти на ходу в сравнительно свободный автобус. Антонина увидела два свободных места и села, муж устроился рядом с краю. На следующей остановке в дверях образовалась пробка. Олег заелозил на сиденье.

— Давай я пересяду к окну, пока не согнала какая-нибудь старушенция.

Меняться местами мешал чемодан, Олег стал вытаскивать его и ушиб Антонине ногу, сразу начал извиняться, оправдываться и двигаться к окну отказался. Потом ему пришлось уступить место беременной женщине, и его оттеснили к передней двери. Антонина посмотрела на соседку, на ее совсем детское лицо. «Сама еще ребенок, а собирается стать матерью. С таким животищем толкается в автобусах одна, а может и вообще одна, — ведь совсем ребенок».