Отара уходит на ветер. Повесть - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Леснянский cтр.№ 2

И далее по жизни мне постоянно везло на людей. И в многочисленных школах фартило, и в институте, и даже в армии, хотя в этом месте удача, казалось бы, должна была полностью отвернуться от меня. Да, по «духанке» она отвернулась от меня на девяносто восемь процентов, но это же не полностью. Аж два процента мне осталось, маневрируй — не хочу, как говорится.

Знаешь, читатель, я даже устал от обилия замечательных людей в своей жизни, потому что мне поневоле приходилось подстраиваться под их принципы и идеалы, а это для такой гвардии бестии, как я, не очень-то легко. Уж до того я нынче распоясался, что в существование плохих людей верю меньше, чем в сказки. Намедни один человек здорово меня подставил. Я аж обрадовался. Слава тебе, Господи, думаю. Есть, значит, и подлецы на белом свете. Однако доверяй, но проверяй. В общем, давай я человека на чистую воду выводить, есть у меня способы. И что же вы думаете? Как соскрёб я щетину со свиньи, то не какой-нибудь там человек с большой буквы, а прямо бесценный клад мне открылся, который сразу так и захотелось сдать в полицию и получить от государства положенное вознаграждение в размере двадцати пяти процентов.

И везде меня преследует народная красота, прямо житья от неё нет. На сегодняшний день я уже не сомневаюсь в её существовании. Теперь меня волнует другое: откуда она взялась после такого-сякого прошлого века и почему люди не замечают её ни в себе, ни в других? Вот относительно недавний пример. В конце июня 2010-го мы с Пижоном крыли крышу кошары рубероидом и матом. Пижон — рабочий моего отца и по совместительству — бомж и конченый алкоголик. Пекло, помню, было страшное. Кровь кипела в жилах. От горизонтального хранения на складе рубероид слипся, как иная сука с кобелём. Чтобы при размотке рулонов не сделать в них дыры, мы работали медленно, аккуратно и предельно внимательно. Расслабился на секунду — получай прореху. К обеду от изнеможения, перегрева и однообразной работы я пал духом.

— Кое-где можно и с дырами, — говорю. — Овцы под дождём вообще до нитки промокают и ни фига. Ну, просочится на них три капли с крыши и чё? Не помрут, поди.

Пижон вскидывает на меня удивлённый взгляд. Смотрю, он реально не понимает, о чём я вообще.

— Батя не узнает, — продолжаю.

Теперь Пижон всё понимает. Он хмыкает с усмешкой и возвращается к работе.

— На себя всё возьму, ты не при делах, — решаю идти до конца, хотя уже вижу, что моя настойчивость не вызовет в напарнике ничего, кроме презрения.

— Дуй с крыши, без тебя управлюсь, — отвечает.

— Ген, ты чё? — говорю.

— Чё слышал, — отрезает и через пару секунд добивает: «Не боись, бате не сдам».

Я начинаю сгорать не только от жары.

— Больше не буду, — говорю после продолжительной паузы.

— Ничё, ничё — бывает, — отвечает Пижон, поднимает глаза к небу, щурится от слепящего солнца и радостно улыбается, как будто мы тут его крышу кроем, как будто он та овца, на которую теперь ни одной капли дождя не упадёт.

В тот день провозились мы на кошаре до ночи. А ведь назавтра Гене надо было рано вставать, раньше меня, хотя мне тоже в начале шестого. Признаться, после этого разговора шестерил я перед товарищем конкретно, старался ему во всём угодить, предупреждал все его желания. Не от страха шестерил, что он заложит меня отцу. Из уважения, конечно.

А вот ещё случай. Тут мне один сибирский мужик написал о том, что у нас старики брошены и что пенсия у них такая, что инфузория не прокормится. Типа, я не знаю. Сижу и снисходительно улыбаюсь в монитор, он всё равно не увидит. Славный чудак. В общем, печатаю ему скрещёнными пальцами, что я с ним полностью согласен. Видишь ли, читатель, этот мужик рулит одной (единственной) в Сибири премией, влияет, так сказать, на умонастроения нации. Может, от его вопля души и впрямь что-нибудь изменится, может, действительно пенсии поднимут, — откуда мне знать? Вот как его разочаровать?! Как пустить эшелоны его железных выкладок под откос?! Что я партизан какой-нибудь?! Между тем так и есть, хоронюсь в переписке под ником. Что он фашист разве?! Ну, фашист не фашист, а сибирский сепаратист в отставке (запасе) — это точно. Словом, рука у меня не поднимается написать господину N о том, что государство в вопросе о пенсионерах вообще не при делах, а потом привести ему в пример своего знакомого, который просто взял старых родителей к себе и убил несколько зайцев.

— Ты зачем, — спрашиваю у знакомого, — нам всё с ног на голову поставил? Мы, значит, на государство стариков хотим скинуть, а ты, стервец эдакий, домой родителей взял! Ведь, по твоим словам, теперь у тебя не только родители довольны! Ты ведь, оказывается, и в детсаде, в котором, видите ли, нет мест, перестал нуждаться, — дед с бабкой у тебя с внуками сидят! Но тебе и этого мало! Говоришь, вы с супругой ещё и высвободились на пятьдесят процентов, когда детей на воспитание старикам отдали! Теперь вы с женой без помех занимаетесь карьерой, получаете образование, ходите к друзьям, ездите на Багамы!

— Я уж молчу, что решился квартирный вопрос моего брата, — добавляет. — Он с женой теперь в родительском доме живёт.

— Рано радуешься, — говорю. — У тебя дети без детсада не социализируются. Им общение со сверстниками нужно.

— На то и дед, — отвечает. — Он и не даёт пацанам за компом засидеться, на улицу их гонит, а там они где за мячик подерутся, где уже и за правду — так и социализируются мало-мало.

— Сукин ты сын, — говорю.

— Куда там, — скромничает. — Просто тупо взял и подогнал своё решение по родителям под заповедь «Почитай отца и мать», а потом как-то сам по себе начал нарастать положительный снежный ком: пристроенные дети, высвобождение времени, карьерный рост, увеличение доходов, учёба, счастливый брат.

Вот такой у меня народ, а не такой, как у некоторых. С выдумкой народ. Из дерьма конфету с чёрной начинкой созидающий (что-то не любят у нас конфеты с белым нутром).

Ну и бомба напоследок. Запаливаю фитиль. У нас тут китайцы под боком лес валят. Законно. То есть я совсем не уверен, что законно, но пусть будет законно — дадим китайцам фору, бог с ними. В полукилометре от этого безобразия лесничий Кондратий Христолюбов с тремя сынами живёт. И что вы думаете? Полагаете, егерь писульки стал кропать в высшие инстанции, что, мол, пропадают лёгкие планеты почём зря? Ага — щас! В том месте, где китаец один мачтовый кедр спиливает, семейная сборная лесничего два саженца втыкает. Вот такая арифметика. Главно, без бабских склок у них там, здоровая конкуренция какая-то, задорно всё, весело, по-спортивному зло. Может, чистый таёжный воздух влияет — не знаю. Словом, живут бойцы лесного фронта рядышком, обедают за одним столом, кашеварят по очереди, общаются преимущественно на китайском.

Почему на китайском? Ну, во-первых, наши меж собой покумекали и решили, что язык супротивника знать надо, а вот супротивнику русский язык знать не стоит. Во-вторых, средний сын лесничего после школы решил на ин. яз поступать; языковая практика, стало быть. В-третьих, сибирское гостеприимство, которое вам не какое-нибудь там крепостное право. В смысле, никто наше гостеприимство не отменял и, надеюсь, не отменит.