Цепной пес самодержавия - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Тюрин cтр.№ 38

Весть о выходе России из войны испугала не только генералов, но и солдат, вызвав у тех уныние и страх. Вопрос: почему мы должны воевать, если русские вышли из войны? – сразу появился в солдатских головах и не способствовал поднятию духа. Положение еще больше осложнялось из-за недавних солдатских выступлений во французских и английских частях против плохой пищи и санитарных условий. Последнюю точку поставила французские разведка, которая не заметила прибытия новых немецких дивизий, а генеральный французский штаб, основываясь на ее данных, не сумел вовремя подтянуть резервы.

Немецкие пушки загрохотали в пять часов утра. После шести часов непрерывного обстрела артиллерия замолчала, и в брешь развороченной снарядами обороны нескончаемым потоком хлынули германские солдаты. Неожиданность и мощь удара сыграли свою роль – в первые несколько часов были захвачены две линии окопов и тыловые коммуникации, разорвав связь между французскими частями. Закрепляя успех, в прорыв было брошено три уланских полка. Внезапное появление германской конницы в тылу вызвало волну паники у части солдат, которые, бросая оружие и амуницию, кинулись бежать. О контратаке, которая должна была закрыть брешь в обороне, можно было забыть, а на утро немцы, усиленные двумя новыми дивизиями, снова пошли в атаку, расширяя линию прорыва, и во второй половине дня французское командование, опасаясь окружения, отдало приказ частям отходить. В этот самый момент германский штаб бросил в бой еще четыре уланских полка, которые ударили в спину торопливо отступающим полкам и дивизиям французов, вызвав новый приступ паники у солдат.

Следующие два дня германские дивизии, пополняемые все новыми свежими силами, продолжали идти вперед, рвя в клочья французскую оборону. Потеря связи между войсками и нескоординированные действия не дали французским генералам объединить усилия, чтобы хоть как-то противостоять стремительно наступающему противнику. Судорожные попытки закрепиться в обороне временами срывали сами французские солдаты, которые, не понимая, что происходит и не верящие своим офицерам, начинали отступать, только завидев приближающегося врага. Германское командование, видя смятение в рядах противника, кинуло на деморализованные части еще несколько кавалерийских полков. Хаос, паника, разрыв коммуникаций, противоречивые приказы командования – все это заставляло войска союзников откатываться назад снова и снова. Ярким примером стало беспорядочное отступление нескольких полков французской пехоты под натиском германской кавалерии, когда они с ходу наткнулись на две свежие дивизии из резерва, идущих на помощь, что вызвало неразбериху и хаос и в конце заставило обратиться в бегство. Беспорядочность отхода противника дала возможность германским частям беспрепятственно захватывать все стратегические пункты обороны противника, включая мосты и железнодорожные пути, а также запасы продовольствия, фуража и склады с боеприпасами.

На пятые сутки противник остановился, и французские генералы решили, что растянутые коммуникации и оторванность от тыла оборвали их стремительный рейд, но при этом опять просчитались. Немцы только сделали вид, что остановились и закрепляются на захваченных рубежах, а сами воспользовались тем, что связь между союзниками благодаря стремительному наступлению была полностью оборвана, неожиданно ударили во фланг позиций англичан. Удар оказался ошеломляющим. Зажатые с двух сторон британцы, стоило им только это понять, в панике, бросая оружие, побежали. Уже знавшие о разгроме и отступлении союзников, упавшие духом англичане морально были готовы к поражению, что и привело их к бегству сразу после первого удара германцев.

Двойной разгром армий союзников в течение недели подорвал уже не только веру солдат в победу, но и их генералов. Неожиданное отступление англичан сорвало и без того слабые попытки французов контратаковать противника. Союзные генералы и не подозревали, что эти удары, обрушившие англо-французский фронт, являются началом германского генерального плана по захвату и оккупации Франции под кодовым названием «Парижская прогулка».

В эти сумбурные дни я неожиданно получил письмо – приглашение на день ангела Елизаветы Михайловны Антошиной. В конверт была вложена плотная картонная рамка типографского исполнения, изукрашенная сердечками и маленькими ангелочками, а в нее был вставлен текст, написанной рукой самой именинницы. Прочитав приглашение, я тяжело вздохнул. Мне очень не хотелось провести день в окружении любвеобильных мам и их дочек, а с другой стороны нельзя было нарушить обещание. Вместе с приглашением передо мной встала новая проблема. Что дарят девушкам – девочкам в день их рождения?

«Так что ей подарить? Хм! Если не знаешь, попроси совета у знающего человека. Только у кого? – мысленно перебрав всех своих немногочисленных знакомых, понял, что только императрица, мать четырех дочерей, может мне в этом помочь. – Вот только она не тот человек, к которому можно так запросто обратиться с подобным вопросом. Впрочем, можно позвонить Светлане. Кому как не ей знать заветные мысли сестренки».

До дня рождения оставалась неделя, а так как поиски подарка могли затянуться, я начал действовать прямо сейчас, но к телефону подошла горничная, которая сказала, что Светланы Михайловны нет дома и обещала она быть только к вечеру.

Светлана Антошина мне нравилась. Чувства, которые я к ней испытывал, нельзя было назвать любовью – скорее, большим увлечением. Мне было интересно ее слушать, разговаривать и спорить с ней. В иные моменты, когда она в азарте начинала спорить, я смотрел в ее горящие от возбуждения глаза и думал, что страстности этой девушке, похоже, не занимать. При всем этом она была настоящей красавицей.

«Да, она интересный человек, и… великолепна как женщина. А что дальше? – обычно на этом мои мысли обрывались. – К тому же у нее есть жених».

Хотя сам-то я знал, что не это было препятствием, а ее довольно прохладное отношение ко мне. Ей, судя по всему, был интересен образ сильного и храброго человека, но не более того, да и нетрудно было видеть, что мой прагматизм ей чужд. Ей были нужны романтические встречи, театральные премьеры, поэтические вечера и жаркие споры о вечных ценностях. Мы были разными людьми, и винить тут было некого.

Не успел положить трубку, как раздался телефонный звонок. Звонили из канцелярии его величества. Разговор у нас пошел о нововведении, которое мне хотелось внедрить в систему государственных заказов. Я предложил создать комиссию, которая будет вырабатывать требования и условия на необходимые государству заказы, а затем доводить до производителя через официальный печатный орган. Тот из соискателей, кто представит наиболее выгодные условия, получает государственный заказ. При этом оформление контрактов должно тщательно проверяться и только затем регистрироваться. Император заинтересовался моей идеей. Какое-то время мы еще говорили, потом государь посмотрел на часы и сказал:

– Извините, Сергей Александрович, но мне надо идти. Пришло время выполнять отцовские обязанности. Дочери хотят продемонстрировать мне какие-то необыкновенные наряды.

– Разрешите откланяться… – только я это сказал, как вспомнил о подарке. – Извините меня, ваше императорское величество, но можно вам задать один вопрос?