Генерал В. А. Сухомлинов. Воспоминания - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Сухомлинов cтр.№ 24

– Вас атакуют со всех сторон, снаряды падают сверху. Что вы будете командовать?

Нерастерявшийся ротный командир скомандовал:

– На молитву – шапки долой! – и привел Драгомирова в восторг своею находчивостью.

Но бывали и неприятные случаи, когда он натыкался на растерянность, на незнание своих обязанностей часовыми, по его требованию отдававшими оружие, и т. п. Тут уже на комплименты высшего порядка Михаил Иванович не скупился.

* * *

Довольно крутой на расправу, Драгомиров после разноса в большинстве случаев смягчался.

Он всецело отрицал такие опыты над армией, которые не создавались сами собой; если же они, сверх того, еще стоили денег, которые части должны были экономить в другом направлении, то старый служака не скупился ни на сарказмы, ни на чернила, чтобы отбить охоту у экспериментаторов.

Одной из самых дорогих фантазий, бродившей уже десятилетиями, если не с самой турецкой кампании 1827 года, было покушение на Дарданеллы со стороны Одессы или Крыма. В мою бытность начальником штаба в Киеве вновь нашелся командующий войсками, поклонявшийся этой фантазии. В Одессе в то время начальником штаба был генерал Протопопов, один из тех так называемых «панславистов», которые видели благо русской политики в оккупации русскими войсками Дарданелл. Командующим войсками, графом Мусиным-Пушкиным, которого мы уже знаем по Петербургу, он пользовался для получения средств из окружной казны и для их бесцельной траты. В 1903 году я получил командировку на «десантный маневр» в Одессу. На буквально сбереженные гроши Протопопов соорудил несколько штук транспортов, были собраны какие-то орудия, погрузочный материал, материал для сооружения батареи и т. п. Десант направился из Одессы в Крым, где предполагали устроить импровизированную высадку. Из самого по себе интересного маневра, конечно, ничего путного не получилось, если не считать отрицательного результата опыта в виде поучения, что для проведения в жизнь задуманной экспедиции не достаточны полки и бригады, а нужно несколько корпусов, снятых с других мест, совершенно не говоря уже об остальных постоянных приспособлениях, необходимых для высадки десантной команды и для ее снабжения продовольствием, которые должны были, наряду с остальной мобилизацией, существовать совершенно самостоятельно.

* * *

Особенное удовольствие доставил Драгомирову необыденный случай.

Недалеко от границы, в Злочове, расположен был штаб кавалерийской бригады, превращавшейся в военное время в дивизию. Бригада ушла в лагерный сбор из Злочова, оставив для охраны штабного имущества лишь караульную команду, в которой находилось много славян. Караул перепился замертво, а в это время несгораемый шкаф, в котором хранились секретные документы, был взломан, и все дело по мобилизации похищено.

Через некоторое время в Киев был доставлен чемодан со всей мобилизационной начинкой для дивизии и массою общих наставлений и циркулярных распоряжений по всем родам оружия. Особенно ценны были, между прочим, маршруты следования австрийских подрывных частей для разрушения наших железных дорог. Конечные пункты оказались избранными очень удачно, несомненно, по рекогносцировкам опытных австрийских разведчиков.

Материал этот давал возможность значительно пополнить и частично исправить сборники сведений о неприятельской армии.

Когда я об этом подробно докладывал, Драгомиров мне сказал: «Ну, вот видишь, разве это не лучше того осетра, которого ты собирался ловить на Урале? Ну, вот что, братик, забирай это все и вези в Петербург Сахарову, утри им там нос, и пусть увидят, как в Киеве умеют работать».

На этот раз и во время доклада даже «ваше превосходительство» было заменено «братиком». Эти тонкости тоже были характерны для моего начальника.

Конечно, во всей русской армии распространялись бесконечные анекдоты про Драгомирова. Но вот один из фактов относительно его резкости.

В Киевской цитадели, на Печерске, была квартира коменданта. Ежедневно в полдень там стреляли из пушки. Престарелый артиллерийский генерал, находившийся в этой должности, очень плохо справлялся с лежащими на нем обязанностями, за что и был однажды вызван для объяснений.

После ответов на заданные ему вопросы, ответов, которые рассердили Михаила Ивановича еще больше, он ему сказал: «Вы, ваше превосходительство, только и способны на то, чтобы раз в сутки выпалить из пушки».

Сказав это, командующий повернулся и ушел в кабинет.

* * *

Противоречивые стороны характера Драгомирова имел случай испытать на своей особе Ренненкампф, впоследствии командующий войсками Виленского военного округа. Много всяких неудобных, залихватских коленец откалывал он, командуя в округе Ахтырским гусарским полком, и все они сходили благополучно.

Однажды Михаил Иванович передал мне прошение полкового поставщика фуража, в котором тот просил понудить Ренненкампфа возвратить тысячу рублей, взятые им у него под расписку в долг. Я должен был вызвать командира Ахтырского полка и передать ему, что командующему войсками надоели все его проделки, и если он действительно взял деньги, то чтобы немедленно их отдал.

Через несколько дней на прием явился сам еврей-подрядчик и рассказал командующему войсками следующее: Ренненкампф его вызвал, потребовал расписку, что деньги он получил и не имеет никаких претензий. Передавая одной рукой эту расписку, другой рукой, одновременно, еврей получил деньги, которые спрятал в боковой карман и застегнулся на все пуговицы. Это, однако, не помогло, потому что когда он спустился с лестницы, то во дворе два гусара пуговицы расстегнули и деньги у него отняли.

Это окончательно взбесило Драгомирова, и он приказал вызвать Ренненкампфа, которого, конечно, разделал под орех и приказал ему подать в отставку. Когда же сердце отошло, то Михаил Иванович согласился на то, чтобы он убрался из округа.

В Сибири была вакантная должность начальника штаба Забайкальского казачьего войска. Ренненкампф и был назначен туда, что только способствовало затем дальнейшей его карьере.

* * *

В самом штабе Киевского округа не все было в том виде, как это было бы желательно. Продолжительная болезнь моего предшественника, генерала Шимановского, в конце концов привела к тому, что не было согласованной работы различных отделов штаба. Дельность и усердие начальников отделов не могли этот недочет восполнить.

В составе чинов штаба округа я нашел много моих учеников и знакомых, в том числе генерала Рузского в должности генерал-квартирмейстера, Маврина – дежурного генерала, Благовещенского – начальника управления сообщений. Эти генералы были те три кита, которые составляли фундамент штаба. Назначению своему они удовлетворяли, но в отношении пограничного округа их крупным недочетом было незнание иностранных языков.

Генерал Рузский, не обладавший крепким здоровьем, был, вместе с тем, человек разумный и по письменной части очень работоспособный, несмотря на скверный почерк.

В бытность мою затем военным министром, когда Рузский командовал корпусом в Киеве, я поручил ему уставную работу – вместо образования затяжных и дорогостоящих комиссий в Петербурге. Помощником в этих работах он избрал полковника Бонч-Бруевича, вместе с которым я его нашел в Варшаве, когда он командовал фронтом, отстаивая наши позиции по р. Висле, в 1915 году. В Рузском я ценил человека, прекрасно знакомого с военным делом и способного к целесообразной, продуктивной работе. Деятельность его на войне ценилась высоко, хотя телесно крепок он не был, и ему временно приходилось, по нездоровью, покидать ряды воюющих.