Последний роман Владимира Высоцкого - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сушко cтр.№ 7

А затем наступили «суровые будни». Но Изе нравилось: «Выйдя за Володю замуж, я попала в совершенно необыкновенную атмосферу. Он был как-то ближе к своему отцу. У Семена Владимировича тогда уже была другая семья. Его вторая жена Евгения Степановна – армянка, и у них были сильны традиции гостеприимства. Постоянно большие компании, совершенно удивительные застолья с восточными блюдами, теплое, заинтересованное отношение к людям. Володя вырос таким ласковым, великодушным… Его нельзя было не любить – за доброту, нежность какую-то к людям. Мои мама и бабушка тоже были в него просто влюблены…»

Поначалу супруг попытался самостоятельно решить дальнейшую карьеру жены. Когда его пригласили в Театр имени Маяковского, он поставил условие: только с Изой. Хотя она понимала, что «по своему амплуа я не подходила» для этого театра. На вариант – работать в разных театрах – Владимир категорически не соглашался. Потом последовало предложение от Бориса Равенских, который только-только возглавил Театр имени Пушкина.

Светлана Аннапольская, которой было поручено обновление труппы Пушкинского, не скупилась на комплименты, расхваливая начинающего актера новому главному режиссеру: «Он не похож ни на кого. Он очень богатый внутренне парень…» Позже выяснилось, что Светлана Ильинична близко знала семью Высоцких – и деда, и отца Владимира. Словом, сосватала она Высоцкого в театр Равенских. Потом признавала: «Ничего выдающегося в Театре Пушкина ему сыграть так и не дали. Слава богу, что он быстро ушел оттуда… Если бы он там остался, может быть, он бы и не раскрылся…»

А Иза на просмотре в Пушкинском умудрилась поскандалить с придирчивым Борисом Равенских. «Даже у талантливых, хороших режиссеров самодурство, как правило, присутствует, – пыталась объяснить она свой провал. – Моя стычка с Равенских ведь заключалась в том, что, как оказалось, он мне делал гигантский комплимент, а я это восприняла как огромное хамство…»

Помимо профессиональных неудач, у Изы стали возникать проблемы и на личном фронте. Дико мучила ревность к Володиным друзьям. Раздражала иезуитская манера мужа по вечерам звонить от кого-нибудь из приятелей и говорить: «Я еду». Потом перезванивать минут через пятнадцать и сообщать: «Я уже выезжаю». Проходило еще какое-то время, и раздавался очередной звонок: «Я уже еду». И так он мог «ехать» часами. Черт знает что!

Иной раз затевал и вовсе странный телефонный разговор:

– Изуль, ты хочешь, чтобы я приехал быстро?

– Конечно.

Он приезжал, но в одной рубашке, без свитера.

– ?..

– Отдал таксисту. Но ты же сама хотела, чтобы я приехал быстро. Да и свитер, честно говоря, был уже рваный…

Порой Иза пускалась на элементарную женскую хитрость. По ее просьбе на очередной вечерний телефонный звонок Володи с другого конца Москвы отзывалась соседка – Гися Моисеевна Яковлева (да, та самая – из «Баллады о детстве») – и невинным голосом говорила, что Изочки нет, она, дескать, оделась, «как экспонат», и ушла. «А куда, Володечка, мне неведомо». Тогда ревнивец обзванивал всех подруг Изы, потом бросал все и мчался домой, где, конечно же, заставал жену, уютно устроившуюся на диване с книжкой в руках.

Она не отрицала, что частенько ссорились. Наговорив друг другу благоглупостей, Иза обычно выскакивала на улицу и ловила такси: «Прямо, пожалуйста!» При этом была уверена, что муж едет следом. Потом такси Владимира обгоняло беглянку и становилось поперек. Ревнивец выстаскивал Изу из такси, что-то объяснял шоферу, расплачивался и вез жену назад. Однажды в Изину машину ввалился какой-то парень и уселся прямо ей на колени. Высоцкий вытащил парня, пару раз хряснул дверцей по голове и аккуратно положил рядом с автомобилем. А однажды Владимир так увлекся слежкой за своей ветреной супругой, которая прогуливалась с подружкой, что им самим заинтересовался милиционер и задержал как подозрительную личность. Пришлось выручать…

Хватало и других приключений. Он же не был ангелом. «Как-то, – вспоминала молодая жена, – мне принесли его «бревнышком», а наутро, поднявшись, он попросил: «Изуль, дай шампанского». Не помню уж, какие пламеннные монологи произносила. Он слушал-слушал, а потом сказал: «Изуля, ну ладно, только не сутулься». Для него самое главное было – распусти волосики, возьми кофточку и не сутулься, – говорила Иза. – Кофточку он мне подарил из американской посылки (кто-то получил), ни у кого такой не было – пуховая сиреневая кофточка. И вот жара не жара, а Володя за свое: «Возьми кофточку. И волосы надо обязательно распустить…»

А вот с деньгами было не ахти. «Женщина не должна занимать деньги. Пусть Володя попросит у меня, и я дам», – поучала Изу мудрая Гися Моисеевна. Вечером Иза поплакалась в жилетку мужа: «Володя, нет денег». Жилетки, впрочем, тоже не было. Но он кротко пообещал: «Ничего, Изуля, добудем». «Как он добывал, меня это не очень интересовало, – признавалась она. – Вот какой он был муж! Он меня даже к портнихе возил. Помню, привез отрез – серебряный, под березку. А пальто кораллового цвета с начесом… Сам надел, сам обул, сам причесал…»

Потом взял и написал:

А Иза горевала: «В семье не все было в порядке. Мы не могли… быть втроем – я, Володя и Нина Максимовна. В то же время я не имела права уехать, хотя это не значит, что мы тогда бы не расстались. Наверное, расстались бы. Но я со своим горем носилась, жалела себя. А ему-то каково было? За что он-то, брошенный? Вот это было мерзко и подло, но я тогда этого не понимала…»

Она так и не смогла простить бывшей свекрови, которая буквально встала на дыбы, узнав, что Изольда беременна: «Я не собираюсь становиться бабушкой!» Был страшный скандал, после которого у Изы случился выкидыш. Много позже Нина Максимовна извинится перед бывшей невесткой.

Иза вспоминала грустные осенние дни 60-го года: «Сплошные огорчения. Мы пытались что-то сыграть с Володей, но у нас ничего не получалось, как не получалось танцевать или быть на людях рядом… Начались мои безработные муки. Володя маялся. Он получил обещанную ему центральную роль в «Свиных хвостиках», верил, что сыграет, фантазировал, но ему не дали даже репетиций. В конце концов ходил Володя из кулисы в кулису с барабаном в массовке. Позже сыграл Лешего в «Аленьком цветочке». Вот, пожалуй, и все. Было горько. Мы так наивно верили в святое искусство…»

Спустя год, весной 61-го, безработная, никому не нужная, обиженная на весь белый свет, непризнанная и разнесчастная Изольда отправилась из столицы искать свое актерское и житейское счастье в Ростовский театр имени Ленинского комсомола. Было ли это лучшим выходом? Для нее, видимо, да.

Аннапольская ясно видела, что в театре у ее протеже все пошло наперекосяк. Отношения с главным режиссером окончательно разладились. «Володя начал сильно пить, – вспоминала Светлана Ильинична. – И в этом в какой-то мере был виноват Борис Равенских… Он тоже почувствовал, какой у Володи большой потенциал. И сразу дал ему главную роль в чешской комедии «Свиные хвостики». Володя начал репетировать. Ну, не может все сразу получаться у молодого актера! А тут кто-то сказал, что на эту роль в Свердловске есть хороший комедийный актер Раутбарт… Равенских вызвал его, снял Высоцкого с роли и отдал ее Раутбарту. Мало того, он назначил Володю в массовку в том же спектакле. Высоцкий должен был играть в оркестре на огромном барабане. На премьере он напился. И, проходя по сцене, упал в оркестровую яму. Слава богу, музыканты подняли руки и удержали его. После этого Высоцкий называл Равенских не иначе как «фюрером»…