Майн Рид - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Танасейчук cтр.№ 16

В течение первых двух недель путешествия ничего экстраординарного не происходило. Была весна, лето еще не началось, и Великие Равнины утопали в роскошной в это время года густой зелени. Рид пишет: «Трава была превосходная, и мулы и быки не только не худели в пути, но с каждым днем еще и тучнели». Индейцы их совсем не беспокоили и даже ни разу не попались на глаза. Впрочем, индейцы-шайенны, обитавшие здесь, отличались миролюбием и вообще старательно избегали контактов с пришельцами-американцами. Лишь к концу второй недели путешествия они впервые увидели группу индейцев вдалеке: те были на лошадях и, видимо, наблюдали за их караваном, но не делали попыток приблизиться. Несколько дней затем то и дело вблизи каравана показывались большие или маленькие группы этих темнокожих воинов. Те, кто уже прежде ходил по «Тропе Санта-Фе», утверждали, что это индейцы-поуни, — поезд торговцев вступил на их территорию. В романе «Охотники за скальпами» Рид писал, что держаться на расстоянии индейцев «заставляли длинные ружья бледнолицых». Едва ли это справедливо по отношению к поуни: как и шайенны, они были довольно миролюбивы и так же, как их соседи, предпочитали не контактировать с бледнолицыми.

Через две недели караван вышел на берег реки Арканзас — самой серьезной водной преграды на пути к Санта-Фе. Некоторое время путешественники двигались вдоль нее вверх по течению, отыскивая место для переправы. Переправившись на другой берег полноводной реки, они вступили в другой мир: земли к югу от Арканзаса принадлежали воинственному племени команчей, которые нередко нападали на торговцев и переселенцев, грабили караваны, угоняли лошадей и скот.

Современные историки утверждают, что сведения о жестокости этих индейцев в действительности сильно преувеличены, и это подтверждает статистика: с начала сообщения по тропе до 1843 года индейцы убили всего лишь одиннадцать человек — граждан США. Наибольшие потери белые понесли в период войн с команчами (1864–1869): применительно к этому периоду времени речь действительно могла идти о десятках и даже сотнях погибших. Тем не менее слухи о зверствах индейцев уже тогда настойчиво циркулировали и широко обсуждались в среде тех, кто осваивал Дальний Запад, и заставляли торговцев держаться настороже.

Изменились не только обстановка и атмосфера, изменилась и природа. Лето еще только начиналось, но, переправившись на западный берег Арканзаса, путники вступили в зону с засушливым, резко континентальным климатом. Летом здесь выпадало совсем мало дождей и потому травы были не такими густыми, как на востоке. Изменился и ландшафт: ровная, как стол, равнина уступила место предгорьям, тут и там вздымались холмы, из земли дыбились отвесные скалы, попадались каменистые осыпи. Здесь обитали и наиболее примечательные представители животного мира прерий — американские бизоны. Поголовье этих величественных существ, да и сам ареал их обитания уже тогда начали стремительно сокращаться: их хищнически уничтожали — не только белые, но и индейцы, для которых бизоны были основным пропитанием. «Степные торговцы» немедленно устроили охоту на животных. Хотя в «Охотниках за скальпами» она представлена весьма драматически, в реальности охота на великанов прерий для людей, вооруженных дальнобойным огнестрельным оружием, не таила особых опасностей. Вообще, герои романов Майн Рида убивают бизонов десятками, и в этом нет никакого преувеличения — так и было в действительности: бизонов убивали не потому, что нечего было есть, а потому, что это было легко и престижно — убить такого великана! Тем более ничем не рискуя.

В романах писателя охоте вообще уделено очень много места. У него есть даже «специальные» — «охотничьи» романы («Охотники на медведей», «Охотник на тигров», «Юные охотники», «Охота на левиафана» и т. п.). Есть романы, напрямую с охотой не связанные, но почти во всех охота занимает особое место. Не только потому, что писатель сам любил охотиться, но и потому, что в восприятии людей той эпохи охота считалась делом, достойным настоящего мужчины. Именно тогда — в первой половине XIX века — начали устраивать сафари. Они быстро вошли в моду, и богатые джентльмены организовывали специальные охотничьи экспедиции в экзотические страны с целью добыть необычных животных. Так что история с сыновьями российского барона Гродонова и их егерем, унтер-офицером с милой любому русскому сердцу фамилией Пушкин (роман «Охотники на медведей»), колесящими по миру и поставившими перед собой цель добыть шкуры всех разновидностей медведей, обитающих на Земле, была, конечно, преувеличением, но преувеличением в рамках достоверности.

Майн Рид любил охотиться с детского возраста. Под опекой Хью Маллоя он стрелял водоплавающую дичь, зайцев и лис в окрестностях Баллирони в Северной Ирландии, а перебравшись в Америку, охотился на оленей и антилоп в Луизиане, ловил черепах и бобров и даже добывал аллигаторов в дельте реки Миссисипи. Но экспедиция по «Тропе Санта-Фе» знаменовала совершенно новый этап в его охотничьей карьере: никогда до той поры он не охотился с таким размахом, никогда прежде в прорезь его прицела не попадало такое множество самых разнообразных животных.

Откроем страницы романов, в которых нашли отражения впечатления от экспедиции в Новую Мексику. Мы увидим, что участники торгового каравана не только много охотились на разнообразных животных (от бизонов и антилоп до диких индюков и дикобразов), но что охота была, по сути, единственным развлечением «степных торговцев» и занимала значительное место в их каждодневном существовании на просторах Великих Равнин. И это занятие, как нетрудно заметить, очень нравилось Майн Риду: он не только со знанием дела, но и с видимым удовольствием описывает охоту на самых разных диких животных и птиц. Но современного читателя в романах писателя поразят, скорее, не приемы и сцены охоты на различных представителей фауны североамериканских прерий, а количество убиваемых охотниками животных. Хотя охота для «степных торговцев» была единственным способом пополнения съестных припасов в долгом пути, их охотничьи трофеи многократно превышали их потребности. В безумном количестве добываемой дичи нет преувеличения — настолько изобильна тогда была девственная природа Америки, животные многочисленны и не пуганы, а в охоте главным был не промысел, а спортивный азарт. Кладовые и ресурсы природы казались безграничными, а прагматичный романтизм эпохи не допускал ни малейших сомнений в естественном праве человека убивать столько животных, сколько ему заблагорассудится. Человек середины XIX века энергично открывал, покорял и обустраивал мир, он был его самоуверенным властелином, был глубоко убежден в собственной непогрешимости и в естественном праве пользоваться его дарами так, как ему представляется верным. Очевидно, что Майн Рид являлся одним из многих проводников этой нехитрой философии: он был просвещенным человеком, но мы не услышим и капли сомнения, а тем более — сожаления по поводу жизней животных, загубленных просто ради забавы.

Впрочем, в отличие от своих товарищей, он не только развлекался, но и с жадностью познавал этот новый, только что открывшийся ему мир. В романах, в том числе в тех, где ощутимы реминисценции путешествия будущего писателя по «Тропе Санта-Фе», мы не увидим самолюбования на фоне охотничьих трофеев. Куда больше, чем собственные охотничьи подвиги, его занимают описания внешнего вида животных, их повадки и особенности жизни. Характерно и то, что интерес Рида сосредоточен не только на фауне, но и на флоре Великих Равнин. Он с увлечением рассказывает о растениях, которые здесь произрастают. Причем его интересуют не только гиганты — деревья, но и карлики: различные виды кустарников, злаки и травы. Многие из них уникальны и растут только здесь. Об этом тоже пишет романист. Интерес к жизни растений, как мы помним, зародился у Рида еще в школьные годы, когда он с энтузиазмом изучал ботанику в Кейтсбридже под руководством преподобного Макки. Он сохранился и у 22-летнего путешественника, который с увлечением исследовал мир растений, зарисовывал их, собирал гербарий и расспрашивал о своих находках у ветеранов степных караванов. Очевидно, что у молодого Рида были задатки настоящего ученого. Кто знает, как текла бы его жизнь, если бы он не покинул Британию и не стал писателем. Сложись личные обстоятельства более благополучно, вполне возможно, что английская наука в лице Рида приобрела бы со временем даровитого зоолога и ботаника — неутомимого исследователя животного и растительного мира. Но его судьба распорядилась по-другому, и тогда — летом 1840 года — он с караваном «степных купцов» шел на запад вверх по течению реки Арканзас.