Фавориты Екатерины Великой - читать онлайн книгу. Автор: Нина Соротокина cтр.№ 38

История красивая, но не в ней дело. Свою роль сыграла дружба Потёмкина со всем кланом Орловых. Сообщая Понятовскому о событиях 1762 года, Екатерина писала: «В конной гвардии двадцатидвухлетний Хитрово и семнадцатилетний унтер-офицер Потёмкин направляли всё благоразумно, смело и деятельно». Возраст и чин Григория она перепутала, но фамилию назвала точно. Потёмкин находился в числе гвардейцев, сопроводивших свергнутого Петра III, а это очень узкий круг. Был он в Ропше и в день смерти императора, но к убийству его прямого отношения не имел. Не имел, но знал, и знание это связало его на всю жизнь с братьями Орловыми и самой императрицей.

В 1762 году Потёмкин потерял один глаз. «Доброжелательная молва» тут же предложила истории, одна другую краше. Нет, не удар шпаги дуэлянта и не бильярдный кий тому виной, всё гораздо проще. Племянник и биограф Потёмкина граф Самойлов рассказал о примочке, назначенной неграмотным знахарем. Примочка была привязана к глазу, она не помогала, а только усиливала боль. Потёмкин сорвал повязку и обнаружил некий нарост, который сам попытался снять булавкой. Так что и знахарь тут ни при чём, сам во всём виноват. Потёмкин страшно переживал потерю глаза, затворился от мира, предаваясь хандре, не вставал с постели.

Но императрица вернула его к жизни. В 1763 году она назначает Потёмкина обер-прокурором Синода — это по церковной части, а по светской службе Екатерина командирует его в Москву в Комиссию для составления Уложения в качестве опекуна депутатов-иноверцев.

В сентябре 1768 года Потёмкин отчислен из конной гвардии, кавалергард не может быть одноглазым, и пожалован камергером. Кажется, всё чудесно, делай карьеру при дворе, но Потёмкин взмолился: скучно! Отпустите, бога ради, на войну с турками хоть волонтёром! И был таков. Он воевал под предводительством Румянцева и Голицына, воевал смело и успешно, отличился при взятии Хотина и в битве при Фокшанах. Весной 1770 года он уже генерал-майор и командир бригады, в которую входили два кирасирских полка. Екатерина издали следила за его карьерой и даже написала Румянцеву, прося дать характеристику нашему герою. Фельдмаршал ответил: «Ваше величество видеть соизволили, сколько участвовал в действиях своими ревностными подвигами генерал-майор Потёмкин. Не зная, что есть быть побеждённому на дело, он сам искал от доброй своей воли везде употребиться».

Осенью 1770 года Потёмкин получил отпуск и отправился в Петербург. Его давно манило место Орлова, и он решил прозондировать почву. Но, увы, кроме как личной переписки государыня его ничем более не удостоила. Но и это много! Кто он такой, чтобы государыня читала его письма и писала на них ответы. Опять война, в 1771 году был взят Крым, а Потёмкин получил звание генерал-поручика. Это было повышение.

Переписка его с императрицей продолжалась, и в декабре 1773 года Екатерина вызвала Потёмкина в Петербург. Он прилетел немедленно, 1 января 1774 года он уже в столице. На что он рассчитывал? Конечно, на любовь императрицы, но, кроме того, его натура жаждала деятельности, теперь ему было уже мало военных успехов, он хотел сделать карьеру и на ниве штатской. Екатерина тоже думала не только о любви. «Маркиз Пугачёв» продолжал бесчинствовать. Бунтарское войско его заняло Казань. Правда, оно находилось там всего один день, но город был разграблен и сожжён. Во главе правительственного войска, воюющего с Пугачёвым, стоял граф Панин Пётр Иванович, брат Никиты Ивановича, а Панины — это была сильная партия. Братья Орловы тоже внушали опасение, они хотели вернуть себе утраченное влияние. Война с турками продолжалась, что было сейчас крайне нежелательно. Необходимо было заключить мир и перекинуть русские войска для уничтожения Пугачёва. А здесь ещё неизвестная «побродяжка, выдающая себя за дочь императрицы Елизаветы». Екатерине позарез был нужен рядом смелый, сильный и умный человек, а она уже убедилась, что Потёмкин вполне подходит на эту роль.

А что касаемо любви, то и это пришло. Императрица пригласила Потёмкина навестить себя, «одинокую вдову», но не во дворце, а на даче Елагина. Свидание состоялось, после чего Потёмкин получил чин генерал-адъютанта, стал подполковником лейб-гвардии Преображенского полка и членом Государственного совета. Но не всё было так гладко, Потёмкин и тут показал свой норов. Этот удивительный человек повёл себя с императрицей так, что она была вынуждена перед ним оправдываться. Первые биографы Потёмкина имели на руках его письмо, обращённое к Екатерине.

Оно было уничтожено, и даже копии его не осталось, но память о том, что послание это было дерзким, сохранилась. Подтверждением этому служит ответ Екатерины, точная дата её письма не указана, только год — 1774-й. Очевидно, Потёмкина поразила частая смена фаворитов, и Екатерина пишет ему «Чистосердечную исповедь», уж насколько она там чистосердечна, мы не знаем, потому что роман её с Сергеем Салтыковым она называет вынужденным, навязанным ей Чоглаковой исключительно для рождения наследника. Государство требовало этого романа, а она вроде и ни при чём.

Продолжение истории по «Чистосердечной исповеди»: «По прошествии двух лет Сергея Салтыкова послали посланником, ибо он себя нескромно вёл, а Марья Чоглакова у большого дворца уже не была в силах его удержать.

По прошествии года великой скорби приехал нынешний король польский (Понятовский), которого отнюдь не приметили, но добрые люди заставили пустыми подробностями догадаться, что глаза его отменной красоты, хотя так близорук, что далее носа не видит, чаще на одну сторону, чем на другие. Сей был любезен и любил с 1755 до 1761 — то есть от 1758 и старательства князя Григория Григорьевича (Орлова), которого добрые люди заставили приметить, переменили образ мыслей. Сей бы век остался, если б сам не скучал, я сие узнала в самый день его отъезда на конгресс из села Царского и просто сделала заключение, что, о том узнав, уже доверки иметь не могу; мысль, которая жестоко меня мучила и заставила сделать из дешперации (иначе говоря, отчаяния) выбор кое-какой, во время которого и даже до нынешнего месяца я более грустила, нежели сказать могу, и никогда более, как тогда, когда другие люди бывают довольны, и всякие приласкания во мне слёзы возбуждали, так что я думаю, что от рождения своего я столько не плакала, как сии полтора года.

Сначала я думала, что привыкну, но что далее, то хуже, ибо с другой стороны месяца по три дуться стали, и признаться надобно, что я никогда довольна не была, как всегда осердится и в покое оставит, а ласка его меня плакать принуждала».

Речь идёт о Васильчикове, которого императрица, что называется, подобрала и во дворец запустила, только чтобы смыть обиду, нанесённую Григорием Орловым. Действительно, Васильчиков удивительно безлик. Князь Щербатов о нём пишет, что он ни худа ни добра не сделал. «Ни худа ни добра» — оно для государства и к лучшему, но Екатерине с ним было плохо, удивительно, что их отношения продолжались полтора года. Письмо Екатерины о Васильчикове: «Мне от него душно, а у него грут (грудь) часто болит, а там куда-нибудь можно определить, где дела мало, посланником. Скушен и душен».

Это не помешало Екатерине откупиться от Васильчикова щедрыми подарками: 50 тысяч рублей, дом на Миллионной улице, сервиз на 24 персоны, ещё кой-чего по мелочам. Раз был допущен ко двору, то и далее достоин жить в богатстве. Но главным было любой ценой избавиться от наскучившего фаворита.