Мэрилин Монро - читать онлайн книгу. Автор: Дональд Спото cтр.№ 66

И действительно, тогда главная цель Мэрилин состояла в том, чтобы стать чем-то более значимым, нежели только любовницей своего агента и соблазняющим зрителя украшением второразрядных кинолент. Наташа утвердила ее в убеждении, что киноактриса — трудная профессия, требующая умения от многого отказаться, и что если Мэрилин на самом деле хочет стать замечательной актрисой, то должна непрерывно работать над чистотой дикции и научиться владеть самыми мелкими своими движениями. Джонни давал ей более практичные советы: по его словам, Мэрилин нуждалась только в хорошем сценарии и в продюсере, а все остальное довершит камера, фиксируя на пленке необычайное сочетание ее детской невинности и женской сексапильности. Что касается актерского мастерства, то Джонни считал это дело великолепной штукой, но, по его мнению, чтобы выйти на положение звезды, далеко не каждому нужно обязательно овладеть им в совершенстве. В кинематографе важнее всего ему казался внешний облик, да и тот может быть чуть ли не как угодно изменен освещением, подбором объектива, гримом, соответствующим расположением камеры и костюмом. Низкий актер может показаться высоким; тихому голосу можно придать полнозвучность; ошибку можно исправить путем простого повторения сцены. И совсем уж настоящие чудеса творятся на монтажном столике, в студии звукозаписи и в лаборатории, изготавливающей эталонную копию ленты. Таковы были те две диаметрально противоположные позиции, которые занимали главные советчики Мэрилин. Наташа делала упор на классическое произношение и на сдержанную ограниченность жестикуляции; Джонни утверждал, что у Мэрилин все и так в полном порядке, а самое главное, чтобы она тщательно следила за фигурой. Ирония судьбы проявлялась здесь в том, что две эти позиции почти идеально соответствовали конфликту, который сопутствовал ей на протяжении всей жизни, — с одной стороны, она жаждала забыть о собственном прошлом и о невзгодах, которые ей довелось пережить в детстве; с другой стороны, она хотела всем этим воспользоваться. В данном случае Джонни видел ее такой, как она есть, а Наташа — такой, какой она может стать.

Хотя Мэрилин, казалось бы, не отличалась ни внутренней дисциплиной, ни навыками, позволяющими предпринимать систематические интеллектуальные усилия, она по-прежнему охотно восполняла пробелы в своем образовании. Однажды, заскочив днем после обеда с Рупертом Алланом в книжный магазин в Беверли-Хилс, чтобы пролистать новые поступления, Мэрилин купила несколько книг об искусстве и оттуда повырезала репродукции полотен Фра Анжелико, Дюрера и Боттичелли. Она развесила их на стенах в кухне и спальне дома на Палм-Бич, а около кровати поставила оправленную в рамку фотографию великой итальянской актрисы Элеоноры Дузе ^[156], о которой знала лишь немногое сверх того, что та занимала выдающееся место в истории театра; в те времена Наташа полным обожания тоном нередко рассказывала о Дузе как об эталоне актерского мастерства для каждой актрисы, всерьез размышляющей о сценической карьере.

В числе книг, которые Мэрилин откопала в тот день, оказался также роман о Везалии ^[157], итальянском анатоме эпохи Ренессанса. Его художественная интерпретация мускулатуры человека сразу же буквально заворожила девушку. Вскоре она снова навязала себе режим регулярных занятий физическими упражнениями — точно так же, как поступала когда-то на Каталине, — и стала ежедневно заниматься штангой, чтобы развить силу и бюст. «Она относилась ко всему этому делу настолько основательно и всерьез, — вспоминает Руперт Аллан, — что стала внимательно сравнивать рисунки Везалия с фотографиями других актрис, а также с самой собой. Например, она настаивала, что не хочет быть такой же широкоплечей, как Джоан Кроуфорд. Разумеется, Мэрилин знала, что обладает великолепным телом, и хотела выяснить, как лучше всего развить его и затем использовать в своей карьере».

Каждое утро можно было увидеть, как Мэрилин пробегает по аллеям Беверли-Хилс — а ведь в 1950 году женщины нечасто занимались бегом трусцой (равно как и поднятием тяжестей).

Весной под предлогом, что ее присутствие опасно для здоровья Джонни, Мэрилин съехала из дома на Палм-драйв, ненадолго переселившись в свое официальное место пребывания: однокомнатный номер в отеле «Беверли Карлтон» — довольно унылом сооружении со стенами, сложенными из шлакоблоков. Однако при переезде она руководствовалась не только альтруистическими соображениями. Скучая по работе, Мэрилин возобновила знакомство с Джо Шенком и была приглашена в его дом на несколько вечерних встреч. В 1950 году немного нашлось бы молодых актрис, более честолюбивых и амбициозных, чем Мэрилин, более ослепленных перспективой пышной роскоши и успеха, а также более готовых плясать под дудку любого человека, лишь бы тот помог им претворить в жизнь одолевающие их мечтания.

В этом смысле существует определенный эмоциональный шаблон, неустанно возвращающийся в жизнь Мэрилин Монро и повторяющийся, словно лейтмотив в опере. Лишенная опоры и поддержки в своей повседневной жизни, она ощущала настолько огромную потребность в одобрении — которую могла удовлетворить лишь на пути обретения славы в качестве актрисы, — что ради карьеры была готова пожертвовать едва ли не всем на свете. Нельзя поставить Мэрилин в вину сексуальную неразборчивость или сладострастную похотливость (и уж наверняка она не была нимфоманкой), однако она временами все-таки предлагала свое тело мужчине, который, как ей думалось, мог бы оказать ей помощь.

Один только сценарист Наннелли Джонсон, упоминая о связи Мэрилин с Шенком, дал ей определение как «одной из наиболее усердных молодых потаскушек в городе». «Почти все считали, что я пытаюсь их обмануть, — сказала Мэрилин Монро в 1955 году, который стал переломным в смысле ее превращения из "усердной молодой потаскушки" в зрелую женщину. — Похоже, никто не верит кинозвезде. Или, по крайней мере, этой кинозвезде. Быть может, за истекшие несколько лет я не позаботилась сделать ничего, чтобы заслужить людское доверие. Я мало разбираюсь в этих вещах. Просто я старалась никого не ранить и помочь самой себе».

В действительности она очень даже разбиралась, по крайней мере, благодаря здравому рассудку, которого вдоволь набралась на улице (или же в студии), и ее слова представляют собой как многозначительную самооценку, так и опровержение расхожего мнения о том, что в числе ее многочисленных талантов недостает умения задумываться над жизнью. В 1950 году Мэрилин хорошо знала, что ее считают «усердной молодой потаскушкой», и в определенном смысле она действительно была таковой. Но она также отлично осознавала тот факт, что использование ею кого-то для своих целей имеет и оборотную сторону — ведь ее саму тоже использовали другие. Голливуд вовсе не является единственным местом, где процветает манипулирование людьми и существуют целые структуры такого манипулирования, хотя надо признать, что здесь это зачастую делается с превеликим мастерством, граничащим с искусством. Джонни боготворил Мэрилин и очень хотел нормализовать отношения с ней, а она чувствовала себя обязанной ему и была готова откликнуться чуть ли не на любой его зов. Удостаивала она своей благосклонностью и Джо Шенка, который быстро готовил почву под ее новую роль. «Джо спонсировал женщин, — сказал продюсер Дэвид Браун, начавший свою длинную карьеру видного кинодеятеля в 1951 году в качестве руководителя сценарного отдела на киностудии "Фокс". — Он готовил их для других мужчин и для другой жизни, а быть может, даже для супружества. Джо проявлял заботу о них и об их карьерах, а взамен, скажем так, просил капельку симпатии и внимания. Он наверняка оказал большое влияние на карьеру Мэрилин». Наташа тоже в некотором смысле воспользовалась этим: она тем временем продолжала получать небольшое вознаграждение от Мэрилин, обещавшей, что сохранит Наташу в качестве частной преподавательницы драматического искусства в своих последующих картинах; помимо всего прочего, Мэрилин очень ценила Наташу как личность — уже хотя бы потому, что та стала весьма сильно зависеть от своей ученицы.