Мэрилин Монро - читать онлайн книгу. Автор: Дональд Спото cтр.№ 142

Во время съемок она нуждалась в присутствии кого-либо, кто придавал бы ей дополнительное мужество, и не противилась тому, чтобы Артур каждую субботу и воскресенье навещал ее в Голливуде (этими поездками он рисковал нарушить требования процедуры предоставления развода). Как вспоминала потом Эми Грин, Логан начал бояться понедельников, зная, что Мэрилин не сможет работать после уик-энда, проведенного с Артуром в отеле «Шато-Мармон» (где, кстати, ФБР вело слежку за ни о чем не подозревавшими любовниками).

«После таких выходных дней Мэрилин была совершенно разбита, — констатировала Эми. — Она не могла приводить Артура к нам, он не имел возможности выходить из отеля, а потом, в воскресенье вечером или утречком в понедельник, вдруг выбирался украдкой из номера Мэрилин и снова отправлялся в Неваду. А она оставалась в одиночестве, сбитая с толку, полная чувства вины... и все это обычно кончалось дурным самочувствием, болезнью и таблетками». В некотором смысле указанная ситуация была намного более легкой для Артура, который всегда производил на Мэрилин впечатление спокойного, уравновешенного и владеющего ситуацией человека.

Джордж Аксельрод уже переделывал ради Мэрилин сценарий «Зуда седьмого года» и сатирическим образом представил актрису и всю ее шатию-братию в фарсе «Не избалует ли успех охотницу до бриллиантов?»; однако сценарий к «Автобусной остановке» он написал (по словам Логана) «специально для нее, причем, творя эту историю, руководствовался исключительно тем чувством, которое к ней питал... Девушка эта была создана наполовину Инджем, наполовину Монро». И, невзирая на все проблемы, возникшие в процессе реализации картины, Мэрилин, используя свою — скрывающуюся под слабостью — силу, создала исключительно богатый, трогательный и убедительный портрет.

Фабула здесь проста: девственно невинный ковбой из Монтаны (Мёррей) едет в Финикс на родео и там знакомится с девушкой с плато Озарк (Мэрилин), в которую тотчас влюбляется. Вначале девушка сопротивляется ему, но потом ее трогает мягкость, наивность и невинность парня — все то, чего ей самой недостает и что, как она опасается, тот станет требовать от нее. В итоге их соединяет вполне прогнозируемая счастливая концовка.

С первой сцены, в которой она появляется в качестве вульгарной певички и танцовщицы, обмахивающей лицо, чтобы хоть как-то защититься от зноя летней ночи, Шери в исполнении Мэрилин значительно выходит за рамки ограничений, налагаемых поверхностным описанием данного персонажа и всей фабулой ленты. Ее игра наверняка была обдумана и спланирована до мельчайших деталей, но она не производит впечатления просчитанной. В ней нет ни следа колебаний и какого-то манерничанья — элементов, появившихся в исполнительской манере Мэрилин под воздействием Лайтесс. «Я ведь пыталась стать кем-то, — начинает она свою первую фразу, и мы слышим, что это говорит не только Шери. — Не могу я сейчас отказаться и все бросить, слишком уж много времени потрачено на завоевание того, что у меня сейчас есть!»

Исполняя в страшно шумном — из-за толчеи — баре шлягер «Старая добрая черная магия», Мэрилин показала понимание того, с какой трудной и деликатной задачей ей предстоит справиться: ведь песенку надо было спеть плохо — что ни говори, картина-то про девушку, которая замахивается гораздо выше, чем позволяют ее реальные возможности. Поэтому ее вокал — это настоящая жемчужина: трогательное соединение нервной стихийности Шери и скромного, невеликого ее таланта, а также робости, утопических надежд и желаний девушки и ее опасений. Натягивая длинные, до локтя, перчатки, делая все, чтобы ее как-то можно было услышать поверх голов мужчин, которые хлещут пиво и режутся в карты, Мэрилин дает великолепное и одновременно банальное представление.

Но только длинным признанием, выдавленным из себя в автобусе, Мэрилин делает свою героиню девушкой из плоти и крови, разбирающейся в себе с печалью, которая не имеет ничего общего с поблажкой для себя. В этой сцене, одной из самых блистательных за все кинематографическое десятилетие, мечтания героини вступают в противоречие с ее тонкой, даже деликатной натурой. Голосом, витающим где-то между дрожью самораскрытия и болезненной грустью, актриса говорит в такой же мере о Шери, как и о себе, и это сразу придает ее игре привкус хорошо ощутимого и понятного аутентизма:

Я начала ходить с парнями с двенадцати лет — эти типы с Озарка времени даром не тратят — и уже пару раз в жизни теряла голову ради кого-то... Конечно же, мне хотелось бы выйти замуж, иметь семью и все эти дела... Может, я и не знаю, что такое любовь. Мне хочется иметь парня, которым я бы восхищалась. Но не желаю, чтобы он обращался со мной плохо. Хочется, чтобы он был добр ко мне. Но чтобы не относился ко мне как к ребенку. Просто я должна чувствовать, что тот, за кого я выхожу замуж, и впрямь меня уважает — кроме того, что любит меня. Ты понимаешь, что я имею в виду?

И она добивается того, что все мы понимаем это.

После премьеры, которая прошла 31 августа, критики рассыпались в похвалах. Типичная рецензия появилась в солидной «Нью-Йорк таймс»: «Советуем всем приготовиться к настоящему сюрпризу. В "Автобусной остановке" Мэрилин Монро доказала, что является настоящей актрисой... Это добротная подержанная потаскушка из пьесы [Инджа], с акцентом жителей Озарка, с кожей словно бы после пеллагры ^[347]и с определенным чувством собственного достоинства, о котором она что-то там невнятно бормочет, благодаря чему становится даже трогательной». Уважаемый еженедельник «Субботнее литературное обозрение» добавил: этим фильмом Мэрилин «раз и навсегда рассеяла опасения целого народа, что всё, чем она располагает, — это потрясная внешность».

Логан, которого она очень скоро стала обожествлять как режиссера, назвал Мэрилин одним из самых крупных талантов всех времен и наиболее способной современной киноактрисой — симпатичной, остроумной, необычайно умной и полностью поглощенной работой. Хочу сказать, что это самая большая актриса, с какой я когда-либо работал на протяжении всей моей карьеры... Голливуд позорным образом изничтожал ее, не дал девушке шанса. Она невероятно хрупка и к тому же до ужаса перепугана, боится сниматься и настолько критически настроена по отношению к себе, что это граничит с комплексом неполноценности.

В конце мая собственно съемки «Автобусной остановки» закончились и Мэрилин готовилась к возвращению в Нью-Йорк, куда вскоре должен был добраться из Невады и Артур. Однако ее отъезд из Голливуда откладывался, поскольку находящийся в США с официальным визитом президент Индонезии Сукарно попросил ее о встрече. «Я смотрю три или четыре голливудские картины в неделю!» — хвалился Сукарно, который прибыл в Лос-Анджелес, чтобы посетить здешние киностудии и обратиться с речью к представителям Союза производителей кинофильмов. Прессе он сообщил о своем желании, чтобы эта поездка оставила в его памяти неизгладимые впечатления, и посему ему очень хотелось встретиться с мисс Мэрилин Монро. Журналисты опрометью бросились к телефонам, и через несколько часов уважаемую мисс Мэрилин Монро вынудили принять участие во встрече, которой домогался индонезийский государственный муж. Потом она вспоминала обаяние и изысканную куртуазность Сукарно, добавив, что тот «все время смотрел на мои ноги, хотя, казалось бы, при наличии пяти жен ему это дело должно было уже изрядно надоесть». Пока же это дело изрядно надоело самой Мэрилин, и после встречи с президентом она завалилась в постель. То был день ее тридцатилетия.