Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль | Михаил Станчев, Мария Тортика (Лобанова), Георгий Чернявский | страница 63 | LoveRead.ec

Противостояние быстро вылилось в новый виток практических противоречий. Официально их закрепило состоявшееся 9–12 июня 1923 г. совещание в ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей. В задачу совещания входило обсуждение положений проекта конституции СССР, связанных с национальными делами. Украину на нем представляли Х. Г. Раковский, Г. Ф. Гринько, В. П. Затонский. Участвовали также Н. А. Скрыпник и Д. З. Мануильский.

На этом совещании Раковский выступил первым после доклада Сталина. Он отметил существенные успехи и обрисовал перспективы перевода общественно-культурной жизни Украины на национальный язык («украинизации», как тогда говорили). Основную часть речи оратор посвятил необходимости расширения прав республик. Он сообщил, что ЦК КП(б)У предложил комиссии ЦК РКП(б), рассматривавшей вопросы, связанные с юридическим закреплением функционирования Советского государства, перевести наркоматы рабоче-крестьянской инспекции, продовольствия и труда из объединенных в самостоятельные, а наркоматы внешней торговли и внутренних дел – из слитных в объединенные.^[456] Было внесено также предложение при организации двух палат союзного ЦИКа создать в каждой из них свой президиум. «Поскольку речь идет о законодательных вопросах, эти президиумы, которые будут заседать в промежутках между сессиями палат или советов, как они удачно названы постановлением Политбюро, – мы согласны, чтобы оба совета составляли вместе Центральный Исполнительный Комитет, созывающий сессии в каждые четыре месяца, но в промежутках сессий оба президиума должны действовать само сто ятель но».^[457] В качестве же исполнительного органа оба президиума должны были составлять одно целое. Ряд функций (просвещение, здравоохранение, землеустройство) должны были принадлежать только республикам, которым предполагалось также передать гораздо больше прав в области финансов и большую инициативу в области кредитов, особенно сельскохозяйственных, полагал Раковский.

«Мы считаем, – сказал он, – что здесь нужно чрезвычайно осторожно относиться к строительству Союза, нужно, конечно, стремиться создать как можно более спаянный государственный орган, одно государство, но в нем нужно, пользуясь всем нашим опытом, внести то содержание, которое сделало бы из этого единого государства действительно социалистическое государство».^[458] Раковский, как мы видим, считал социалистическим только такое государство, которое решает национальную проблему на справедливых началах, строится на подлинном, а не формальном равенстве народов и республик.

Когда все эти принципиальные вопросы обсуждались и решались на Украине, между членами Политбюро ЦК КП(б)У и правительства республики разногласия не возникали. Но на совещании работников национальных республик и областей Д. З. Мануильский, уже ранее, как мы видели, подпевавший «кремлевскому горцу» (выражение О. Мандельштама), почуяв, куда дует ветер, заявил, что не только у него, но и у других украинских деятелей «имеются серьезные расхождения с частью товарищей, возглавляемых тов. Раковским». Мануильский обвинил Раковского в конфедерализме, себя же назвал сторонником союзного государства.^[459] Н. А. Скрыпник и Г. Ф. Гринько поддержали Раковского.^[460]

Можно предположить, что и здесь (аналогично манере поведения на недавнем съезде) действовала коллективная тактика части украинских делегатов: некоторые идеи Раковский передавал другим. Так, особенно важным было выступление Скрыпника, который реально очертил границы федерализации: «Мы строим свое государство таким образом, что свободные объединяющиеся республики остаются внутренне независимыми, вместе с тем передавая определенную долю своей суверенности своему Союзу Социалистических Республик для экономической и политической борьбы вовне».^[461]

Значительную часть своего заключительного слова Сталин посвятил «разногласиям с украинцами», прежде всего с Раковским. При этом Сталин грубо извратил мысль Раковского, приписав ему те предложения, которые тот и не думал выдвигать. Явно не непонятливостью, а злонамеренностью объяснялось заявление Сталина, будто Раковский настаивал на исключении из союзного договора фразы о том, что республики «объединяются в одно союзное государство» (на самом деле председатель СНК УССР выступал за сохранение этой формулы), предлагал не сливать наркоматы иностранных дел и внешней торговли (в выступлении Раковского Наркоминдел не упоминался вообще, а Наркомвнешторг предлагалось сделать объединенным).

Все эти инсинуации понадобились Сталину для того, чтобы обрушиться на предложение Раковского о двух президиумах палат. «Где же тут единое союзное государство, если у каждой республики останется свой НКИД и НКВТ? Разве это случайность, что украинцы в своем контрпроекте власть президиума ЦИК свели к нулю, разделив ее между двумя президиумами двух палат?.. – вопрошал Сталин. – Я усматриваю в этой настойчивости некоторых товарищей украинцев желание добиться в смысле определения характера Союза чего-то среднего между конфедерацией и федерацией с перевесом в сторону конфедерации».

Вся аргументация Сталина была подчинена логике бюрократической централизации, а подчас граничила с отсутствием всякой логики, что особенно ярко видно в попытке обоснования им необходимости отказа от наркоматов иностранных дел и внешней торговли в республиках. Если «одновременно имеются все эти наркоматы и в республиках, входящих в состав Союза, – утверждал он с непререкаемым апломбом, – то выступление всего Союза, как единого государства, перед внешним миром, очевидно, исчезает, ибо одно из двух: либо мы эти аппараты сливаем и перед лицом внешнего мира выступаем как единый Союз, либо мы этих аппаратов не сливаем, создаем не союзное государство, а конгломерат республик, и тогда у каждой республики должен быть свой параллельный аппарат».^[462] Доказательств здесь не было никаких, но громкие безапелляционные фразы производили на аудиторию буквально гипнотическое впечатление.

Тем не менее Раковский вступил в полемику. Вначале он перебил Сталина, произносившего заключительное слово: «Вы говорите – объединяются (наркоматы. – Авт.), а не сливаются, так что когда мы переводим из слитных в объединенные, то получится тоже объединяющиеся». Это было вполне уместное и остроумное выявление сталинского догматизма, отказа учитывать интересы республик. Да и само по себе «вторжение» в сталинскую речь являлось проявлением неслыханной уже по тому времени дерзости. Но Х. Г. Раковский этим не ограничился. Он попросил слово по «личному вопросу» для ответа Мануильскому и Сталину.^[463]