Наталья Гундарева - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Старосельская cтр.№ 24

«Кинопробы рассеяли сомнения, – пишет В. Дубровский. – „Во время проб нас поразила необычайная пластичность Гундаревой: она была легкой и грациозной. На съемках актриса работала зрело и профессионально“». Виктор Яковлевич Дубровский не называет автора этого отзыва, но наблюдение одного из участников съемочной группы очень важно – говоря о легкости и грациозности актрисы, этот безымянный свидетель запечатлевает в своих словах то, что трудно было представить себе некоторым режиссерам. При своей полноте и небольшом росте Наталья Гундарева (и это она блистательно продемонстрировала в «Банкроте»!) отличалась удивительной пластичностью, она могла парить по сценической ли, съемочной ли площадке, подобно воздушному шарику, непринужденно и с истинным упоением...

Итак, начались съемки.

Пройдет время, фильм выйдет на широкий экран, обойдет многие страны мира, Наталья Гундарева станет известной и любимой актрисой. Именно за роль Анны Доброхотовой она будет удостоена звания Лучшей актрисы 1977 года по зрительскому опросу журнала «Советский экран», популярность ее станет огромной...

Рыжая, конопатая девчонка приезжает из деревни в Москву в надежде получше устроиться в жизни. Она поступает подсобницей на фабрику, знакомится с Лариком, сыном доктора, и рожает от него ребенка. Брак не складывается – любви между Анной и Лариком нет, ей он кажется занудой, а он и не настаивает на «узаконивании» отношений. Легко пришел – легко ушел... И к новорожденному сыну Юрику никаких чувств Анна не испытывает – устроилась в общежитие, мальчишку пристроила в ясли, потом в детский сад, потом отправила к матери в деревню, а потом отдала в Нахимовское училище. Вроде и есть у нее сын – и нет его, жизнь можно строить свободно...

А она никак не строится. Отбою от кавалеров у Анны нет – хороша она собой, на фабрике пользуется уважением, хозяйка расторопная и умелая, но замуж никто не зовет. Идут годы, а Анна все одна...

Оставляет ее и с трудом найденный муж Николай Егорович, не выдержавший бездушия своей красивой, хозяйственной жены, и возлюбленный Тихон, довольно быстро разглядевший истинную сущность Анны...

Что привлекло Наталью Гундареву в сценарии Ирины Велембовской? Что завораживало нас всех тогда в этой, в общем-то, незатейливой повести о женщине, подчинившей всю свою жизнь накопительству ради накопительства, ради одного только желания жить среди красивых вещей, в окружении «вещественных примет» благополучия? Из дня сегодняшнего, с точки зрения современного человека понять это не очень просто. Но если мы попытаемся вспомнить не такие, в сущности, далекие 1970-е годы с их идеалами и понятием духовных ценностей, многое станет ясным.

В одном из интервью Гундарева, отвечая на вопрос: «Как создается образ?», сказала: «У меня почти всегда трудно. Только „сладкую женщину“ я как-то сразу „увидела“: синтетическая шубка, зеленое кримпленовое платье, чуть стоптанные каблуки...» Увидела – как множество подобных женщин на улицах, в метро, в очередях. Женщин, которые прожили самую трудную для них часть жизни, перебираясь из деревень в столицу, обустраивая свой быт в неприветливой Москве, борясь за свое счастье изо всех сил, добывая, доставая правдами и неправдами и эти синтетические шубки, и эти кримпленовые платья, и хрустальные рюмки, и прочие символы благоустроенной жизни...

Их можно было с негодованием осудить, пренебрежительно говоря о болезни под названием «вещизм», об отсутствии духовных ценностей, о моральном уродстве. И это был бы для актрисы и для режиссера самый легкий путь, потому что клеймить всегда гораздо проще, чем попытаться понять. «Сладкая женщина» получилась бы в таком случае очередной лентой на тему осуждения тех, кому неведомы высокие чувства к людям, а доступны лишь высокие чувства к окружающим предметам «советской роскоши».

К счастью, этого не произошло. И совсем не случайно актриса говорила в цитированном уже интервью: «Мои героини ведут себя не так, как я, но, чтобы сыграть их чувства и реакцию, я должна представить себя на их месте. А это невозможно без собственного житейского багажа, без груза пережитого (выделено мной. – Н. С.)».

В этот «груз пережитого» для нашего поколения серьезной составляющей входила и радость приобретения новых, красивых вещей. Мы могли так горячо, так счастливо радоваться с трудом добытым туфлям, юбкам, хрустальным рюмкам или красивым чашкам, но и вожделенным книгам, и билетам на премьеру в театр или в кино, что сегодня поверить в это невозможно!.. И это наслаждение, этот переизбыток эмоций от приобретенного ни в малой степени не мешал жадно глотать страницы раздобытой с трудом книги, попивая при этом чай из новой фарфоровой чашки и время от времени ласково поглаживая ее, такую красивую, словно руку любимого человека. Надо было на собственном опыте изведать это, чтобы так предельно точно передать в фильме отношение Анны к вещам, за каждой из которых стоит память о том, какой ценой она добыта...

Именно эта постоянная память и деформирует то, что могло бы стать духовным миром Анны Доброхотовой. И дело здесь, думается, вовсе не в потребительском отношении к жизни, о котором писали едва ли не абсолютное большинство критиков.

«В Анне Доброхотовой мне хотелось не только обнажить ее эгоизм и духовную сытость, – говорила Гундарева, – но чтобы зритель почувствовал ее одиночество и страх, которые Анна прячет за ковры и диваны...»

Наталья Гундарева сыграла очень горькую судьбу женщины, которая мечтала построить благополучный, счастливый мирок, куда она с гордостью приведет своего избранника и скажет ему: «Владей!» Но подобное «строительство» – процесс бесконечный, и постепенно за усовершенствованием владений теряется, размывается память о том, кто призван владеть. И остается лишь страх одиночества – липкий, словно ночной кошмар, неизбывный страх одиночества.

А следом за страхом является и оно само – уже навсегда...

Работая над ролью Анны Доброхотовой, актриса говорила, что «этот характер несет наказание в себе самом». Не это ли имела она в виду? Тем более что уточняла: самое интересное для нее заключалось именно в том, чтобы сыграть этот страх одиночества, который гонит Анну по жизни мимо и мимо всего того, что и нуждается во внимании и «остановке в пути».

«Это был очень важный, можно сказать, этапный для меня фильм, – говорила Наталья Гундарева в интервью „Советской культуре“ в 1981 году. – Успех – явление вообще поразительно серьезное в актерской судьбе. Не только потому, что он, как принято говорить, „окрыляет“. Что такое актерство? Говорят: „Творческая работа“. Стало быть, я работаю актрисой? А я вот не работаю – каждый день выхожу на сцену завоевывать зрителя, чтобы он, отчужденный вначале от сцены или экрана, забывал, где обретается, умирал бы вместе со мной и воскресал. Хочу, чтобы было так, и редко знаю, сумела ли? Так вот, успех настоящий, а не капризной модой выпестованный, – это критерий, если угодно, актерский момент истины, и впредь ниже его играть, просто „отрабатывать“ роль я права не имею. Меня максималисткой называют. Дескать, жить с такой программой трудно – постоянно на пределе. А почему должно быть легко?»

Она, действительно, была максималисткой. И очень важно было для Натальи Гундаревой с детских лет и до самого конца следовать девизу одной из любимых героинь, Гули Королевой, из книги Е. Я. Ильиной «Четвертая высота», которой упоенно зачитывалось наше поколение: доказать себе, в первую очередь себе самой!..