Повседневная жизнь "русского" Китая - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Старосельская cтр.№ 22

Б. Козловский подробно рассказывает, какие кафе, шашлычные, бары и прочие заведения существовали в то время в Харбине, кого но какому поводу куда следовало приглашать.

«Если нужно было угостить кого-нибудь или устроить банкет или просто деловую встречу, не могло быть лучше места, чем ресторан «Яхт-Клуб» на правом берегу Сунгари с прекрасным видом на реку, на набережную или же ресторан «Бар Лукулл».

В летнее время за Сунгари открывалась масса разнообразных ресторанов, кафе, баров, киосков и так называемых «забегаловок», где можно было опрокинуть рюмку водки под пирожок и плотно покушать…

Выло много кафе. Располагались они в бойких местах города. В этих кафе устраивались деловые встречи. Стол в них был прекрасный и недорогой. Можно было или просто выпить по чашке кофе с булочкой или пирожком, или сытно поужинать. Обычно кафе открывались в 8.30 утра и закрывались не позже 10 вечера. Много было и совсем небольших кафе, а некоторые были хорошо отделаны, с прекрасными столиками, чудной сервировкой и разнообразными меню. Обслуживали такие кафе официантки, которые были нарядно одеты в специальные стильные формы».

Самыми популярными кафе были «Марс» и «Виктория» на Пристани, кафе Зазунова рядом с универсальным магазином И. Я. Чурина и кафе Азадовского в Новом Городе, опять-таки напротив универмага Чурина — наверное, трудно было сыскать в Харбине место более бойкое, чем торговые дома Чурина!.. Сделав покупки, люди шли в кафе перекусить или отметить удачное приобретение.

Ценители кавказской кухни посещали шашлычные на Пристани и в Новом Городе: «Новый Казбек», «Кавказ», «Иверия», «Алла-Верды», «Татос», «Рогозинский» или один из самых фешенебельных ресторанов города — «Эдем».

А для тех, кто хотел просто выпить кружечку пива, существовали в Харбине заведения более незатейливые, такие как «Бар-Хан». Еще были молочные кафе и столовые с домашними обедами…

Состоятельная публика любила посещать дорогие ночные кабаре — «Помпея», «Этна», «Фантазия», которые славились интересными развлекательными программами и отменной кухней. В «Фантазии» в свое время играл оркестр под управлением Сергея Ермолаева, позже переехавший в Сидней и снискавший там немалую популярность.

Гражданам со скромными доходами были доступны кабаре классом пониже — «Палермо», «Таверна» или «Сорренто», они процветали в основном за счет студентов, которым провести там ночь было вполне по карману. В конце концов, иногда немного разжившись деньгами, здесь можно было выпить те же прекрасные шаньдуньские вина, что и в первосортных кабаре!..

Известный русский театральный художник, историк моды и коллекционер Александр Васильев несколько лет назад писал в журнале «Театр», что в справочнике «Весь Харбин» за 1925 год он обнаружил информацию об огромном количестве русских ресторанов в Харбине.

«Ресторан «Вокзальный» принадлежал Лаврентию Филипповичу Абашидзе. Ресторан «Амур» по Диагональной улице, 17, — Екатерине Максимовне Поповой. Ресторан «Биржа» Михаила Пантелеймоновича Гидуляна расположился на Биржевой, 43, а Ресторан «Буфф» Андрея Ивановича Шевинского — на Китайской, 127. Ресторан «Буфет» содержала некто Е. В. Симбуховская, а ресторан «Гранд-отель» арендовал Густав Германович Унтербиргер… Рестораны «Дарьял» и «Кавказ», «Москва» и «Новый мир», Модерн» — с баром и бильярдом и «Общедоступный» — без оных, «Океан» Любови Львовны Спивак и Помпея» Григория Матвеевича Шварупака, «Мартьяныч» Григория Житничепко и «Михалыч» Матвея Попова… А какие столовые и закусочные! Какие имена, какая географическая широта! «Светланка», «Андреич», «Басилашвили», «Дядя Сепя», «Николай», «Ялта», «Алтай», «Бессарабия», «Урал», «Пермь», «Рим» и даже «Зеленоград», а также «Русский буфет», «Украинский буфет», «Чайный буфет» и так далее и так далее».

Интересно, что по этим названиям можно судить о происхождении тех, кто оседал в Харбине, о их пристрастиях, за многими из названий скрывается неизбывная тоска по Родине.

Е. Ширинская вспоминает: «Мое детство было настолько русским, что я не подозревала, что живем мы в Китае. Вокруг меня были все русские люди. По улицам ходили китайские ремесленники и выкрикивали такие предложения: «Сапоги починяй», «Паяй», «Стары вещи покупай»… Эти «харбинские соловьи» обслуживали наши скромные нужды. Работали китайцы очень хорошо и относились к нам доброжелательно, всегда с улыбкой и шуткой. Соседний лавочник мог дать продукты в долг, когда в семье было туго с деньгами, в наши праздники Рождества и Пасхи наш лавочник приносил нам подарки: корзину фруктов или цветы. В гости он не ходил, но считал нас своими друзьями, да и мы тоже считали его своим верным другом, каким он и был».

14 марта 1920 года китайские войска неожиданно заняли здание русского Штаба охраны дороги и подняли над ним китайский флаг. Было объявлено, что вся власть в полосе отчуждения переходит к китайской администрации, что полоса отчуждения переименовывается в Особый район Восточных провинций (ОРВП) и Китай вводит сюда воинские части. Это означало, по сути, ликвидацию Охранной стражи дороги, русской полиции в Харбине и на всей линии КВЖД. Вскоре после этого было ликвидировано и Управление военного коменданта Харбина.

Для жителей «русского» Китая начался трудный период — разгул преступности, бесчинства хунхузов (так называли бандитские группировки, орудовавшие едва ли не по всему Китаю), неуверенность в завтрашнем дне…

В 1924 году Советский Союз заключил с Китаем договор о совместном управлении Китайско-Восточной железной дороги, в Харбин снова начали приезжать русские — теперь уже советские служащие, и население достигло двухсот тысяч. Русские чувствовали себя здесь как дома — Харбин был самым большим русским городом за пределами России, вот только расслоение было довольно ощутимым.

Елена Якобсон вспоминает: «В Харбине жили самые разные общественные группы, и город делился на кварталы, каждый из которых имел свое собственное лицо. Как и во многих европейских городах, в Харбине были парки, широкие бульвары, солидные кирпичные дома, большие магазины, специализированные лавки, кафе и рестораны. По шумным улицам ходили трамваи, ездили такси, автобусы и русские извозчики, зимой менявшие экипаж на сани».

Рядом с домами и особняками первых русских поселенцев росли новые дома, в которых селились члены Правления КВЖД и высокие советские чиновники. Бывшие белогвардейцы поначалу ютились в жалких хибарках в кварталах Зеленого Базара и Модягоу, а встав на ноги, строили себе настоящие дома. «Они жили обособленно, — пишет Елена Якобсон, — объединенные антикоммунистическими настроениями и мечтами о будущем освобождении России».

Семья Елены Александровны Жемчужной (по мужу Якобсон) приехала в Харбин в 1925 году по советским паспортам — Александр Жемчужный, военный врач, бывший белогвардеец, узнал о том, что в Русской миссии в Китае освободилась должность медицинского работника. Он хотел вывезти семью в Европу, но это было очень сложно, поэтому Жемчужный согласился поработать два года главным врачом в Центральной больнице в Харбине. Потом он мог остаться в Китае или уехать, куда заблагорассудится, обменяв советский паспорт на свободу.