Убийство Берии, или Фальшивые допросы Лаврентия Павловича - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 38

Таким образом, у нас со всеми членами Президиума дело было обговорено, кроме Ворошилова и Микояна. И мы с Маленковым решили начать действовать в день заседания Президиума Совета Министров СССР. На заседании Президиума Совмина я всегда присутствовал: в протоколе было записано, что я должен принимать участие в таких заседаниях. На этих заседаниях отсутствовал Ворошилов. Поэтому мы решили, созвав заседание Президиума Совмина, пригласить Ворошилова. Когда все соберутся, открыть вместо заседания Президиума Совмина заседание Президиума ЦК. Условились еще, что я перед самым заседанием побеседую с Микояном, а Маленков – с Ворошиловым.

Утром того дня я был на даче. Позвонил оттуда Микояну и пригласил его заехать за мной, чтобы вместе отправиться на заседание Президиума Совета Министров СССР.

Микоян приехал, и тут я провел беседу. Она была очень длительной. Припоминаю, что мы разговаривали часа два, подробно все обговорили, а потом еще несколько раз возвращались к обговоренному. Позиция Микояна была такой: Берия действительно имеет отрицательные качества, но он не безнадежен, в составе коллектива может работать. Это была совершенно особая позиция, которую никто из нас не занимал. Пора было кончать разговор, времени оставалось только на то, чтобы прибыть на заседание. Мы уселись вместе в машину и уехали в Кремль. Приехали. Перед началом заседания Микоян зашел в свой кабинет, а я поспешил к Маленкову. Пересказав ему свой разговор с Микояном, я выразил сомнения и тревогу в связи с таким его ответом. К тому времени Маленков уже поговорил с Ворошиловым. «Ну, и как? Он по-прежнему хвалил Берию?». «Когда я ему только заикнулся о нашем намерении, Клим обнял меня, поцеловал и заплакал». Так ли это было, не знаю. Но думаю, что врать Маленкову было незачем.

Выявился и такой вопрос: мы обсудим дело, задержим Берию. А кто именно его задержит? Наша охрана подчинена лично ему. Во время заседания охрана членов Президиума сидит в соседней комнате. Как только мы поднимем наш вопрос, Берия прикажет охране нас самих арестовать. Тогда мы договорились вызвать генералов. Условились, что я беру на себя пригласить генералов. Я так и сделал, пригласил Москаленко и других, всего человек пять. Маленков с Булганиным накануне заседания расширили их круг, пригласив еще Жукова. В результате набралось человек 10 разных маршалов и генералов; их с оружием должен был провезти в Кремль Булганин. В то время военные, приходя в Кремль, сдавали оружие в комендатуре. Мы условились, что они станут ожидать вызова в отдельной комнате, а когда Маленков даст им знать, то войдут в кабинет, где проходит заседание, и арестуют Берию».

Из всех членов Президиума ЦК, по признанию Хрущева, наибольшую трудность в плане антибериевской обработки представлял Микоян, поскольку у них с Берией существовали «наилучшие отношения, они горой стояли друг за друга». Однако Анастас Иванович, хотя и был не в восторге от предстоящей ликвидации «друга Лаврентия», предупреждать его о заговоре не стал, понимая, что песенка Берии уже спета, раз против него восстали все члены Президиума ЦК, определенно имевшие поддержку армии.

В заговор против Берии были вовлечены и его заместители Круглов и Серов. Генерал госбезопасности Е.П. Питовранов, продолживший успешную карьеру в КГБ во времена правления Хрущева, в беседе с Евгением Жирновым вспоминал о последних неделях пребывания Берии во главе МВД: «То, что в Кремле что-то затевается, было понятно… Саша Коротков из разведки после смены руководства госбезопасности тоже не страдал перегруженностью. Раза два в неделю мы с ним играли на кортах «Динамо». Как-то Саша сказал, что со мной хочет сыграть его друг и постоянный теннисный партнер – заместитель министра внутренних дел Иван Александрович Серов. Почему бы и не сыграть?

Встретились. Играл он очень неплохо. Но было видно, что он встретился со мной не для разминания рук и ног. Он перед войной был наркомом внутренних дел Украины, и с тех пор близость Серова к Хрущеву ни для кого секретом не была. Не составляла тайны и страсть Серова к трофейному добру. Когда он работал после войны в Германии, его почти в глаза называли хапугой. Абакумов даже пытался его за это посадить. Их вражда дошла даже до того, что офицерам госбезопасности запретили общаться с коллегами из МВД, где Серов был первым замом, без санкции руководства. Но теперь все это казалось далеким прошлым.

– Слушай, – говорит Серов, – у тебя дача-то есть какая-нибудь?

– Что вы, Иван Александрович, Господь с вами, – отвечаю.

– Приезжай к нам на дачу, погуляем.

Приехал я. Дача у него была в Жуковке, недалеко от дачи Горького. С первых же минут я узнал главный секрет успешной карьеры Серова. Сам он никакими особыми талантами, кроме сильной воли, не отличался. Частенько зарывался. Но жена его была большой умницей. Как говорили в старину, ста соток стоила. Пока мы беседовали за обедом, она несколько раз включалась в разговор и очень точно поправляла его. Причем делала она это исключительно тактично. Я понял, что во многих случаях решения вместо него принимает она. Служебных дел в разговоре мы почти не касались. Как я понял, Серов от Сашки Короткова знал о моих нынешних делах почти все. Обсуждались какие-то посторонние проблемы: немного театр, немного спорт. И только в конце Серов как-то обиняком поинтересовался: огорчат ли меня новые перемены в министерстве? Я ответил, что все, что идет на пользу стране и партии, меня только радует.

Было очевидно, что эта встреча – своеобразные смотрины, отбор людей в новое руководство госбезопасности. Правление Берии подходило к концу: товарищи по Политбюро решили от него избавиться. Благовидным предлогом стала версия о подготовке им какого-то заговора. Конечно же, никакого заговора не было. Я никогда не входил в круг лиц, которым доверял Берия, но о подтягивании войск МВД к Москве не мог не знать. Ничего подобного не было. Это плод фантазии Хрущева».

25 июня, едва вернувшись из Германии, где он был 10 дней, Берия просил у Маленкова санкции на арест Игнатьева (по другим данным, из Берлина он вернулся в Москву вообще утром 26 июня, за несколько часов до заседания в Кремле). Но к тому времени заговор против Лаврентия Павловича уже полностью сложился. Заговорщики перешли к действиям.

Для ареста Берии привлекли военных. Впоследствии участвовавшие в этой акции маршалы Г.К. Жуков и К.С. Москаленко по-разному рассказывали, как брали Берию. Каждый стремился приписать себе главную роль. Кому же верить? Неожиданное подтверждение правоты одного из маршалов пришло от Маленкова при обстоятельствах, исключавших неискренность с его стороны.

Когда в июне 1957 года пленум ЦК громил «антипартийную группу Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова», Георгий Максимилианович пытался напомнить товарищам о своих былых заслугах, и в частности указал на свою роль в организации ареста Берии: «Берия разоблачить было не так просто. Мы тогда опирались на военных товарищей в этом деле в самый нужный момент, нам оказал решающую услугу в этом деле товарищ Москаленко. К нему в трудный момент мы обратились с товарищем Хрущевым, мы были без сил и средств…» На пленуме Маленкова не пинал только ленивый. Его утверждения опровергали на каждом шагу и с удовольствием. В зале присутствовали и Жуков, и Москаленко, но ни один из них на этот раз с Георгием Максимилиановичем спорить не стал. Значит, слова Маленкова о решающей роли Москаленко в создании группы генералов для ареста грозного Лаврентия Павловича – святая истинная правда. Да и как иначе объяснить, почему в команде, арестовывавшей Берию, было так много офицеров и генералов из штаба Московского округа ПВО, который возглавлял Кирилл Семенович. Поэтому рассказу Москаленко мы в основном можем доверять. Его я и хочу процитировать: