Детский мир - читать онлайн книгу. Автор: Марина Ли cтр.№ 98

– Ты даже не спросишь меня, умею ли я на этом ездить? – спросила я, скептически глядя на местами заржавевший корпус и основательно потёртые седла.

– Считаю это излишним, – важно ответил Зверь, а затем улыбнулся совершенно детской, шальной какой-то улыбкой, и заговорщицким шёпотом: – Ёлка, это же велик!! Кто угодно умеет на нём кататься.

Пока мы ждали хозяина, собиравшего нам кое-что из еды в дорогу, мальчишка, начисто забыв об усталости и проблемах последних дней, прямо подпрыгивал от нетерпения, любовно протирал маленькие овальные зеркала, щёлкал звонком… И вообще ласково щебетал вокруг резервного транспорта, называя его своей девочкой и игнорируя мои замечания насчёт того, что велосипед, уж если на то пошло, предмет мужского рода.

И только когда владелец хостела вынес нам две фляги с водой и пару увесистых свёртков с какой-то снедью, я догадалась спросить:

– Зверь, слушай, сколько нам ехать-то? Далеко?

– А, ерунда, – махнул рукой. – Километров двадцать.

– Двадцать три с половиной, – уточнил гостеприимный хозяин, устраивая в багажнике тандема наш нехитрый скарб.

– Сколько? – у меня глаза полезли на лоб. Это что же, после всего мне ещё и больше двадцати километров на велике проехать надо? Я точно сдохну.

– До границы, – брови Зверя подпрыгнули к чёлке, а губы сложились в извиняющуюся улыбку. – И потом с той стороны ещё немножко… Километров десять, может двенадцать… Ой, да не так это и страшно! Часа за три допрём. Может, за четыре… Зато представь: солнышко, жёлтая дорожка, птички поют, а ты сидишь себе сзади и только педали крутишь да по сторонам глазеешь… Обещаю, управление, так и быть, возьму на себя.

Я смерила велосипед обречённым взглядом и, уже не испытывая прежней радости по поводу того, что конец нашего пути близится, спросила:

– Куда мы едем, хоть скажешь?

– Сюрприз, – Зверёныш вдруг воровато отвёл глаза, а хозяин хостела, двинувшийся было в здание, сдавленно охнув, остановился на середине крыльца и, резко оглянувшись, выпалил:

– Эй, ты мне сказал, что девчонка в курсе!

– В курсе чего?

– Это совершенно неважно, – мальчишка легко взлетел в седло и кивком пригласил меня повторить его действия.

– Ты прямо сейчас расскажешь ей обо всем, или слезай с велосипеда и катись отсюда!

Мужчина неожиданно гневно сжал кулаки и с решительным видом надвинулся на Зверёныша.

– Ну, ладно-ладно! – мальчишка взмахнул руками, раздражённо и, как мне показалось, немного нервно. – Это всё равно ничего не изменит.

Посмотрел на меня с вызовом и таким голосом, словно он мне одолжение делает:

– Да, мы едем к диким. А ты думала, где ещё для нас найдётся местечко после всего того, что мы устроили в последние несколько недель? Ой, не бледней ты! Всё, что касается твоих поисков, лишь немного ускорило то, что и так было запланировано на середину будущего года. По крайней мере, теперь мы знаем, за что бороться, – тяжёлый вздох, кивок на небо. – Но ты всё ещё можешь передумать. Зная правду, никто из нас тебя не осудит.

– Я… – как-то все слова растерялись вмиг. – Не знаю, что сказать.

Посмотрела вокруг, словно ожидала найти ответ написанным на кирпичах старого здания, или, может, хозяин хостела подскажет мне его громким шёпотом. Одно дело знать, что дикие совсем не дикие. И совсем другое – стать одной из них. Отказаться от всего мира, который я уже привыкла считать своим. Жестоким, безумным, но своим же… Люди по ту сторону границы – хорошие ли, плохие ли – они, может, и не дикие, но уж точно не родные и не близкие мне.

Наверное, придётся жить в стареньких домах.

И мыться в бане по воскресеньям.

И в туалет – о! это хуже всего! – ходить в туалет на улицу зимой и летом…

Чёр-р-рт! Откуда все эти мысли в моей голове? Когда я успела превратиться в сноба? Я же уже была «в гостях у диких», и они, как мне помнится, были вовсе не так страшны, как их малюет современная яхонская пропаганда.

Вдруг я почувствовала, как в жилах, медленно закипая, начинает бурлить злость. На собственное малодушие, на лицемерный страх, на понимание, мелькнувшее в глазах Зверя, на то, как устало хмыкнул безымянный хозяин хостела. Как назло, вспомнилась сказка, однажды рассказанная Севером, и я едва удержалась, чтобы не застонать от стыда, торопливо, словно боясь передумать, перекинула ногу через раму и, ни на кого не глядя, выдохнула:

– Едем.

– Ты уверена? – два человека, не менее минуты наблюдавшие за тем, как я боролась с внутренним сомнением, задали вопрос синхронно.

– Нет, – честно ответила я. – Но уж если я решила поменять свою жизнь полностью, так какого, спрашивается, чёрта?

Минут тридцать мы ехали в тишине, нарушаемой лишь свистом ветра в ушах, шуршанием шин да лёгким скрипом педалей, а затем Зверь махнул рукой, требуя остановки, соскочил ногой на землю, обернулся и виновато пробормотал:

– Прости.

– Ничего, я уже привыкла.

К тому, что меня обманывают или пытаются использовать втёмную. К тому, что в этой жизни никому нельзя верить. К тому, что я по эту сторону баррикад, а все остальные люди – по ту. Наверное, в прошлой жизни я была каким-то очень плохим человеком и сделала что-то поистине ужасное, за что и расплачиваюсь сейчас извечным одиночеством. Не заслужила я ни преданных друзей, ни любящей семьи, ни…

– Может, мы уже поедем? – я развернулась, чтобы достать из багажника флягу, сделала несколько обжигающе холодных глотков и закинула воду обратно. – Хотелось бы выспаться, хотя бы этой ночью. И вымыться, наконец. Такое чувство, что ко мне прилипла вся грязь Яхона.

Зверь виновато вздохнул, завёл руку за голову, чтобы стянуть свитер, забросил его к нашим флягам и обеду, после чего вернулся на своё место, и мы продолжили путь.

Пусть так. Пусть лучше так.

Я бездумно крутила педали, радуясь этой неожиданной монотонности, как самому ценному подарку.

В три часа мы не уложились.

Потому что, во-первых, десять километров по ту сторону границы вдруг – кто бы мог подумать? – превратились в девятнадцать. А во-вторых, на семнадцатом километре диких земель у нас лопнуло колесо. Разумно решив, что отвинчивать колесо прямо сейчас, когда до дома осталось каких-то два километра, совершенно точно не стоит, мы побрели пешком.

Сначала мы услышали какой-то шум, в котором смутно угадывалась музыка. Затем к нему присоединились какие-то другие звуки: стук металла по металлу, лай собаки, чей-то смех. Задиристо прокричал петух, обозначая границы своего куриного царства, подумал с полминуты и почти было уже начал выводить второе «кукареку», но перед последним «ку» вдруг передумал, оборвав своё пение.

Мы неспешно брели по желтоватой дороге, прислушиваясь к лесным ароматам, с удовольствием выхватывая за запахом хвои и сосновой смолы, разогретой на неожиданно жарком для конца осени солнце, горьковатый запах дыма со вкусом варёной картошки и чего-то ещё, страшно притягательного. Наверное, курицы, а может быть, котлет.