Товарищ Павлик. Взлет и падение советского мальчика-героя - читать онлайн книгу. Автор: Катриона Келли cтр.№ 67

И все же, хотя основополагающие принципы картины мира в значительной степени сохранились, представление о том, какими должны быть сами дети, претерпело существенные изменения. В сталинской иконографии рядом с вождем чаще всего изображалась послушная девочка, кротко взирающая на объект своего обожания. А в постсталинскую эру восстанавливается преобладавший в 1920-х годах образ решительного и деятельного ребенка, как правило, мальчика. В послевоенное время, с начала 1960-х, начинается прославление юных героев-партизан, часто изображавшихся более ловкими, чем вражеские лазутчики: таким, например, представляли тринадцатилетнего партизана Леню Голикова, которому посмертно присвоили звание Героя Советского Союза . Самым популярным жанром детской литературы в это время становится приключенческий роман с мальчиком в качестве центральной фигуры. В популярном фильме Элема Климова «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен» (1964) сатирически изображен пионерский лагерь, жизнь в котором строго регламентирована и полна нелепых запретов. Герой фильма, маленький озорник, сразу нарушил установленные законы, за что был изгнан из лагеря, но продолжал жить в нем нелегально, в укрытии, организованном для него другими детьми. Антигероем фильма оказалась дочка большого партийного руководителя, доносчица, которая постоянно шпионила за детьми и докладывала об их провинностях лагерному начальству. Кульминацией фильма стал парад в честь «царицы полей», в разгар которого дочка-наушница должна была появиться из сделанного из папье-маше огромного кукурузного початка — любимой сельскохозяйственной культуры Хрущева. Однако на глазах у маленьких и взрослых зрителей из кукурузы вылез взъерошенный белобрысый мальчишка, своевольно перебравшийся туда из своего убежища и превративший таким образом фальшивое действо в настоящий карнавал. Как и в случае с Тимуром, мелкого нарушителя порядка тут же взял под покровительство большой партийный руководитель. Оказывается, он, как и все, терпеть не может наушничества и считает, что «мальчишки всегда останутся мальчишками».

Вполне вероятно, что возвращение моды 1920-х на решительный стиль поведения детей отчасти произошло из-за личных вкусов партийной элиты. Уже в 1936 году Хрущев публично одобрительно высказался в адрес маленьких сорванцов . Он, как и многие партийные активисты того времени, начал заниматься политикой в годы, когда отважные дети ставились всем в пример. Однако было бы ошибочным объяснять перемены в линии партии исключительно особенностями личных биографий ее руководителей, без учета политической целесообразности новых тенденций.

В конце 1950-х — начале 1960-х годов для советского визуального искусства, литературы и политической пропаганды обычным делом становится обращение к образам 1920-х. Это был возврат к подлинным основам советской культуры, берущей начало в революционную эпоху, еще не испорченную сталинскими извращениями. Необходимость заполнить идеологический вакуум, возникший после развенчания мифа о Сталине как идеальном отце детей всех народов, привела к созданию нового образа — доброго и простого «дедушки Ленина», часто изображавшегося приветливо склонившимся над своими юными собеседниками . В 1970 году журнал «Огонек» опубликовал подборку фотографий, на одной из которых Ленин прогуливается по парку в Горках, держа за руку своего маленького племянника Виктора ^[217].

Новые тенденции, однако, не были однонаправленными. Дисциплина в постсталинскую эпоху по-прежнему считалась основополагающей ценностью советской идеологии. В руководстве для родителей (1967) говорилось: «Жизнь очень строго требует от каждого поступать не по капризу, а сообразуясь с условиями, интересами коллектива, общества. Часто приходится делать не то, что хотелось бы в данный момент, а то, что нужно… Весь строй жизни семьи должен приучать ребенка к порядку, к выполнению определенных обязанностей, к соблюдению правильного режима, вырабатывать умение подчинять свои желания нуждам и интересам других» . Центральной ролевой моделью оставался, как и раньше, Павлик Морозов, для которого подчинение интересам коллектива, долг и преданность идее стояли превыше всего.

Таким образом, память о Морозове пережила не только смерть Сталина, но и хрущевское разоблачение сталинских преступлений, в число которых входили Большой террор и насильственная коллективизация. В первый же год так называемой «оттепели» (1954) появились признаки возвращения культа Павлика. Памятник братьям Морозовым в Герасимовке — не осуществленный в довоенные годы — наконец поставили . Останки мальчиков перенесли с герасимовского кладбища на новое место — в центр села, к зданиям сельсовета и школы, и замуровали в пьедестал памятника. Это перемещение Юрий Дружников интерпретирует как попытку властей снять с ОГПУ ответственность за смерть Павлика . Но подобного рода перезахоронения, напоминающие обычные в практике православной церкви переносы останков святых, были в советском обществе вполне распространенным способом увековечения памяти чтимых усопших. Достаточно вспомнить перезахоронение останков поэта Александра Блока и его жены Любови Дмитриевны, урожденной Менделеевой, из семейной могилы на Смоленском кладбище в ленинградский писательский пантеон на Волковом кладбище, называемый «Литературными мостками». К тому же официальная пресса не обратила никакого внимания на перенос останков Павлика. Зато она восторженно писала об установке самого монумента и подчеркивала его центральную роль при проведении пионерских церемоний .

Открытие памятника стало событием местного значения, на нем присутствовали комсомольские и партийные представители не выше областного уровня. Значительно больший резонанс имело появление симфонической поэмы Юрия Балашкина «Павлик Морозов» . Кроме того, в следующем, 1955 году Павлику присвоили звание «Героя-пионера Советского Союза» и занесли его имя в Книгу Почета, учрежденную по решению XII съезда ВЛКСМ, состоявшегося в марте 1954-го . Этот высокий статус был закреплен статьей о детях-героях, опубликованной в журнале «Вожатый» в 1956 году. Он свидетельствовал о возрождении образа Павлика 1930-х, который «не дрогнув» предал своего отца . К сорокалетнему юбилею Пионерской организации, отмечавшемуся в мае 1962-го, появились еще несколько важных публикаций, среди них «Песня о Павлике Морозове» Петра Градова и Леонида Бакалова , а также антология «Павлик Морозов», опубликованная свердловским издательством, на родине героя ^[218]. С небольшой задержкой отметило юбилей и новое издание книги Губарева, вышедшее в 1963 году дважды, тиражами по 150 000 экземпляров. На год раньше издательство «Советский композитор» выпустило трехактную оперу Михаила Красева «Павлик Морозов», впервые поставленную Ансамблем советской оперы в 1953-м ^[219].