Товарищ Павлик. Взлет и падение советского мальчика-героя - читать онлайн книгу. Автор: Катриона Келли cтр.№ 43

Страница

Процесс Бейлиса удивительным образом напоминает обстоятельства морозовского дела. Убийство братьев Морозовых тоже сначала расценивалось местными следователями как заурядное бытовое преступление, но после вмешательства начальства из центра оно приобрело, как и дело Бейлиса, большое политическое значение. Тела мальчиков — Ющинского и Морозовых — нашли чуть в стороне от мест их проживания. В обоих случаях нерасторопность следователей сразу после обнаружения трупов привела к отсутствию улик и предоставила простор для диких предположений . И там и там жертвы преступлений получили многочисленные удары острым предметом, после чего с их телами были проделаны странные действия: на братьев Морозовых высыпали клюкву, перепачкав их ягодным соком, Павлику на голову надели мешок, а Федора «оттащили в левую сторону» ^[129]; труп Ющинского был, судя по всему, перенесен с места убийства в пещеру, где его обнаружили наполовину раздетым и посаженным в странную позу ^[130]. Для определения объема потерянной Ющинским крови судья употребил меру, используемую в кулинарных рецептах, — «пять стаканов». В свою очередь, клюквенный сок, которым оказались перепачканы братья Морозовы, есть не что иное, как инверсия того же каннибальского мифа: там евреи пили кровь своих жертв, тут — густая и красная, как кровь, но вполне съедобная субстанция (в русской кухне клюква часто подавалась к мясу) . ^[131] Наконец, оба преступления осуществлены — по интерпретации обвинителей — убийцей или убийцами согласно заранее выработанному плану.

Одна из характерных особенностей двух этих процессов — обвинение подозреваемых в принадлежности к широкой конспиративной сети — свойственна еще одному делу об убийстве. В 1934 году были изнасилованы и убиты две девочки — Настя Разинкина и Оля Шалкина. Находчивая центральная власть, как и в случае с Павликом, сразу объявила это преступление делом рук «шайки бандитов», состоящей из «кулацких элементов». Также было заявлено, что местное руководство не распознало политической подоплеки этого происшествия по причине своей некомпетентности и политической близорукости ^[132]. Указание на дьявольские происки контрреволюционных банд перекликалось с трактовкой дела Павлика Морозова, однако сходства в технических деталях двух убийств вроде множественных ран или разбросанной клюквы не наблюдалось. По количеству живописных деталей отчеты по делу Морозовых в контексте своего времени уникальны, но больное антисемитское воображение все-таки находило в нем отличительные признаки ритуального убийства: малый возраст жертв, орудие преступления (нож) и оттенок каннибализма.

Морозовское убийство напрямую никогда не называлось ритуальным. Никто не обвинял кулаков в том, что они пили кровь детей или совершали нечестивые ритуальные действия перед тем, как убить своих жертв. Некоторые подробности (надетый на голову Павла мешок, рассыпанные ягоды, перемещенный труп) просочились в пионерскую прессу из официальных записей следствия. Однако молодые журналисты в своих репортажах не повторяли как попугаи протокольную информацию. Они работали творчески, опуская одни подробности и добавляя другие. При этом обращает на себя внимание приверженность корреспондентов к «кровавой», «каннибальской» стороне. Примечательны также некоторые фотографии из зала суда: на одной из них Сергей Морозов специально снят в профиль, чтобы хорошо был виден его крючковатый нос . ^[133] Кулуканов предстает в газетных статьях хитрым и алчным организатором преступления чужими руками, под стать стереотипному представлению о «сионских мудрецах».

Пропагандисты «Пионерской правды» и «Пионера», конечно, не имели в виду, что убийцы Морозовых были евреями или действовали заодно с евреями. Принципы интернационализма и обличение любых предрассудков, основанных на этнической принадлежности (или «национальности», как это называлось в советской терминологии), оставались священными догматами пионерского движения в конце 1920-х — 1930-х годах. Пионерская пресса отводила больше места освещению международной детской недели — пропагандистскому мероприятию, включавшему в себя праздники солидарности пионеров всего мира, — нежели коллективизации . ^[134] Она регулярно публиковала новости интернационального движения и обрушивалась на проявления межэтнической неприязни, случавшиеся на улицах и в школьных дворах . Одно из серьезных обвинений, выдвигавшихся в адрес кулаков, — обвинение в антисемитизме ^[135]. Однако несмотря на все это, антикулацкая пропаганда, изображая врагов советской власти, черпала свои приемы из традиционного репертуара антисемитских измышлений ^[136].

Страница