Записки из чемодана. Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти - читать онлайн книгу. Автор: Иван Серов cтр.№ 261

Если версия, которую предлагаю я, имеет под собой основания, вся эта круговерть — не более чем окончательная стадия гигантской операции КГБ. Операции, ставившей своей целью сразу несколько стратегических замыслов:

а) дезинформация Запада и внушение ложного чувства превосходства в гонке вооружений;

б) дискредитация начальника ГРУ И. Серова.

Как видно, обе эти задачи выполнены были блестяще…

Сразу оговорюсь: то, о чем пойдет сейчас речь, не более чем плод моих умозаключений. Однако предположения эти с лихвой компенсируют все те многочисленные странности и загадки, которыми так богато дело Пеньковского.

Иными словами, моя неправдоподобная версия куда правдоподобнее, чем версии официально-канонические: как западные, так и отечественные…

Итак: жил да был Олег Пеньковский. До середины 1950-х судьба его складывалась вполне успешно, даром что происхождения был он самою что ни на есть социально чуждого: папу-поручика порубали еще в грозовую Гражданскую.

Потом он станет говорить, будто осознание этого — пепел Клаасса — и привело его в стан борцов с коммунизмом. Однако пепел пеплом, а свою карьеру Пеньковский начинает ровно с того, против чего сражался его родитель. Окончив артиллерийское училище, служит политруком в польской и финской кампаниях. Войну встречает, сидя в политотделе Красинского артучилища, — помощником по комсомольской работе.

Только в ноябре 1943-го его отправляют на фронт. Как воевал Пеньковский — сказать трудно, хотя к маю 1945-го грудь его украшало уже 5 боевых орденов. Правда, в этом могла сказаться и близость к небожителям.

В войну у Пеньковского появляется ангел-хранитель: начальник артиллерии 1-го Украинского фронта, генерал, а в недалеком будущем главный маршал артиллерии Варенцов. Он привечает Пеньковского, назначает своим офицером связи. По его протекции тот поступает в Академию имени Фрунзе. С его же благословения женится на дочери своего недавнего командира — начальника политуправления Московского военного округа генерала Гапановича.

Понятно, что при такой поддержке служебная лестница превращается в натуральный эскалатор.

Поболтавшись в штабе округа и в Министерстве обороны, Пеньковский решает освоить новую романтическую стезю — шпионскую.

В 1953-м он оканчивает Военно-Дипломатическую академию — альма-матер военной разведки. Несколько лет служит в аппарате ГРУ, а в 1955-м уезжает в первую свою командировку — в Турцию.

Тут-то и начинаются странности. Между Пеньковским и его прямым начальником — резидентом ГРУ Савченко возникает конфликт, ибо в это генеральское кресло метил и сам Пеньковекий. Савченко всячески гнобит генеральского зятя, и тут у Пеньковского представляется шикарный случай свести счеты с обидчиком.

Турецкая контрразведка задержала сотрудника резидентуры Ионченко. Истинную причину провала Савченко от Центра скрыл, и тогда Пеньковекий (цитирую книгу бывшего сотрудника ЦРУ Д. Харта), «обратившись в посольский офис КГБ, отослал свою версию событий по их независимому, секретному каналу».

Ясное дело, после такой подлянки дальнейшая карьера Пеньковского в ГРУ застопорилась: двурушников и стукачей не любит никто. Из ГРУ его выживают, но он духом не падает, ибо на турецкой земле начинается его альянс с грозной лубянской организацией.

По неписаным советским законам, госбезопасность не только могла, но и обязана была вербовать сотрудников конкурирующей структуры — ГРУ. (В военной контрразведке существовал — и существует, кстати, по сей день — целый отдел, обслуживающий ГРУ). А вот военная разведка искать агентов в чекистской среде права как раз не имела.

Именно по заданиям КГБ Пеньковский и ловил на приемах американцев и англичан, «задыхающимся шепотом предлагая им сведения о советских планах на Ближнем Востоке», — то, о чем писал британец Филипп Найтли. Это была обычная провокационная практика КГБ.

Неслучайно, разбираясь с делом Пеньковского, сотрудники ЦК задавали Серову недвусмысленные вопросы. На что тот письменно отвечал:

«Был ли связан с органами госбезопасности Пеньковский в период его пребывания в Турции, я не знаю, но это можно проверить по учету агентурной сети в КГБ» (из письма № 1).

В 1957-м Пеньковекий возвращается в Москву. Из ГРУ его увольняют. Однако Варенцов — к тому времени уже маршал и командующий артиллерией страны — не бросает питомца в беде, да и органы — щит и меч революции — всегда начеку.

Пеньковского зачисляют на Высшие инженерно-артиллерийские курсы — сиречь под крыло Варенцова — а вскоре отправляют начальником курса в Академию ракетных войск.

Академия — организация сверхсекретная. Случайных, непроверенных людей здесь не может быть по определению. А ведь к тому времени КГБ уже вычисляет несостыковочку в анкете Пеньковского. Папа-то его не без вести пропал, а с оружием в руках воевал против советской власти. За такие грехи и маршалы не помогут, вражью траву с поля — вон. Однако Лубянка к своим помощникам относится бережливо. И вскоре, в 1959-м, Пеньковского восстанавливают в ГРУ, несмотря на жесткую резолюцию Серова и на то даже, что приказ о его увольнении подписывал лично начальник Генштаба.

Еще одна цитата из Серова (письмо № 2):

«Если бы Варенцов не протащил бы его в ракетные войска, он не попал бы и в ГРУ. Если бы КГБ при наличии этого сигнала не поддержало бы Пеньковского, то он не был бы принят на курсы. Если бы КГБ отвело хоть одну поездку за границу Пеньковского, то вопрос решился бы сразу. Однако это не делалось, поэтому разговоры офицеров ГРУ о том, что Пеньковекий был агентом КГБ, имеют достаточные основания».

Да куда уж больше оснований, если сына белого офицера, против воли начальника ГРУ, наплевав на приказ начальника Генштаба, принимают в святая святых — военную разведку.

Правда, к чистой оперативной работе он касательства почти не имеет. Его откомандировывают в Госкомитет по науке и технике — ведомство, тесно работающее с иностранцами. Под этой «крышей» Пеньковскому очень сподручно заводить интересные знакомства и выезжать за кордон.

Начиная с 1961 года Пеньковекий предпринимает навязчивые попытки войти в контакт с ЦРУ или МИ-6. Он лезет напролом, не разбирая дороги; бросается на шею каждому встречному-поперечному интуристу. Лишь через восемь месяцев, с седьмого (!) захода его наконец привечают.

Случай в истории уникальный: с Пеньковским принимаются работать две разведки кряду — ЦРУ и МИ-6. Они поражены объемом информации новоявленного «крота» и нарекают его «агентом мечты».

С неизменной легкостью Пеньковский добывает все, о чем его только просят: материалы по Берлинскому кризису, тактические данные по ракетному оружию, детали кубинских поставок, информацию из кремлевских кругов.

«Спектр познаний Пеньковского был настолько широк, доступ к документам столь прост, а память оказалась такой выдающейся, что в это было трудно поверить», — пишет Филипп Найтли.

Все эти материалы Пеньковский, разумеется, получает от своих кураторов из КГБ. Тщательно отобранные, просеянные через сито контрразведки, они являют собой искусный симбиоз дезинформации и правды. Незначительные крупицы истины, которые доходят отныне до Запада, никакого серьезного ущерба нанести не могут. Что толку скрывать, например, места базирования ракетных баз, если американские самолеты-шпионы все равно отщелкали их во всех ракурсах.