Записки из чемодана. Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти - читать онлайн книгу. Автор: Иван Серов cтр.№ 117

В камере он оставил письмо начальнику Нюрнбергской тюрьмы, полковнику Эндрюс* с благодарностью за хорошее содержание. И в конце написал, что он не мог допустить, чтобы рейхсмаршал Германии мог быть повешен.

Что касается остальных подручных Гитлера, которых насчитывается более двух десятков, в том числе и военных, то о них читатели знают из Нюренбергского процесса, который начался 18 октября (или ноября) 45-го года и 1 октября 46-го закончился ^[296].

Могу рассказать несколько любопытных эпизодов, как происходило исполнение приговора Международного Военного Трибунала.

В качестве представителя от Советской военной администрации нами был командирован генерал Мальков, который, возвратившись, привез фотографии «фюреров» и рассказал о порядках, существующих на Западе.

Приведение в исполнение приговора было возложено на американцев, которые и содержали в тюрьме преступников. Как и положено, американцы это провели с помпой.

Был в помещении тюрьмы устроен специальный эшафот, высотой 3 метра. На полу эшафота под виселицей был люк в квадратный метр. Когда на эшафот вводили преступников, сразу же на шею надевали веревки и один из членов трибунала читал приговор. Закончив чтение, спрашивал у преступника, нет ли вопросов или заявления.

После ответа «нет» сержант американской армии, стоявший рядом с преступником, ногой нажимал педаль, и преступник проваливался в люк с петлей на шее. Через несколько минут, когда врач фиксировал смерть, сержант снимал веревку с повешенного и прятал за пазуху.

На вопрос нашего генерала, зачем сержант прячет веревку, тот, счастливо улыбаясь, ответил: «Господин генерал, ведь веревка с повешенного для молодых людей приносит счастье, а мне бизнес. Я по клочкам буду её продавать за доллары».

И тут у американцев бизнес!

В приведении приговора трибунала в исполнение в отношении Геринга, как я уже писал выше, получилась у американцев осечка. Когда за ним пришли в камеру, то он уже лежал мертвый.

На столе лежала записка, адресованная сержанту, охранявшему его. Геринг благодарил сержанта за заботу и внимание и просил, чтобы начальство не ругало сержанта, что он, Геринг, покончил жизнь самоубийством, иначе не мог позволить кому бы то ни было, чтобы его повесили. Сержант был смущен.

Когда осматривали комнату (я умышленно называю комнатой, а не камерой, как полагается содержать преступников), то там было несколько костюмов Геринга, различные бритвенные принадлежности и кремы, чайный прибор, в общем, все удобства. Видно, поэтому он и благодарил американцев.

Сжигали трупы фашистов в Мюнхене, на одной из фабрик. Пепел каждого трупа американцы всыпали в отдельную урну с надписью фамилии, а затем американский генерал предложил всем представителям выехать за город и развеять пепел в канале, чтобы ничего не осталось от преступников. Все согласились.

Когда генералы садились в 7-местную автомашину, никто из них не хотел садиться впереди рядом с шофером. Генерал Мальков, видя это, сел с шофером. Когда стали подъезжать к каналу, Мальков услышал сзади в машине шум и возню. Обернувшись, он увидел, как американский генерал отбивает руку английского генерала, который пытается первым влезть в урну за пеплом.

Оказывается, по их традициям, кто первый бросит пепел, тот также будет счастлив. Когда машина остановилась, Мальков еле сдерживал смех, глядя на измазанных в золе генералов, бросившихся к воде, чтобы бросить пепел.

Казалось, можно было бы на этом и кончить повествование о Гитлере и фашистских главарях, так как вопрос предельно ясен. Но полагаю, будет небезынтересно узнать ещё одну деталь, подтверждающую изложенное выше.

В 1947 году, возвратившись из Германии на работу в Москву, я ведал Главным управлением военнопленных НКВД СССР.

Как-то раз начальник Красногорского лагеря военнопленных мне доложил, что один немецкий офицер, антифашист, добивается, чтобы его заслушал генерал Серов, так как другому он ничего не будет говорить.

Через несколько дней я вызвал этого «антифашиста». Вошел высокий офицер лет 30–32. Я спросил его фамилию, он ответил: «Гюнше». Сразу у меня в голове появилась мысль: не тот ли Гюнше, адъютант Гитлера, о котором говорил Фриче?

Представляете мое состояние? Я не должен был показать вида, что страшно заинтересован его выслушать, чтобы не дать повода наплести мне небылиц.

Спокойно спрашиваю, что он хочет заявить. Гюнше говорит: «Я — адъютант Гитлера и могу рассказать о последних днях Гитлера».

Я решил, что терпеливо выслушаю, что он будет говорить, не буду перебивать, а мысленно буду сверять имевшиеся у меня данные, то, что я сам видел. Два часа Гюнше рассказывал со всеми подробностями все то, что я уже знал, кроме незначительных мелочей.

Под конец я не выдержал и начал задавать ему вопросы, из которых он понял, что я знаю все, что он рассказывал.

Я спросил, почему же он плохо сжег Гитлера и остальных? Гюнше улыбнулся и говорит: «Герр генерал, я убедился, что вы были в эти дни в Берлине. Вы же помните, что это было море огня и взрывов, поэтому поймете, что у меня была главная цель жизни — скрыться. Ведь одной канистрой бензина, которую принес шофер Кемпке, не сожжешь 4-х человек. Вы видели, я фюрера больше всех сжег, а остальных — что осталось, а затем бежал, но как видите, не убежал». Я ему сказал, что Фриче тоже не убежал.

Вкратце я выслушал от него, что «30 апреля в 3 часа 00 минут Гитлер отравился и застрелился. В 15.00 меня вызвал штурмбанфюрер Линге в кабинет Гитлера и сказал, что Гитлер умер. Правда, я там был все время, но выстрелов не слышал. Тем, кто был в приемной Гитлера, я объявил, что фюрер умер. Затем мы понесли труп Гитлера. Когда вынесли в сад, я взял бензин, облил и зажег. А затем жег и остальных».

Через несколько часов генерал Вейдлинг, узнав о смерти Гитлера, выступил по радио с обращением к немецким войскам о прекращении сопротивления, так как Гитлер бросил их на произвол судьбы.

В заключение я ему сказал, чтобы, не торопясь, все подробно написал, а писать в лагере ему будет предоставлена возможность.

Через месяц мне было представлено около 80 страниц перевода. Таким образом, мы имели возможность неоднократно из разных источников убедиться в том, что Гитлер, видя неминуемую гибель Рейха, своей армии, банкротство авантюры и страх предстать перед гневом народов Европы и особенно Союза ССР, над которыми годами издевался, трусливо покончил самоубийством.

Поэтому всякие предположения, легенды, версии, в том числе и фотографии «трупов с усиками», являются вымыслом.

Из рассказов Фриче, Гюнше и других немцев, которые в последние дни были около бесноватого фюрера, мне описали внешний вид и состояние Гитлера следующим: это была развалина, которая уже не сомневалась, что война им проиграна, и не скрывал это от окружающих.