Марракеш. Множество историй в одной или необыкновенная история о приготовлении пастильи - читать онлайн книгу. Автор: Жалид Сеули cтр.№ 13

После великолепного обеда с таджином из нежной курицы, предварительно долго мариновавшейся в лимонном соке, затем тушенной в закрытом керамическом горшке – таджине и сервированной с зелеными оливками и зубчиками чеснока, мы решили, что ужинать тоже будем в риаде. Самия, материнская душа риада, и ее помощница Аиша, темнокожая, черноглазая, в белом одеянии, спросили нас, что мы хотели бы на ужин. Тогда я спросил Самию, что ей хотелось бы приготовить. «Нет, это вы должны сказать что, а я все приготовлю для вас!» – ответила она учтиво и, по-видимому, не без радостного ожидания, что ей бросят вызов. Я размышлял недолго и с гордостью сделал заказ: «Пастилью с курицей». Было около четырех часов пополудни, об ужине мы договорились на десять вечера. Самия сказала, что может подать нам ужинать на крыше риада, – чудесное предложение. В глазах Марии я также заметил большую радость – она любит тишину и уединение.

Со временем мне стала известна история Аиши. У нее пятеро детей, и живет она небогато. Детей растит одна. Аиша всегда преисполнена благодарного чувства и щедрости, сердце у нее горячее. Однажды к ней пришла женщина – это продолжение истории Аиши – и попросилась некоторое время пожить в ее квартире, так как жить ей, беременной, было негде. В своем великодушии Аиша, хоть сама бедствовала, ни минуты не раздумывая, приютила у себя будущую мать. Та вскоре родила, а потом неожиданно исчезла, не сказав ни слова, зато подкинув Аише своего младенца, мальчика. И Аиша, опять-таки без малейших колебаний, оставила его у себя, с тех пор у нее не четверо, а пятеро детей.

К десяти часам мы вернулись в риад и, сгорая от нетерпения, поднялись на крышу. Воздух был приятно теплый. Еще несколько минут назад мы сидели на террасе кафе «Франс», неуютного, однако с превосходным видом на площадь Джема эль-Фна, и изнывали от зноя, воздух был горячим и душным, жар источала, казалось, сама земля. Потом мы брели по улицам, между раскаленными каменными стенами, где было настоящее пекло, как в печи для лепешек. А здесь, на крыше риада, мы сразу почувствовали себя в защищенном уединенном месте.

Еще не так давно я жаждал новизны: пробовал пастилью с уткой или с рыбой, стремился расширить пределы того, что было уже знакомым, теперь же, приехав в Марракеш, я хотел традиционного, подлинного и неизменного, и мне хотелось попробовать, так сказать, первозданной пастильи.

Откуда вообще пришел рецепт этого блюда? Из Персии? Из Африки? От берберов? Может, пастилья – кушанье шейхов?

Усердная Самия испекла две пастильи столь грандиозных размеров, что хватило бы на четырех едоков. Эти пироги, источавшие тонкий сладковатый аромат, были начинены миндалем и куриным мясом. Глядя на пастильи, красовавшиеся в центре стола, я подумал, что еще в Берлине и Гамбурге, пробуя это блюдо, я, должно быть, потому и перебирал некие особо изысканные варианты пастильи, чтобы теперь, в Марракеше, наконец узнать, что на самом деле люблю то, что изначально, исконно. Вот таким окольным путем я пришел к классической пастилье и понял, что мне нужно только настоящее, и кроме того, научился выше ценить настоящее. Наверное, это чем-то похоже и на мою ностальгию по Марракешу. Быть может, я должен находиться в Марракеше, потому что только здесь мне дано узнать, как сильно я люблю свое сердце и душу? Или Марракеш и самопознание не исключают друг друга, а вполне возможны вместе, как «и одно, и другое»? Причем «одно» проявляет свое неповторимое своеобразие только благодаря «другому»?

Что я думаю о городе, который помогает мне быть наедине с собой, то есть помогает установить контакт с моим собственным сердцем, моей душой, моими чувствами? Когда я веду разговор с моими сердцем и душой, я чувствую себя по-настоящему защищенным, чувствую понимание. Должно быть, мои душа и сердце нашли полюс спокойствия. Поэтому и сам я ощущаю подлинное удовлетворение. Мне кажется, все мы нуждаемся в чьей-то помощи, чтобы почувствовать себя по-настоящему довольными. Такую помощь и поддержку дает мне Марракеш. Помню, Мария, за несколько часов до нашего прилета в Марракеш, нежно шепнула: «Чтобы быть наедине, нам всегда кто-то нужен». А ведь многие, очень многие люди одиноки, хотя они и не одни.

Я почувствовал, что этим «кем-то нужным» для меня стал Марракеш, и мне совсем не важно, увижу ли я достопримечательности города, но я непременно должен найти достопримечательности моего собственного «я». И если для осмотра городских достопримечательностей требуется известное время, а прежде необходимо еще и внутренне приготовиться к странствию, полному ошеломительных открытий, то также и для познания другого человека и своего собственного «я» нужно найти время и место. Лишь так удастся открыть «потаенные» истории города, другого человека и своего собственного сердца.

Поэтому, наверное, и состоялось мое путешествие в поисках собственных корней, и ни одна веха, ни один пограничный камень не был обойден, – напротив, я увидел всю их красоту и значимость и, главное, смог воспринять и понять их взаимные связи.

«Подлинная достопримечательность никогда не встречается там, где рассчитываешь ее встретить», – заметил марокканский писатель Абдельхак Серхан.

Должно быть, и Марракеш, этот особенный город, где ощущаешь запах пустыни и видишь заснеженные горные вершины, дарует человеку гармонию.

В следующий приезд я решил посетить мечеть Кутубия. Надеюсь, она меня примет. Заранее радуюсь этому, но чувствую и страх – как бы не испытать разочарования. Очень надеюсь, что сумею исключить какие-либо ожидания и просто воспринимать то, что есть. Я постараюсь сосредоточиться на вопросах, которые сам буду себе задавать: о том, что я могу дать Кутубии, дать Марракешу. Не они, город и мечеть, должны что-то дать мне – но я должен подарить Марракешу и Кутубии нечто особенное. «Способность отдавать решительно не связана с желанием что-то получить». Я подарю Марракешу своих детей, свою любовь и свое сердце.

Марракеш называют Красным городом, так как его здания и крепостные стены окрашены нежными тонами розового, красного, охры и светлой глины. Моя дочь Зара говорит, это печенюшки, – пористые каменные плиты похожи на ее любимое детское печенье «Де Боклер».

Согласно легенде, которая по сей день живет в народе, Марракеш обливался кровью, когда в его сердце шло строительство мечети Кутубия. Пурпурная кровь окрасила все дома, все здания, камень за камнем. Да, только так объясняется это название – Красный город.

Медина Марракеша – настоящий лабиринт. Час тому назад мы углубились в это головоломное хитросплетение улиц и проулков. Вернее, людской поток захватил и повлек нас по переулкам и дворам медины, мимо нищих, кузнецов, столяров, торговцев, мимо смеющихся детей и молчаливых женщин. Но непостижимой головоломкой медина кажется только непосвященным, чужакам. Я очень надеюсь, что уже скоро не буду воспринимать ее как лабиринт, однако понимаю, что для этого мне придется пройти по многим и многим улицам, не раз забредая в тупики. Однако сдаваться нельзя, на этих путях-дорогах я научусь видеть и понимать уникальность больших и малых вещей, а с их помощью смогу преобразить лабиринт в хорошо знакомое место, где буду находить входы и выходы даже без света и без чьей-то помощи.