Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор - читать онлайн книгу. Автор: Наум Синдаловский cтр.№ 48

Столь же однозначным был клич, адресованный выпускникам средних общеобразовательных школ: «Поступайте, дуры, в институт культуры!», в первую очередь на один из его факультетов – культурно-просветительской работы, на котором, согласно фольклору, «Ученье свет, а неученье – Культпросвет». Понятно, что речь в призыве шла вовсе не о том, что там ничему не учат, а о том, что можно, не прикладывая особенных усилий, получить полновесный советский диплом о высшем образовании. Пословичным формам студенческого фольклора ничуть не уступали рифмованные жанры:

Идея всеобщего образования, захлестнувшая в 1920-е годы все слои общества, подвигла профсоюзное рабочее движение на создание собственного вуза. Профсоюзам хотелось иметь свои образованные кадры. В 1926 году в Ленинграде появилась так называемая Школа Ленгубсовпрофа. Затем она была преобразована в Высшую профсоюзную школу культуры (ВПШК). Наследником ВПШК стал современный Гуманитарный университет профсоюзов. Студентами ВПШК в основном становились не в результате традиционного экзаменационного отбора, а по направлению профсоюзных комитетов для дальнейшего продвижения по служебной лестнице. Для профсоюзных посланцев аббревиатура ВПШК чаще всего становилась окончательным и бесповоротным приговором сослуживцев: «Ваш Последний Шанс, Коллега».

С начала 1980-х годов Университет расположен в Купчине, в специально построенном комплексе краснокирпичных зданий на углу улиц Фучика и Бухарестской. Внешний вид студенческого городка среди его обитателей вызвал понятный всплеск мифотворчества. Университет называют «Пентагоном» или «Бастилией», а расположенный тут же так называемый Дом студентов, за сходство его въездных арок с арками на знаменитой телевизионной заставке известного сериала – «Санта-Барбара». С переездом в новые помещения повысился и статус Школы. Она стал Университетом, который, по фамилии его бессменного ректора A.C. Запесоцкого, в студенческой среде зовется «Запесочницей». Александр Сергеевич, и в самом деле, печется о студентах Гуманитарного Университета Профсоюзов, или сокращенно ГУП, как о собственных детях, и они с благодарностью утверждают, что жизнь их с поступлением в Университет приобрела качественно новый смысл: «Были гопники, стали гупники».

Улица Фучика, или «Фучик-стрит» на студенческом сленге, проходит вдоль границы одного из старейших петербургских кладбищ – Волковского. На том же студенческом жаргоне «посетить лекции» называется «сходить на кладбище».

Студенты Университета, или, как они сами себя называют, «фучики», не очень обольщаются по поводу формально высокого статуса своего учебного заведения. Университет они называют «Университетом миллионов», то ли по известному высказыванию Ленина, то ли из-за высокой платы за обучение, установленной здесь. Официальную аббревиатуру одной из кафедр: СКД (кафедра Социально-Культурной Деятельности) расшифровывают: «Симуляция Кипучей Деятельности». А родителей будущих абитуриентов своего ГУПа иронично предупреждают: «Если твой ребенок глуп – отдай его в СПбГУП».

Петербург по праву может гордиться тем, что он стал родоначальником женского образования в России. Этот поистине революционный шаг в эпохе русского Просвещения связан с именем государственного и общественного деятеля екатерининской поры Ивана Ивановича Бецкого, внебрачного сына князя Ивана Юрьевича Трубецкого, чью усеченную фамилию, как это было в то время принято, он и получил при рождении. Родился Бецкой в Стокгольме, где князь Трубецкой находился тогда в качестве военнопленного. Бецкой получил прекрасное образование, много путешествовал по Европе. В Париже был представлен принцессе Иоганне-Елизавете, будущей матери Екатерины II. Это обстоятельство впоследствии породило легенду о том, что Бецкой был ее любовником, а по некоторым вариантам той же легенды, отцом ее ребенка – будущей русской императрицы.

В 1762 году, при воцарении Петра III на русском престоле, Бецкой был востребован на своей исторической родине и вызван в Петербург. Здесь он был приближен Екатериной II. В 1763 году Бецкой предложил грандиозный проект реорганизации всей системы российского народного образования и воспитания. В рамках этого проекта были основаны Воспитательный дом, Смольный институт, училище при Академии художеств и некоторые другие учебные заведения.

Смольный институт среди них стал самым знаменитым. Воспитанницами этого учебно-воспитательного учреждения становились девочки трехлетнего возраста. Неслучайно в Петербурге основателя института прозвали: «Бецкой – воспитатель детской». В моде была веселая песенка:

В другом варианте той же самой песенки «набитые дуры» называются еще и «монастырскими курами», что более соответствовало истине. Во-первых, выпускницы Смольного института для благородных девиц были не такими уж дурами, а во-вторых, сам институт первоначально, пока для него не было построено специальное здание, располагался в монастырских кельях Смольного собора. Да и роль самого Бецкого как воспитателя, «наседки» при «монастырских курах», в этом варианте выглядит более яркой и запоминающейся.

В Петербурге память о Бецком сохраняется не только в фольклоре. В Благовещенской усыпальнице Александро-Невской лавры у его могилы установлен пристенный памятник. В саду бывшего Воспитательного дома, ныне находящегося на территории Педагогического университета им. А.И. Герцена, в 1868 году ему был установлен бюст, исполненный скульптором H.A. Лаверецким. Бронзовая скульптура Бецкого находится и в ряду самых выдающихся военных, общественных и культурных деятелей славной екатерининской эпохи в композиции памятника императрице в сквере перед Александринским театром.

В 1806–1808 годах по проекту архитектора Джакомо Кваренги для Воспитательного общества было построено специальное здание, но годы, проведенные «смолянками», как их стали называть в Петербурге, в монастырских кельях, оставили свои характерные следы в городском фольклоре. В народе их окрестили «девушки-монастырки». Воспитание «смолянок» носило закрытый характер. Им старались привить красивые манеры и строгое, богобоязненное, приличное поведение. Тщательно отгороженные от мира, они и в самом деле производили впечатление робких и застенчивых весталок. В фольклоре сохранились идиомы, достаточно ярко характеризующие эти качества: ироничное «благородные девицы», жеманное «трепетать, как смолянка» и насмешливое «Я что, барышня из Смольного?!» – в смысле: «Я что, недотрога какая?!» Многочисленные варианты бытующих в городе поговорок только подтверждают сказанное. Например, когда хотят сказать, что нечего церемониться, говорят: «Это вам не Институт благородных девиц», а если требуется кого-то поставить на место, достаточно сказать: «Не из Института благородных девиц».