Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор - читать онлайн книгу. Автор: Наум Синдаловский cтр.№ 17

Современные легенды утверждают, что в зеркалах Елагина дворца и сегодня время от времени появляется тень графа Калиостро с масонскими символами в руках – молотком и треугольником каменщика. Если удастся с ним встретиться глазами, то можно увидеть, как старый масон поднимает руки вверх, к небу, на миг застывает в этой загадочной позе, затем поворачивается и медленно уходит в зазеркалье.

В 1764 году Екатерина II учредила Академию художеств. Ее бессменным президентом на протяжении всего ее царствования был Иван Иванович Бецкой, а первым директором – архитектор Александр Филиппович Кокоринов. По его совместному с архитектором Валлен– Деламотом проекту, на Васильевском острове, на набережной Невы для Академии возвели специальное здание. По окончании строительства Екатерина выразила желание его осмотреть. Сопровождал высокую гостью Кокоринов. Во время осмотра Екатерина случайно прислонилась к свежевыкрашенной стене и испачкала платье. В сердцах она выразила неудовольствие, и «незадачливый архитектор не сумел пережить монаршего гнева». В ту же ночь, если верить легендам, он повесился на чердаке Академии. Впрочем, согласно документальным свидетельствам, Кокоринов вообще не покончил жизнь самоубийством, а умер в своей постели «от водяной болезни», был исповедан в Симеоновской церкви и погребен в ограде старейшего в Петербурге Сампсониевского собора на Выборгской стороне.

Легенда о самоубийстве первого ректора Академии художеств бытует и в наши дни. По вечерам, когда смолкают привычные дневные звуки и сумерки заполняют узкие коридоры Академии, нет-нет да раздаются редкие и непонятные шумы. Запоздавшие обитатели академических помещений в такие мгновения смолкают и обращают понимающие взоры к потолку. Это, утверждают они, тень легендарного архитектора, вооруженная чертежными инструментами, бродит по чердакам и лестничным переходам. И если встретится со студентом перед экзаменационной сессией, то это всегда приводит к несчастью – к несданному экзамену.

Младшим современником Кокоринова был скульптор Михаил Иванович Козловский. Он окончил Академию через год после смерти его первого ректора. Умер Козловский в 1802 году и похоронен на Смоленском кладбище, что находится недалеко от Академии. Сохранилась легенда, что по ночам во время наводнений призрак скульптора приходит к главным воротам Академии и, перекрикивая шум воды и вой ветра, умоляет впустить его внутрь: «Это я, скульптор Козловский, со Смоленского кладбища, весь в могиле измок и обледенел. Отворите».

Одним из самых загадочных районов Петербурга считается территория в границах от Фонтанки до Литейного и Владимирского проспектов по обе стороны Аничкова моста. Известно, что этому месту петербургская фольклорная традиция приписывает некоторые мистические свойства. В народе его называют «Районом двойников». Будто бы именно здесь, как мы уже говорили, во дворце, стоявшем на месте Троицкого подворья, Анна Иоанновна незадолго до смерти увидела своего двойника. Неслучайно по этим местам проводит героя своей повести «Двойник» Голядкина-младшего Федор Михайлович Достоевский. Здесь чаще всего можно столкнуться с призраками прошедших времен. О некоторых из них мы расскажем.

Вскоре после окончания строительства Шереметевского дворца на Фонтанке Екатерина II арендовала его, чтобы поселить там отмеченного монаршей милостью молодого красавца камер-юнкера Жихарева. Еще даже не приближенный к покоям любвеобильной государыни, новый претендент на роль фаворита тем не менее вызвал острую ненависть хозяина царской опочивальни Платона Зубова. Опасаясь близкой опалы, он будто бы «подослал к Жихареву наемных убийц, которые и настигли юношу в Белом зале дворца». С тех пор в Фонтанном доме, как называют в народе Шереметевский дворец, живет легенда о призраке камер-юнкера, взывающего к отмщению.

Другим призраком Фонтанного дома стала Прасковья Ивановна Жемчугова, известная крепостная актриса, которая выступала в подмосковном театре Шереметевых в Кускове. В середине 1790-х годов в нее страстно влюбился владелец усадьбы граф Николай Петрович Шереметев. В 1796 году Шереметев вместе со своей возлюбленной переехал в Петербург. Здесь они тайно обвенчались и начали готовиться к свадьбе. Перестраивали дворец на Фонтанке. Пристраивали так называемый Свадебный флигель. Но случилось несчастье. Вскоре после рождения сына Прасковья Ивановна умерла. С тех пор старинные стены Фонтанного дома хранят память о своей молодой хозяйке. В саду живы две липы, по преданию посаженные лично Прасковьей Ивановной, хотя оба дерева явно более позднего происхождения. И, как утверждают современные обитатели Шереметевского дворца, время от времени в дворцовых покоях можно встретиться с мелькающей тенью бывшей крепостной актрисы, ставшей некогда женой обер-камергера двора его императорского величества графа Шереметева.

В двух кварталах от Шереметевского дворца, на Загородном проспекте, жил лицейский товарищ Пушкина, издатель альманаха «Северные цветы» Антон Дельвиг. Суеверный и мистически настроенный, он постоянно чувствовал приближение ранней смерти. По воспоминаниям современников, Дельвиг любил рассуждать о загробном существовании и, в частности, об обещаниях, данных при жизни и исполненных после смерти. Как-то раз он вполне серьезно взял обещание со своего приятеля Н.В. Левашева, и в свою очередь, пообещал сам «явиться после смерти тому, кто останется после другого в живых». Разговор происходил за семь лет до преждевременной кончины Дельвига, и, конечно, Левашев о нем совершенно забыл. Но вот ровно через год после смерти поэта, как утверждал сам Левашев, «в двенадцать часов ночи Дельвиг молча явился в его кабинет, сел в кресло и потом, все так же не говоря ни слова, удалился».

Вблизи дома Дельвига проходила Троицкая улица, названная так по упомянутому нами Троицому подворью. В 1929 году улице присвоили имя композитора Антона Григорьевича Рубинштейна, жившего здесь, в доме № 38, с 1887 по 1891 год. Этот короткий период оставил заметный след в городском фольклоре, согласно которому призрак Рубинштейна, сопровождаемый звуками его музыки, льющейся из окон дома композитора и дирижера, время от времени появляется на улице его имени.

Покидая район двойников и призраков, вернемся к началу Невского проспекта. В марте 1881 года в Петербурге на Семеновском плацу казнили участницу покушения на Александра II молодую двадцативосьмилетнюю правнучку графа Кирилла Григорьевича Разумовского и дочь петербургского гражданского губернатора

Софью Перовскую. Однако в народе до сих пор живет легенда, что вовсе не повешена она на Семеновском плацу, что «жива она, не жива, но только призрак ее появляется». Каждый год в марте, когда Петербург темен и на улицах его пусто, а ветер и мокрый снег слепит глаза, ее призрак можно увидеть на крутом мостике, переброшенном через Екатерининский канал, как тогда, 1 марта, когда она взмахнула платком и «подала сигнал, чтобы бросить бомбу под черные сани императора».

Понятно, что среди призраков подлинных и хорошо известных персонажей петербургской истории встречаются и их безымянные коллеги по загробной жизни. В этом смысле в первую очередь надо отметить загадочный призрак Белой Дамы, доставшийся нам в наследство вместе с некоторыми другими странствующими героями средневековой европейской низовой культуры. В мифологии Франции, Германии или Чехии Белая Дама считается одним из главных персонажей. Появляется она в образе женщины неземной красоты, с длинными белокурыми волосами, и отождествляется с городскими привидениями или лесными духами. Иногда она помогает людям найти дорогу, сориентироваться в пространстве, обрести покой или уверенность. Но чаще всего Белая Дама предсказывает приближение смерти. Так, например, знаменитая берлинская Белая Дама предвосхитила смерть большинства прусских венценосцев. В то же время известно, какое сильное взаимовлияние оказывали прусская и русская культура друг на друга. Нельзя забывать и того факта, что большинство невест для русских царственных особ были подысканы в германских герцогствах. Многие из них становились русскими императрицами. Может быть, именно поэтому Белая Дама в качестве предсказательницы смерти прижилась в Петербурге.