Бессмертная жизнь Генриетты Лакс - читать онлайн книгу. Автор: Ребекка Склут cтр.№ 78

Дебора показала на мой ноутбук на кровати и сказала: «Еще я не хочу, чтобы ты перепечатывала каждое слово из этого в свой компьютер. Печатай, что тебе нужно для книги, а не все подряд. Хочу, чтобы все записи целиком были только у членов моей семьи».

После моих обещаний не копировать записи полностью Дебора опять сказала, что идет спать, однако в течение нескольких следующих часов каждые пятнадцать-двадцать минут стучалась в мою дверь. В первый раз она пахла персиками и сказала: «Мне нужно спуститься к машине за лосьоном, вот я и решила поздороваться». Каждый раз причина менялась: «Забыла в машине пилку для ногтей!», «Сериал Секретные материалы начался!», «Я вдруг подумала о блинчиках!» Каждый раз она стучала, я широко открывала дверь, чтобы она могла видеть номер и медицинские записи, которые выглядели в точности так же, как на момент ее ухода.

В последний визит она пролетела мимо меня в ванную и наклонилась над раковиной, приблизив лицо к зеркалу. «Меня обсыпало?» — прокричала она. Я вошла в ванную, где она стояла и показывала мне пятно на лбу размером с монету в 25 центов. Похоже, что это была крапивница.

Дебора повернулась и приспустила футболку с шеи и спины, покрытых красными пятнами.

«Помажу кремом, — заявила она. — Наверное, мне стоит принять таблетку снотворного». После чего вернулась в свой номер и увеличила громкость телевизора. Всю ночь из ее комнаты с экрана раздавались крики, плач и стрельба, но больше я ее не видела до шести часов утра, — ровно через час после того, как я легла спать, она постучалась ко мне в дверь, крикнув: «Бесплатный континентальный завтрак!»

У меня были красные глаза с темными кругами под ними, и я была в той же одежде, что и накануне. Взглянув на меня, Дебора рассмеялась.

«Ну мы и команда! — заявила она, указывая на крапивницу, покрывавшую теперь все ее лицо. — Господи, я вчера так нервничала. Ничего не могла с собой поделать, так что накрасила ногти».

С этими словами она показала мне свои руки. «Ужасно получилось! — призналась она со смехом. — Думаю, я их красила после того, как приняла таблетку».

Ногти и большая часть кожи вокруг них были ярко-красного цвета, как пожарная машина. «Издалека смотрится нормально, — сказала Дебора, — но, если бы я до сих пор работала маникюршей, меня бы за такую работу уволили».

Мы спустились в холл на бесплатный завтрак. Дебора, заворачивая в салфетку на потом пригоршню маленьких кексов, посмотрела на меня и сказала: «У нас все хорошо, Бу».

Я кивнула и ответила, что знаю. Однако на тот момент я ни в чем не была уверена.

В тот же день, чуть позже, крапивница распространилась по спине Деборы, ее щеки покраснели и пошли пятнами, а под обоими глазами появилась длинная кайма. Оба века опухли и блестели, как будто она нанесла на них кроваво-красные тени. Я снова и снова спрашивала, все ли с ней в порядке, и говорила, что, может быть, нам стоит остановиться где-нибудь, чтобы она могла показаться врачу. Но она лишь смеялась.

«Такое постоянно случается, — успокаивала она меня. — Я в порядке, мне просто нужен бенадрил». С этим словами Дебора купила флакон бенадрила, который положила в сумочку и пила на протяжении всего дня. К полудню часть пятен исчезла.

По приезду в Кловер мы пошли гулять вдоль реки, вниз по Мейн-стрит (главной улице) и через табачное поле Генриетты. Подошли мы и к дому-пристройке, где Дебора сказала: «Хочу, чтобы ты меня тут сфотографировала с моей сестрой».

Она встала перед домом, развернула обе фотографии Эльси изображением ко мне и прижала их к груди. По ее просьбе я снимала ее и Эльси на пне, который остался от любимого дуба Генриетты, и перед могилой матери Генриетты. Затем она встала на колени на землю рядом с просевшими полосками земли, где, как ей представлялось, были похоронены ее мать и сестра.

«Сними меня с сестрой у ее могилы и могилы матери, — попросила Дебора. — Это будет единственная в мире фотография, на которой мы втроем почти что вместе».

Поездка в Кловер закончилась в доме Глэдис, сестры Генриетты, — в небольшой желтой ветхой постройке с креслами-качалками на веранде. Войдя, мы увидели Глэдис сидящей в гостиной, обитой темными деревянными панелями. На улице было тепло — можно было ходить в трикотажных футболках с длинными рукавами; однако Глэдис так сильно растопила свою черную дровяную печь, что, сидя рядом, утирала струившийся по лбу пот. Ее руки и ноги были изуродованы артритом, спина была согнута так сильно, что грудь почти касалась коленей, пока она не выпрямлялась, опираясь на локоть. Она не носила нижнего белья, — только тонкую ночную рубашку, которая задралась выше талии после долгих часов, проведенных в инвалидной коляске.

Завидев нас, Глэдис попыталась поправить на себе рубашку, чтобы прикрыться, но никак не могла ухватиться за нее руками. Дебора помогла ей и спросила: «А где все?»

Глэдис ничего не ответила. В соседней комнате на койке стонал ее муж, которому оставалось жить считанные дни.

«Наверно, они на работе»? — предположила Дебора.

Глэдис опять ничего не ответила, и Дебора заговорила громче, чтобы убедиться, что Глэдис ее точно услышит: «У меня есть Интернет! — прокричала она. — Я собираюсь завести веб-страничку о своей матери и надеюсь, получу какие-нибудь пожертвования и взносы, чтобы вернуться сюда и поставить памятник на ее могиле, и превратить тот старый дом-пристройку в музей, который будет напоминать людям о моей матери!»

«Что ты там поставишь?» — переспросила Глэдис так, как будто Дебора была сумасшедшей.

«Клетки, — ответила Дебора, — чтобы люди могли видеть, как она размножается».

На мгновение она задумалась и добавила: «И ее фотографию крупным планом, и, может быть, одну из этих восковых фигур. Еще какую-нибудь старую одежду и ту туфлю, которая лежит в доме. За всеми этими вещами — целая судьба!»

Вдруг входная дверь открылась, и вошел Гэри — сын Глэдис, воскликнув: «Привет, сестрица!» Гэри было лет пятьдесят, его кожа была гладкой, как у всех Лаксов, он носил тонкие усы и эспаньолку а щелка между его передними зубами была такой, какая нравится девушкам. На нем была красная с синим спортивная рубашка с короткими рукавами, которая отлично подходила к джинсам и кроссовкам того же оттенка.

Дебора взвизгнула, обвила руками шею Гэри и вытащила из кармана фотографию Эльси. «Смотри, что мы достали в Краунсвилле! Это моя сестра!» Гэри перестал улыбаться и взял фотографию.

«Неудачный снимок, — объяснила Дебора. — Она плачет, потому что ей холодно».

«Может, покажешь ему фотографию, где она еще совсем ребенок и стоит на веранде? Та лучше», — предложила я. Гэри взглянул на меня, будто хотел спросить: «Что за чертовщина тут творится?»