Стою за правду и за армию! - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Скобелев cтр.№ 136

Быстро домчали нас добрые скобелевские кони по прекрасной санной дороге в Михалкове. По пути отец Андрей, оказавшийся очень веселым и остроумным собеседником, сообщил мне много полезных и необходимых сведений относительно злоупотреблений некоторых управляющих, об их ловких проделках. Сами же управляющие, видя мою любезность, простоту и неопытность, неосторожно пробалтывались о своих темных делишках и значительно облегчали этим мою миссию. Некоторые же, будучи в контрах друг с другом, просто выдавали своих товарищей по профессии, что называется, топили их. Мне все это было на руку. За неделю я успел окончить возложенное на меня дело. Побывав в различных деревнях обширных имений Скобелева (Златоустово, Иванково и проч.) и составив обо всем подробный отчет со своими замечаниями, я распростился со Спасским, с любезным отцом Андреем и уехал на вокзал, а оттуда, через Рязань, в Москву.

На другой день, кажется 15 января, я явился к Скобелеву. Он помещался в гостинице «Славянский Базар» и был дома.

– А, здравствуйте, казак! – встретил он меня весело. – Ну что, как, окончили?

– Окончить-то окончил, только не знаю, угодил ли! Однако в ваших владениях, ваше высокопревосходительство, злоупотреблений порядком-таки! Очевидно, господа управители изрядно эксплуатируют вашей добротой и доверчивостью!

– Знаю, батенька, знаю, – отвечал, добродушно улыбаясь, Скобелев, и махнул только рукой, как бы говоря: «Бог с ними!».

Затем я сообщил генералу просьбу его крестьян, переданную мне, относительно их некоторых нужд. Скобелев принял ее очень горячо и близко к сердцу.

– Непременно, непременно я это сделаю, я всегда рад им помочь… Спасибо вам большое, голубчик, за все! – и он крепко поцеловал меня.

Это была наша последняя встреча: вскоре после этого Скобелев уехал в Петербург, а я отправился домой, к себе на Дон. Более мне не суждено было видеть этого знаменитого русского вождя!

Как громом поразила меня, как и каждого русского, пять месяцев спустя после отъезда моего из Москвы ужасная весть о смерти Скобелева. Сначала я плакал как ребенок, потом целые дни ходил как помешанный, точно потерял что-то самое близкое, дорогое для себя…

«И зачем непременно тебя, а не кого другого, – думалось мне в те скорбные минуты, – похитила эта лютая смерть? Мало ли миллионов людей на Руси, менее нужных, менее полезных, чем ты! За пять месяцев ты чуял уже кончину, указывал на свою могилу и смеялся над моим скептицизмом…» Вообще, известие о смерти Скобелева страшно тяжело подействовало на меня. Я почему-то твердо верил в его звезду, верил, что ему придется играть видную роль в истории России, что в предстоящей войне с немцами он окажет еще громадные услуги Отечеству своим знанием, смелостью и патриотизмом… И вдруг – все это разом рухнуло, кануло безвозвратно в вечность!

Уверен, что моих боевых сотоварищей не менее меня поразила и огорчила весть о смерти Скобелева. Они так же искренно были преданы покойному богатырю, так же не чаяли в нем души и готовы были всегда исполнять его любое, хотя бы самое безумное приказание…

* * *

В один из вечеров, когда в палатку к Скобелеву собралось несколько человек молодежи, Михаил Дмитриевич рассказал нам о своем участии в Хивинской и Кокандской экспедициях, о которых я до этого имел очень смутное представление.

«Хива, господа, – начал Скобелев, развернув на столе небольшую карту Турана, – представляет из себя, как вам известно, незначительное ханство по нижнему течению Амударьи с населением около 400 тысяч. Само по себе ханство это, конечно, не страшно было для России, и справиться с ним было бы нетрудно, если бы оно не имело надежного союзника, а для нас опасного врага – безлюдных и страшных пустынь, отделявших этот оазис от наших владений – Кавказа, Оренбурга, Туркестана. Попытки наказать Хиву два раза кончалась неудачей для России (1717 и 1839 годов), и эти неудачи вселили в хивинцев убеждение в неуязвимости их страны.

Даже успехи русского оружия в Бухаре, в долине Зеравшана, и завоевание Самарканда в 1868 году не изменило положения дел, и Хива упорно отказывалась признать нашу власть, продолжая наносить нам чувствительный вред в наших торговых сношениях с Туркестаном, поддерживая партию недовольных, агитируя соседнее, подвластное нам население кочевников-киргизов, покровительствуя аламанщикам ^[285], нападавшим на торговые караваны и проч. Представления туркестанского генерал-губернатора – вести себя спокойней, освободить наших пленных, не возбуждать оренбургских киргиз – ничуть не действовали, и Хива не изменила своего надменного, задирательного тона. Итак, повторяю: противник, по своим боевым качествам, для нас не был страшен. Наш главный враг был пустыня, безводье, жара, лишения…

Путей в Хиву из наших владений было несколько: 1) из Туркестана – от Ташкента, Самарканда, Перовска, Казалинска; этот путь 700–800 верст; 2) из Оренбурга и Уральска вдоль западного берега Аральского моря; этот путь почти вдвое длиннее (1400–1500 верст); 3)со стороны Каспия несколько путей: от форта Александровского, от залива Киндерли, от Красноводска, от Чигишляра; из них наиболее длинный первый (до 1000 верст), а последние три – 750–800 верст.

Все эти караванные пути проходят почти исключительно по пустынной местности, кое-где покрытой колючкой саксаулом, с почвой солончаковой, песчаной или глинистой. На известном расстоянии находятся колодцы, но число их неодинаково и расстояние между ними тоже. В некоторых местах они находятся на расстоянии дневного перехода, в других – на расстоянии двух-трех дней пути. Эти последние безводные переходы особенно тяжелы и страшны… В некоторых колодцах вода довольно хорошая, в других – плохая, соленая, горькая, иногда просто отвратительная на вкус (в одном колодце, помню, мы нашли на дне двух дохлых баранов, но это открытие произошло уже после того, как вся вода была нами выпита и дно ведра ударилось в труп животного).

Иногда на пути находится один только колодец, иногда их несколько. В некоторых воды много, и ее может хватить на значительный отряд, в других, напротив, мало, или вода скоро иссякает и требуется много времени, чтобы она снова наполнила колодец. В некоторых колодцах вода находится на незначительной глубине, и воду из них извлекать нетрудно, другие колодцы, наоборот, очень глубоки и требуют много времени и разных приспособлений для извлечения воды. Возле некоторых колодцев есть вблизи корм для верблюдов, возле других – нет его или он очень далеко… Вообще, условий чрезвычайно много, и нужно много навыка, знания местных условий, опытности, чтобы пускаться в этот опасный путь, чтобы решить, какой силы отряд можно двинуть, какие можно взять с собой перевязочные средства и проч.

Лошадей, овец и верблюдов ведь тоже надо кормить и поить в пути, хотя последние и могут обходиться без воды дня два-три. Вообще, в этих степных, вернее пустынных, экспедициях верблюд – это почти все. Недаром его назвали кораблем пустыни! Корабль пропал – и все погибли!.. Вот почему верблюжий вопрос – это самый важный в этом походе. На роту требовалось не менее 25 верблюдов, на сотню – 75. Они везли в бурдюках воду, продовольствие для людей (сухари, крупу) и лошадей (овес), патроны, котлы, медикаменты и проч.