Стою за правду и за армию! - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Скобелев cтр.№ 110

Боковая дверь залы внезапно отворилась, и из нее вышел русский капитан Генерального штаба. Вежливо поклонившись, он подошел к нашей компании и отрекомендовался.

– Извините, господа, что я прервал ваше пение, – сказал он. – Я явился сюда, чтобы поблагодарить вас от имени генерала N и генерала NN, которые ужинают теперь в соседнем кабинете, за то истинное удовольствие, которое вы доставили им своим пением… Слышать родные звуки в центре мусульманского мира – согласитесь, господа, ведь наслаждение! Нельзя ли еще что-нибудь?

– Отчего же, можно, – закричал я, – только с условием, капитан: вы должны с нами сначала выпить!

Капитан не заставил себя просить и чокнулся со всеми.

– Ну, господа, подтягивайте теперь, – и я начал нашу родную донскую песню:

Ужин прошел необыкновенно весело, шумно. Тимирязев, как самый старший между нами, самый благоразумный и меньше всех пивший, не раз сдерживал нашу молодую компанию, которая слишком уже расходилась. Окончился ужин тем, чем обыкновенно кончается в таких случаях… Расплатившись, мы вышли из гостиницы и расселись на извозчиков… Ночь давно уже вступила в свои права, улицы были пусты, и обитатели турецкой столицы спали крепким сном. Некоторые из нас поехали кататься, завернули еще кое-куда, и поздно уже, или, вернее, рано утром, добрались мы до «Тамани».

Я заснул тяжелым, крепким сном на пароходе: снился Константинополь с его чудными окрестностями, садами, мечетями… Но он казался мне не турецким, а русским городом. Вместо полумесяца на мечетях красовались кресты, вместо чалмы и красных фесок везде виднелись русские фуражки, русские лица… Нашему полку назначена была здесь стоянка, и я мечтал уже о приобретении себе домика где-нибудь на берегу Золотого Рога, Босфора или на Принцевых островах.

На следующий день я проснулся около одиннадцати часов и с удивлением осмотрелся. Помещение и обстановка посольской каюты были действительно роскошны: дорогая бархатная мебель, зеркала, всевозможные предметы роскоши – все это походило на кабинет богатого аристократа. Возле меня, раскинувшись в самой живописной позе, храпел Марков. Я его разбудил, мы быстро оделись и вышли на палубу.

Здесь я увидел своих музыкантов, которых покинул на турецком пароходе. Оказалось, что, по распоряжению Тимирязева, их перевезли на «Тамань» уже давно наши моряки. Казанцы принарядились – надели чистые рубахи и вычистили инструменты.

– Здравствуйте, господа, – встретил нас Тимирязев. – Ну как спалось вам на новоселье после вчерашних вакханалий?

– Прекрасно! – отвечал я, здороваясь с ним и с офицерами-моряками. – Да у вас тут такая роскошь, что нашему брату, привыкшему более к землянке, как-то неловко даже чувствуется в таких будуарах. Это какой-то дворец в миниатюре!

Капитан самодовольно улыбнулся.

– Да вы еще ничего не видели – пойдемте, я вам покажу.

Мы прошлись по пароходу и осмотрели его. Везде идеальная чистота, все прочно, красиво, изящно и богато. Мы только удивлялись, а моряки самодовольно улыбались.

– Однако, господа, адмиральский час, – сказал Тимирязев, взглянув на часы. – Пойдемте завтракать.

Тут же, на палубе, был роскошно сервирован стол, уставленный массой бутылок и прекрасными букетами, за который мы и уселись.

Повар «Тамани» оказался мастер своего дела – завтрак вышел на славу. Музыканты заиграли свой полковой марш, потом, немного погодя, марш Скобелева ^[253]. Звуки нашей музыки произвели известную сенсацию на море и на берегу. На ближайших бесчисленных судах повысыпали на борт матросы, на набережной и особенно на мосту через Золотой Рог столпилась масса народу, приостановившего этим даже езду экипажей, и с жадностью прислушивалась к стройным звукам русской музыки. Даже окна гаремов потихоньку растворились, занавески отдернулись, и покрытые чадрами красивые головки показались у решеток. А музыканты наши, видя то впечатление, которое они произвели своей игрой на население турецкой столицы, еще более старались.

Бокалы между тем у всех были наполнены, и Тимирязев, поднявшись, предложил тосты за здоровье Государя, наследника и Главнокомандующего… Громкое, радостное «ура» грянуло с парохода и далеко-далеко покатилось оно по зеркальной поверхности Золотого Рога и по красивым берегам его. Кричали офицеры, матросы, музыканты, и этот могучий родной звук как-то особенно действовал на наши нервы. На глазах у каждого выступили слезы, и каждый из нас чувствовал в себе здесь, в эти минуты, в виду этих бесчисленных мечетей и красных фесок, новый прилив сил и энергии для новых испытаний, новой кровавой борьбы…

– «Боже, Царя храни!» – скомандовал Тимирязев, и музыканты стройно, мелодично исполнили наш дорогой, национальный гимн.

Мы все сняли шапки и стоя прослушали его. А затем с новой силой, с новой энергией раздался наш победный крик «ура».

Завтрак продолжался, и музыканты очень искусно исполнили между прочим турецкий марш, который они разучили во время стоянки своей в Св. Георгии, что видимо понравилось толпе. После турецкого марша я предложил тост за здоровье Тимирязева, офицеров-моряков «Тамани», гостеприимно приютивших нас на своем судне. Музыканты проиграли туш и дружно прокричали «ура». Завтрак окончился в два часа, и затем капитан сделал распоряжение сниматься с якоря, так как «Тамань» уже нагрузилась углем. Вообще, я не могу не вспомнить еще раз с удовольствием о том радушии, о том русском гостеприимстве, которое мы встретили на «Тамани» от капитана, офицеров и всей команды.

Музыканты, по распоряжению капитана, получили отличный завтрак с водкой, а когда я предложил уплатить за это деньги, то офицерство положительно воспротивилось.

– Вы и не думайте, – говорили они, – предлагать капитану плату – он наверно обидится! У нас запасы всегда есть – пожалуйста, не беспокойтесь!

Около двух с половиной часов «Тамань» под национальным флагом двинулась по направлению к Буюк-Дере. Проходя мимо султанского дворца (Долма-бахче) ^[254], музыка снова заиграла «Боже, Царя храни», а затем турецкий марш. При проезде мимо иностранных консульств и мимо селений опять неслись с нашего парохода звуки русской музыки, и везде народ с удивлением смотрел на быстро плывший русский пароход, с которого раздавалась стройная игра. Пространство около двадцати верст против течения мы проехали не более часа.