Сердце для невидимки - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Лубенец cтр.№ 4

После уроков Инна с Лидой Логиновой отправились в соседний магазин «Ткани» и проторчали перед стойками и прилавками часа два. Чего там только не было: и шелка всевозможных цветов и степеней прозрачности, и муары, и вуали, и шифоны, и совершенно необыкновенные ткани с невозможными для произношения названиями. Больше всего Инну поразила нежно-лимонная прозрачная органза с золотистыми прожилками.

Она тут же представила себя в длинном платье из этой органзы, с королевским стоячим воротником и со шлейфом, который поддерживали бы по два бородатых карлика с каждой стороны. Почему именно карлика, Инна затруднилась бы ответить, но она видела их, как живых, – в малиновых бархатных камзолах, лаковых черных туфлях с золотыми пряжками и островерхих шапках с блестящими плюмажами.

– Хорош мечтать! – рявкнула ей в ухо Логинова. – Пошли к нашим тряпкам.

«Наши тряпки» занимали небольшой закуток и назывались весьма скучно, зато очень легко для произношения: ситец, сатин, фланель, бязь простынная. Исключение составляло полотно полотенечное, но это название даже читать не стоило, поскольку на платье данный материал никак не годился. Расцветки «наших тряпок» были соответствующие: однотонные блекло-сиреневые или грязно-розовые, набивные, – в невыразительную клеточку, с полосочками или, наоборот, необыкновенно выразительно усыпанные желтыми утятами и красно-синими мячиками.

– Да-а-а, – огорчилась Логинова. – Ну-ка представь меня в мячиках!

– А что? Оригинально! – улыбнулась Инна. – И, главное, ни у кого такого не будет!

– Ага, просто замечательно. Тогда уж лучше ничего не покупать и не шить. У моей мамы есть ночная рубашка в зайчиках и морковках. Она мне по длине как платье будет. Надену – и первое место, пожалуй, в кармане!

Самсонова сначала представила Лиду в зайчиках с морковками, потом – как разбегаются от нее в ужасе карлики в камзолах, теряя островерхие шапки и путаясь в длинных бородах, и рассмеялась на весь магазин. Закрыв рот обеими руками, она подошла к стойке, на которой с одной стороны висели негнущиеся сатины темных похоронных цветов, а с другой – пестренькие цветастые ситчики. Среди них Инна приметила наконец нечто, достойное внимания.

– Лид! Быстро сюда! – крикнула она подруге.

– Ну и что ты в этом нашла? – удивилась Логинова, брезгливо ощупывая черный ситец в мелкий розовый цветочек с крошечными зелеными листочками. – Его хорошо старушке на передник, а не на бальное платье.

– А ты посмотри, сколько вариантов: и розовые цветочки, и желтые, и красные, и даже оранжевые. Ой, а вот тут, гляди, белые и сиреневые! Если их как-нибудь скомпоновать поинтереснее…

– Да ну-у-у, – недовольно протянула Лида. – Во-первых, мне ни за что не догадаться, как это сделать, во-вторых, не можем же мы выступать в одинаковых платьях!

– Верно, не можем, – огорченно согласилась Инна и еще раз решила пройтись вдоль развешанных тканей. Чтобы ненароком не пропустить чего-нибудь интересного, она внимательно оглядела даже все варианты полотна полотенечного и бязи простынной и… именно там наконец нашла кое-что подходящее.

– Лида! Смотри-ка, что я отыскала! Вот – ткань простынная…

– Ну, ты даешь! Дома у нас и так простыней навалом.

– Да ты посмотри, какая тонкая ткань! Это не бязь, а что-то с синтетикой, значит, не будет сильно мяться. А цвет! Ты посмотри только, какой цвет – небесно-голубой, прямо к твоим глазам!

– Ты думаешь? – недоверчиво посмотрела на подругу Логинова, смяла в кулаке край материи и тут же отпустила его. Голубой комок мгновенно расправился, распрямился, а когда Инна еще и встряхнула ткань, то та оказалась первородно гладкой.

– Ну что? Берем? – спросила Лиду Инна.

– И тебе тоже? – потупила глаза Логинова.

– Нет, это тебе. А я потом куплю, когда рассчитаю, сколько нужно кусков того ситца в разноцветный цветочек.

– А шить как будешь?

– Ольга Ивановна обещала же нам помощь трудовички. Забыла, что ли? А фасоны из «Бурды» подберем. У меня этих журналов видимо-невидимо! Они, правда, старые, но это даже лучше: никто не догадается, откуда мы свои платья взяли. – Она еще раз заглянула в глаза подруге: – Ну, так что? Берем голубую ткань?

– Только под твою ответственность! – согласилась осторожная Логинова.

– Безобразие! – возмущалась в 8 «Б» географичка Анна Семеновна по прозвищу Недремлющее Око. – Превратили среднюю школу в школу моделей! Про учебу все и думать забыли – одни прически и походки «от бедра» на уме! Я вот сейчас проведу «кастинг» по знаниям полезных ископаемых. Кто его не пройдет, имейте в виду, не увидит этой «Жемчужины» как своих ушей! И на педсовете я поставлю вопрос ребром: кто имеет «двойки» и даже «тройки», не имеет никакого права крутить хвостом на конкурсе. Думаю, это справедливо.

– Нет, несправедливо! – тут же возмутилась Алена Глазкова. – Красавицам вовсе не обязательно знать вашу географию на «пять» и «четыре».

– Это Мамаевой можно обойтись без географии! – безапелляционно заявила Недремлющее Око. – А красавицам просто необходимо ее знать, чтобы мимо Голливуда случайно не проехать.

– Они не проедут, потому как полетят на «Боинге» с секьюрити, массажистками, маникюршами и другими сопровождающими лицами, – заметил Кирилл Алейников.

– Я просто поражаюсь, какие слова знают нынешние молодые люди – cекьюрити, маникюрши… В мое время мальчики и выговорить бы этого не сумели! Штанга, бокс – вот настоящие мужские слова. А тебе, Глазкова, хочу заметить, что красота, как, впрочем, и молодость, – явление проходящее. Боюсь, что добираться обратно из Голливуда уже придется без «Боинга», – не собиралась сдаваться пятидесятилетняя Анна Семеновна. И по ее несколько попорченному временем и тяжелой работой лицу было видно, как она сочувствует несчастным красавицам, которые по глупости и некоторой недоразвитости сомневаются в этом. Она снисходительно оглядела неприлично молодой 8 «Б» и добавила: – Так что прошу для «кастинга» по полезным ископаемым приготовить двойные листы.

Инна вспомнила, как недавно уродовала тетрадь по математике, выдирая листы для контрольной работы по алгебре, и опять подумала о записке с подписью «А.». Она посмотрела на Кирилла. Он что-то писал, склонившись к самому столу, хотя команды «на старт – внимание – марш» еще не было. Кирилл, почувствовав взгляд, обернулся, но, обнаружив, что именно она смотрит на него, снова уткнулся в свою писанину. Инна вздохнула, разгладила перед собой листок и погрузилась в тяжкие думы о полезных ископаемых.

Где-то в середине урока сидящая за Инной Алена Глазкова, толкнув ее в спину, впихнула ей куда-то под мышку записку и прошептала: «Передай дальше». Инна вытащила из-под руки бумажку. На ней сверху было написано одно слово – «Язневич». Инне очень хотелось развернуть записку и прочитать, но она не смела и глупо таращилась на сложенный в маленький квадратик листок бумаги. Когда она все-таки решилась передать записку дальше, Антонине Мамаевой, Недремлющее Око, как всегда, в очередной раз оправдав свое прозвище, незамедлительно оказалась рядом и ястребиными когтями выхватила из ее рук добычу.