Экспедиция к Южному полюсу - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Скотт cтр.№ 107

«Глетчер Бирдмора. Посылаю с собаками всего маленькую записку. Дела не в таком уж розовом свете, в каком могли бы быть, но мы не унываем и уверяем себя, что должен же быть поворот к лучшему. Хочу только сказать вам, что я в состоянии по‑прежнему от других не отставать».

Понедельник, 11 декабря. Лагерь 33. День очень хороший в одном отношении, в другом же очень плох. Мы пошли прямо наперерез глетчера и испытали немало неприятностей. Шли на лыжах, а собаки следовали за нами. Я предостерег погонщиков, чтобы держались ближе к своим саням, и мы, должно быть, благодаря лыжам, а собаки благодаря рыхлому снегу прошли немало трещин, не замечая их. В одну только трещину у матроса Э. Эванса провалилась нога вместе с лыжей.

Мы устроили склад (названный Нижним глетчерным) так, чтобы он бросался в глаза. Оставили здесь много всякой всячины. Старая команда возчиков сначала продвигалась плохо, но потом, подчистив полозья, облегчив немного сани и переложив грузы, с шиком обогнала нас. Выступив около 11 ч, мы в три часа сделали привал для собак, переложили грузы с их саней на наши. ^[98]

Закусив, около 4 ч 30 м мы поднялись, пошли дальше. Меня очень беспокоил вопрос: справимся ли мы с полными грузами или нет? Со своей командой я отправился первым и, к великой радости, убедился, что справляемся недурно. Правда, временами сани погружались в сугроб, но мы в таких случаях научились терпению. Чтобы вытащить сани, приходилось боком подбираться к ним, причем ради большей свободы движений Э. Эванс бросал лыжи. В подобных случаях важнее всего держать сани в постоянном движении, но в течение часа раз десять бывали критические моменты, когда сани едва не останавливались, и немало таких моментов, когда вовсе не двигались. Это было очень неприятно и утомительно. Вдруг дорога сделалась ровнее.

После продолжительной остановки, рассчитанной на то, чтобы дать другим подойти, я выступил в 5 ч и до 9 ч пробежал около двух миль. Я был в восторге: мне уже казалось, что исчезли все затруднения. К сожалению, у других было иначе. Боуэрс догнал нас через полчаса. Под конец и у них дело пошло получше. Я верю, что дальше так и будет. У одного Кэохэйна плохо спорится дело. Я думаю, только потому, что он временно ослеп. Но лейтенант Эванс со своими прибыл не раньше 10 ч. Выступили они исправно, но потом с ними приключились разные беды. Они сделали ошибку, чрезмерно напрягая свои силы, из‑за чего переутомились и умаялись вконец. Вдобавок у них не в порядке лыжная обувь.

Как раз когда я думал отличиться, случилась эта неприятность. Ужасная досада! Везде вокруг такой рыхлый снег, что при каждом шаге уходишь в него по колени. Тащить сани просто невозможно; очень трудно и собакам. Одно средство — лыжи, а мои упрямые соотечественники питают против них такое предубеждение, что не запаслись ими.

Собаки должны добраться домой без большого труда. Вдоль всего пути корма для них припасено достаточно.

Около 7 ч подул ветер с глетчера. Утро было теплое, прекрасное. К вечеру образовались легкие слоистые облака — признак предстоящей хорошей погоды. Многие из нас из‑за собственной же неосторожности временно ослепли от снега. От этого недуга страдают — не в одинаковой, впрочем, степени — Э. Эванс, Боуэрс, Кэохэйн, Лэшли, Отс.

Сегодня утром Уилсон отправился смотреть каменную глыбу, стоящую на глетчере. Она была сложена из гранита, в котором вкраплены крупные кристаллы кварца. Очевидно, эта скала той же формации, что и столбы у «ворот» и другие скалы по соседству.

Вторник, 12 декабря. Лагерь 34. Трудный день. До полудня моей команде досталась наиболее тяжелая работа. Мы несколько раз увязали в снегу, и, как ни бились, сани вязли и тащились будто свинцовые. Другим командам было несравненно легче, хотя они также усиленно работали. В 2 ч 30 м я сделал привал для второго завтрака и тут обнаружил причину наших мучений, а именно — образовавшуюся на полозьях тоненькую ледяную пленку с разбросанными по ней твердыми комками. Лейтенант Эванс со своей командой был отправлен вперед, и мы не смогли их догнать. Но они видели, как мы разбивали, а потом снимали лагерь, и сделали то же самое.

Со страхом я собирался в путь после завтрака. Однако когда, повозившись с санями и освободив их от льда, мы двинулись, все пошло как по маслу, так что, пройдя мили две, мы опять заняли место впереди колонны с очевидной возможностью удержаться на нем. В 6 ч я заметил, что другие начинают отставать, поэтому в 7 ч велел разбить лагерь, предполагая завтра подняться раньше и вообще установить лучший порядок движения. Мы прошли миль 8, а может быть, и все 9, но при такой дороге счетчики на санях никуда не годятся.

Мое ожидание, очевидно, сбылось. Вся нижняя долина наполнена снегом от недавней пурги, и без лыж мы оттуда не выбрались бы. Без них уходишь по колена, а если при этом тащишь сани, то погружаешься еще глубже. Поэтому без лыж было бы невозможно двигаться с нашими грузами. Над рыхлым снегом образуется ледяная корка. Через какую‑нибудь неделю корка эта, по всей вероятности, сможет выдержать и сани и людей. Теперь же она ничего как следует не держит. Сани нередко вязнут в ней наполовину. Нечего и говорить, как в таких случаях трудно тащить груз. Мы направили свой путь к гряде Коммонуэлс.

Около полудня мы достигли почти середины глетчера. Тут мы заметили, что на находящемся к SW от нас безымянном глетчере много высоких ледяных гряд. Тогда я переменил курс, и мы направились к Облаконосной горе, а потом еще дальше на запад. Таким образом, перед нами открылся гораздо лучший вид на южную сторону глетчера, нежели какой видел Шеклтон. Например, мы наблюдаем множество пиков, которых он не видел вовсе. Из‑за недавней бури мы запоздали против Шеклтона на 5 и 5,5 дня, но на такой дороге нельзя было больше нагрузить сани; они и так нагружены слишком высоко и поэтому легко опрокидываются. Не думаю, чтобы глетчер мог быть так широк, как сообщает Шеклтон. Пейзаж, понятно, не такой величественный, как вид на ледник Феррара, но обладает многими интересными особенностями. Например, отчетливо полосатая структура горы Элизабет, которая, по нашему мнению, вполне может быть повторением песчаника Бикона. На гряде Коммонуэлс больше полос. Все трое суток, что мы тут стоим, ветер по ночам дул с глетчера, или, вернее, с SW, а к утру затихал. Между ночной и дневной температурой тоже большая разница. Когда мы выступили, было +33° [+1 °C]; при нашей тяжелой работе мы буквально обливались потом. Теперь +23° [‑4 °C]. Партия лейтенанта Эванса сегодня продвигалась значительно лучше. Сегодня утром в нашу палатку принесли их обувь, и матрос Эванс отремонтировал ее.

Среда, 13 декабря. Лагерь 35. День выдался отвратительный. Выступили в 8 ч. Тащить сани было ужасно тяжело, хотя полозья скользили легко. Местами образовалась новая ледяная корка, недостаточно крепкая, чтобы выдержать лыжи, и каждый раз, как возчики ступали на такое место, они скользили назад. Сани погружались в рыхлый снег — и ни с места. Лейтенант Эванс со своей командой ушел первым. Мы следовали за ними и одно время помогали им при вынужденных остановках, но это оказалось нам не под силу. Я ушел вперед и разбил лагерь в 1 ч пополудни, предоставив им отставать. За завтраком я решил попытаться прикрепить десятифутовые полозья под перекладинами. С этой работой мы провозились три часа. Задержки не было, так как другие партии двигались медленно. Эванс перегнал нас и стал успешно подниматься по довольно крутому склону. К этому времени солнце нагрело поверхность и температура сильно поднялась. Команда Боуэрса выступила после Эванса и очутилась поистине в ужасном положении. Они делали отчаянные усилия, чтобы двигаться вперед, но все глубже и глубже вязли. Очевидно, полозья их саней больше не скользили. Вскоре мы смогли убедиться, какой ужасной стала дорога. Вдобавок к утренним затруднениям снег сделался мокрым и липким. Мы протащили свой груз и скоро перегнали Боуэрса, но работа была адской. Пот градом лил с нас, и мы задыхались. Сани то и дело попадали одним полозом на более твердый снег, накренивались набок, и никакими усилиями нельзя было их сдвинуть.