Ермак - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Скрынников cтр.№ 63

И нарекоша его богом и погребоша по своему закону на Баишевском кладбише под кудрявую сосну. И пансыри его разделиша надвое: един отдаша в приклад Белогорскому шайтану, и той князь Алачь взял, той бо во всех городах славен; 2-й отдаше Кайдаулу мурзе <…>. Кафтан же взят Сейдяк царь, пояс же и с саблею даша Караче. И собраша абызом на поминки 30 быков, 10 баранов и учиниша жрение, по своему извычаю, поминающе реша: «Аще ли жива тя, учинили бы себе царя, и се видим тя, мертва, безпаметна рускаго князя».

Бе бо от ермакова тела и от платья чюдотворение: болезненным исцеление, родителницем и младенцем на отгнание недугом, на войне и в промыслех удача. Се же виде абызы и мурзы, что закон их сквернен и престает чюдотворение, запретиша всем от мала и до велика не поминать имя Ермаково, да задлитца честь и слава, и могила его неявлена будет. Бе же видитца бусурманом и доднесь во вселенские суботы огненной столп до небеси, а по простым — свеща велия горяща над главою его. Се же Бог своих проявляет.

В лето 129 (1621) году великий государь Михаил Федоровичь с патриархом по совету, воспомянул Еръмака, каков бе и где, и како живе и скончася, и указал по грамоте первому архиепископу Киприяну сибирскому розпрашивати во 2-е лето священства его, испытоваше руских и татар, кто что знает, паче жь ермаковых казаков. Бусурманы по Курану своему потаиша, казаки на писме принесоша. Архиепископ же повеле их имены в сенодик вписати и историею прославляти.

В лето 7158-е (1650) приидоша в Тоболеск послы от калматского Аблая тайши и просив государевых вышеписанных пансырей в жалованье, и Кайдаула мурзу именовах и кондинского князя, что у них пансыри те. И по такому посольству в лето 7159 (1651) году указал великий государь Алексей Михайлович у Алачевых князей и у Кайдауловых детей взять пансыри и послать к Обрею. И в то лето боярин князь Иван Ондреевичь Хилков с великим пристрастием пансыри у Кайдауловых детей взят, а низоваго у Алачевых не верят и доднесь не слышится; и послали из Тоболска июля в 18 день с тобольским сотником стрелецким Ульяном Мосеевым Ремезовым с товарыщи.

Татары находят тело Ермака, прибитое к брегу: «Уразуме вси по пансырем, яко Ермак…»

Тризна татар по Ермаку: «И нарекоша его богом и погребоша по своему закону…»

Егда жь Ульяну доехавшу до Урги, и по чину Аблаеву учинена с честию стреча и корм. Егда ж дары понесоша по наказу, Аблай же спросив у Ульяна: «О честь ли пансырь Ермаков, ему жь в дарах не ряд поднесену быти?» Ульян же поведа послань. Аблай же по росписи чин весь оставил: «Подайте ми пансырь». И подаша. Он же прият вселюбезно, облобыза и на главу свою поднял, хваляше царское величество и любов, како б ему утеху надежну подал. Пансырь же бит в 5 колец мудростно, долиною в 2 аршина, в плечах с четью аршин, на грудех и меж крылец — печати царские, златые орлы, по подолу и рукавам опушка медная на 3 верьшка.

И паки Аблай вопрошаше: «Знаешь ли, Ульян, где ваш Ермак лежит?» Ульян же снискателен бе и хитр о делех, к вопросу отвеща: «Не вемы до дне сего и како погребен, и скончася». И нача Аблай повести деяти о нем по своей истории: как приехал в Сибирь, и от Кучюма на перекопе побежа, и утопе, и обретен, и стрелян, и кровь течаше, и пансыри разделиша и развезоша, и как от пансырей и от платья чюдес было, и как татара смертной завет положиша, что про него русакам не вещати. Аблаю же, приемшу пансырь, и Ульяну стояше, глаголаше о Ермаке. Ульян же испросив у Аблая сказку за его знамены и печатью; он же обещася о Ермаке подробну возвестити.

Прият же и протчие подарки, седя, и сконча посольство. Радошен бе и со своими, что любезно великий государь послуша его, послал лета 7159 (1650) году сентября в 4 день, поведа о Ермаке все подробну: како живе по своему писму, и како скончася, «соглазно нашим историям», точию как обретен и чюдотворяше <…>. Аз, де, много лет доступал. «Егда же я был мал и утробою болен, и даша мне з земли, с могилы его, пить, здрав явихся доныне. Егда же земли с могилы взятой, еду с нею на войну, побиваю; егда жь нет земли, тощь возврашаюсь; и того ради просив пансырей у государя, да пойду на Казачью орду. Ермак жь ваш лежит на Баишевском кладбище под сосною, и родителници ваша дни столбы огненнеи над ним и в ыные свеча кажется татаром, руским же не кажетца». В том и печать свою приложил.

Во второе лето по смерти посланы воеводы с Москвы Иван Мансуров с таварищи, с ним сто человек ратних. Егда плыша по Иртышу и видеша по Иртышу по брегу, яко песка, поганскаго войска, ждуше на побиение, по ведомости, яко в малости посланнаго войска; и стужившеся и проплыша за страх и до Оби реки. Видев же смерзение лда, поставиша град над Объю против устья реки и седоша зимовати.

Собрашася с Ыртыша и с Оби множество остяков и обступиша городок, и бишась день, вон же погании в вечер отступиша. Во утрии жь принесоша с собою болшего белогорскаго болвана и поставиша под древо березу, и молясь, и жряху, да возмут град. И во время жрения их стрелиша из города в цель ис пушки и кумира их с древом на многие части раздробиша. Погании же зело устрашишася, не знаше, мня же, что из лука такой человек розбил, и вси разыдеся по своим. И по сем ясак принесоша, и в весне чрез Камень проидоша.

Лета 7093 (1585) посланы воеводы с Москвы Василей Борисовичь Сукин да Иван Мясной, да писменой голова Данило Чюлков с тремясты человек. Поставиша град Тюмень июля в 29 день, еже Чинги слыл, и церковь воздвигоша Всемилостиваго Спаса, первую в Сибире, и ясак со многих татар собраша по Туре и по Тоболу, и Исете, и Пышме.

Лета 7095 (1587) при царе Федоре Ивановиче указ воеводе Данилу Чюлкову: прислано 500 человек поставити град Тоболеск. И по промыслу Божию доплыв воевода Данило Чюлков и против устья Тоболу поставил град именем Тоболеск на горе, первый столной во всех городех, и церковь первую воздвиже во имя Святые Троицы и другую, Всемилостиваго Спаса на Звозе.

Князь Сейдяк владелец бе, и Салтан царевичь Казачьи орды, и думной Кучюмов пущаше за птицами ястребов. И воевода послаше послов к Сейдяку, чтоб жити им в мире и приехал бы к нему во град любезно, да советуют и живут побратски, заедино.

Егда жь доидоша послы к Сейдяку, он же советова с Салтаном и Карачею; и по совету взя с собою 100 человек и приидоша к воеводам во град. И седоша за столом, и бояшеся, глаголя, оману в слове. Сейдяк же задумалъся, ни пъет, ни ест. И воевода глаголя Сейдяку: «Что на нас мыслиши зло?» И взят чашу, поднесе ему и рече всем трем: «Аще не мыслите на нас зла, выпейте чашу сию во здравие». Егда жь Сейдяк приим, нача пити, и поперхнуло в гортани его; посем и Салтану, таж и Караче. Обличи бо их зломыслие Бог.

Воевода жь и вои видят, что мыслят зло, и с тихостию махнув рукою казаком, и нача бить поганых. Видев же Сейдяк убийство своих, кинулся в окно, за ним Салтан, таж и Карача, и поиманы быша и связаны быша. А стояшеи вне града слыша, яко побежден Сейдяк и вси с ним, от великаго страха побегоша и во град свой Сибирь не внидоша, но мимо. Протчии жь слыша во граде и на бежание устремишася на Вагай до Кучюма.