Василий III. Иван Грозный - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Скрынников cтр.№ 5

Конфликт между монархом и его могущественной знатью нарастал подспудно по мере усиления власти самодержца. Поводов для столкновений было достаточно. Но главной причиной раздора был вопрос о власти. Кто и кому будет подчиняться: князь думе или наоборот?

Установленные факты проливают свет на один из самых темных вопросов. Почему Иван III сместил Дмитрия Внука уже после его коронации и передал корону Василию?

Причины коренились, конечно же, не в симпатиях и антипатиях отца. Противники Софьи и греков сознавали, что передача новгородской короны Василию лишит их новгородских «дач». Московская знать вовсе не желала поступиться своими традиционными правами в пользу самодержца.

Иван III прибегнул к крайним мерам, когда осознал всю затруднительность своего положения. Споры о разделе новгородского наследства привели фактически к разрыву монарха с думой. Законный наследник Дмитрий Внук встал на сторону думы.

Дума могла рассчитывать на поддержку церкви, так как иерархи знали, с какой стороны исходит угроза церковным имуществам.

Великий князь достиг шестидесяти лет и недомогал. Его внуку исполнилось семнадцать. Он был в расцвете сил. Два великих князя обладали формально равными правами на трон. Но современники засвидетельствовали, что Дмитрий пользовался большей популярностью в народе, чем греки — Софья и ее сын.

Сложилась ситуация, в которой власть могла в любой момент выскользнуть из рук монарха. Иван III сам подготовил себе замену. Его противникам не надо было выбирать великого князя, короновать его и прочее. Дмитрий Внук был законно избран и коронован шапкой Мономаха. Он находился в стане врагов Ивана III. Им оставалось сделать небольшую передвижку.

В страхе за корону монарх отдал приказ о казни главных бояр.

В истории московского летописания надо отметить редкий случай, когда обличения по поводу трусости монарха попали на страницы официальной летописи.

Летопись составлялась в великокняжеской канцелярии при деятельном участии митрополичьей кафедры. По этой причине невозможно подозревать летописца в оппозиции к великокняжеской власти. Похвалы в адрес Ивана Молодого и резкие отзывы по поводу нерешительного поведения Ивана III были связаны, без сомнения, с династической борьбой в Русском государстве. Старшая тверская ветвь династии была законной наследницей престола. Софья, домогавшаяся трона для своего сына — удельного князя, заслуживала осуждения. Такой взгляд стал господствующим и официальным после 1497–1498 гг., когда люди из окружения «грекини» попали на эшафот, а сын Ивана Молодого был коронован великокняжеским венцом. Всего точнее отношение общества к Софье выразил все тот же ростовский летописец, закончивший отчет об «угорщине» едкими словами: «Тоя же зимы прииде великая княгиня Софья из бегов, бе ба бегали на Белоозеро от татар, а не гонял никто, и по которым странам (уездам. — Р.С.) ходили (через Ростов на Белоозеро. — Р.С.), тем пуще стало татар и от боярьских холопов, от кровопивцев крестьянскых». Автор официального московского свода 1497 г. списал эти слова из ростовского свода, нисколько не пытаясь смягчить их.

Московский свод 1497 г. лег в основу Софийской II летописи, автор которой пошел дальше своих предшественников в обличении Софьи и Ивана III, погубивших законную ветвь династии в лице Дмитрия Внука. Неофициальная поздняя летопись утверждала, будто великий князь дважды бегал от татар, первый раз из Коломны и второй — с Угры. В страхе государь приказал воеводам насильно препроводить наследника с границы в Москву. В отличие от струсившего отца Иван Молодой «мужество показал, брань приял от отца, и не еха от берега (с Оки. — Р.С.), а христьянства не выда». Победитель Ахмата окончательно превратился в «предателя христьянства». Книжник не только возлагал на Ивана III ответственность за бегство Софьи на Белоозеро, но и приписывал государю позорные планы. Послав «римлянку» с казной на север, государь якобы «мыслил»: «Будет Божие разгневание, царь (Ахмат. — Р.С.) перелезет по сю сторону Оки и Москву возмет и им бежати к Окияну-морю». Ввиду явной трусости самодержца Вассиан Рыло в лицо обличил его, назвав бегуном. Возмущенные москвичи стыдили монарха, говоря: «Нас выдаешь царю и татаром». Иван III якобы побоялся въехать в Кремль, а остался за городом, «бояся гражан мысли злыя поимания». Вместо того чтобы оборонять границу, он провел в Москве две недели, предаваясь страху и нерешительности.

Иван III шел к цели, не стесняясь в средствах. Он нарушил закон и обычаи, расправился с боярами и последовал советам сомнительных лиц. Все это не могло не сказаться на его популярности. Безнаказанные попытки скомпрометировать монарха в момент его наивысших успехов свидетельствовали как о неавторитетности главы государства, так и о кризисе власти.

Объединение княжеств и земель привело к важным переменам в московской иерархии. В Древней Руси князь не мог быть боярином у другого князя, а бояре, в свою очередь, не могли претендовать на княжеский титул. В XV в. многочисленные потомки местных княжеских династий — аристократия из Суздаля, Ярославля, Ростова, Стародуба, Оболенска, Твери, Рязани — перешли на службу в Москву. Будучи владельцами обширных родовых вотчин — осколков прежних великокняжеских владений, — эти князья поначалу сохраняли некоторые права суверенов в пределах некогда принадлежавших их предкам великих княжеств. Но постепенно эти права сужались, и князья переходили в разряд московских бояр.

Распределение высших постов в государстве регулировалось местническими правилами. Знатность рода имела решающее значение, но учитывались также успехи отца и деда на службе у московских государей. Благодаря местничеству княжеские фамилии основательно потеснили нетитулованные боярские роды, служившие в Москве со времен Ивана Калиты.

Служилые князья жили в усадьбах, реже в городках, имевших деревянные укрепления, и держали вооруженную свиту. В качестве наместников знатные бояре возглавляли управление городами и уездами. Дворяне получали волости. Уезды и волости становились их «кормлениями». Это значит, что они ведали судом и управлением и кормились за счет собранных налогов и судебных пошлин. Такой порядок позволял управителям пополнять свой кошелек и возмещать расходы, понесенные на государевой службе. Обычно великий князь жаловал кормления воеводам после удачных походов.

Важнейшей прерогативой аристократии было право «думать», то есть решать все значительные дела вместе с государем. К XV в. понятие «боярин» приобрело новое значение. Оно превратилось в титул, которым великий князь наделял немногих избранных советников. Лишь с этого времени Боярская дума приобрела постоянный состав и окончательно превратилась в высший орган монархии.

Рядом с чином «боярин» появился низший думный чин «окольничий». Княжеская знать имела право сразу получить боярство, старомосковская нетитулованная знать обычно начинала службу в чине окольничих.

Вместе с Боярской думой в России появились первые общегосударственные учреждения — Казна и Дворец. Казна служила хранилищем для сокровищ и денег, а также княжеского архива. Казначей хранил государственную печать, иначе говоря, возглавлял княжескую канцелярию. Он отвечал за финансы страны и входил в состав думы. Дворецкие управляли дворцовыми (личными) владениями великокняжеской семьи. Их важнейшая функция заключалась в том, чтобы снабжать княжескую семью продовольствием и денежными средствами.