День закрытых дверей (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Блейк Крауч cтр.№ 7

Я вошел в «Фонарь». Джули, миниатюрная представительница аборигенов Эйшихика, открывшая ресторан шесть лет назад, пылесосила в небольшом обеденном зале. Заведение выглядело именно так, как и должно выглядеть лучшее заведение на окраине Юкона: приглушенный свет, белые бумажные скатерти, пластмассовые цветы и внушительная карта вин – как красных, так и белых. Чтобы работать здесь со всем радушием, пришлось задушить в себе сноба.

Увидев меня возле подиума хостессы, Джули выключила пылесос.

– Твой чек в задней комнате. Сейчас принесу.

Она прошла через вращающиеся двери в кухню и тут же возвратилась с моим последним за сезон чеком.

– Что здесь сегодня? – поинтересовался я.

– Клуб «Лайонс» устраивает банкет. Я бы, Винс, и тебя задействовала, но ты же без телефона, и мне легче позвонить Дугу, чем ехать шесть миль за тобой. – Она протянула мне конверт. – Приходи ко мне весной, если понадобится работа. Сам знаешь, место за тобой.

– Спасибо, Джули. Думаю, зимой еще увидимся.

На улице я перешел на другую сторону. Часы показывали 10:30, и «У Билла» было пусто. А вот в парикмахерской и солярии, зажавших закусочную с обеих сторон (Завей и Покрась и Продуби Шкуру), посетителей хватало.

Я заказал пирожное «Медвежья лапка» и чашку черного кофе. Билл был родом из Флориды и в Хейнс-Джанкшн перебрался больше двадцати пяти лет назад. Говорили, что он ветеран Вьетнама, но сам Билл никогда об этом не упоминал, поэтому и я не затрагивал эту тему. Будучи американцем, он не делал многого из того, чего традиционно ожидают от патриотично настроенного гражданина США: не поднимал «Олд Глори» ^[4] и не запускал фейерверки на День независимости. Фактически за все время я лишь однажды услышал его отзыв о родной стране. Случилось это прошлой зимой, когда в Вашингтоне разразился какой-то скандал, заинтриговавший даже местных. Тутошний парень, владевший Эй-ти-ви и агентством по продаже снегоходов, находившимся на той же улице, спросил Билла, что тот думает о состоянии дел на его родине.

Билл вытирал стойку, но, услышав вопрос, остановился и пристально посмотрел на клиента, сидевшего перед ним на табурете. Белая шерстистая борода и изрезанное шрамами лицо делали его похожим на измученного жизнью Санта-Клауса.

– Я не для того переехал в рай, чтобы следить за тем, что творится в аду. – Вслед за этим Билл грохнул кулаком по стойке, чем привлек всеобщее внимание. Я сидел в кабинке один на один с тарелкой чили «Черный медведь». – Слушайте! – продолжал он. – Хотите обсуждать текущие события в Штатах – занимайтесь этим где-нибудь еще. В своей закусочной я это слушать не намерен.

Впрочем, в это тихое утро и Билл настроен миролюбиво и дружелюбно. В заведении играл Бах, а сам хозяин записывал что-то в журнал.

Вручив мне сдачу, он поинтересовался моим мнением насчет того, стоит ли ждать снега. Я ответил, что надеюсь, и он с улыбкой признался, что и сам этого ждет.

Временами я задавался вопросом, а не подозревает ли меня Билл. Когда мы встречались взглядами, в его глазах мелькало что-то родственное. Но Билл меня не беспокоил. Скорее всего, в Хейнс-Джанкшн нас привели разные обстоятельства, но мы оба хотели одного и того же – и получали это здесь. Думаю, мы чувствовали, что можем положиться друг на друга.

Забрав кофе и пирожное, я вышел из закусочной и направился к последнему на улице зданию, двухэтажному строению, более напоминавшему лыжную базу, чем публичную библиотеку. С другой стороны, местное пасторальное сообщество такая архитектура вполне устраивала.

Между тем тучи продолжали сгущаться. Холодало.

Я хотел вернуться домой до того, как начнется снегопад.

На первом этаже библиотеки имелось собрание книг, почти умилительное по степени своей неполноценности. Но я пришел сюда не за книгами.

Пройдя мимо стола библиотекаря, я поднялся по винтовой лестнице на второй этаж, где находились архивы периодических изданий, рабочий кабинет и компьютерная лаборатория с единственным в Хейнс-Джанкшн коммутируемым выходом в Интернет.

Я вошел в лабораторию и сел за одну из трех свободных рабочих станций.

Соединение шло медленно.

Я развернул еще теплую «Медвежью лапку» и снял пластмассовую крышку со стакана с кофе, надеясь всем сердцем, что зловредный библиотекарь не застукает меня с контрабандой.

Первым делом я проверил почтовый ящик и обнаружил несколько сообщений от друзей в «Живом журнале», так что следующий час ушел на чтение новой почты и ответы.

Несколько лет назад я прикончил бы себя за одну только мысль о том, чтобы завести друзей в онлайне. Я думал тогда, что это будет очевидный признак жалкого одиночного существования. Теперь этот канал был дорог мне как единственный способ серьезного общения с реальными людьми.

Вынужденный в силу обстоятельств скрываться, я сторонился соседей. Как бы кто из местных ни был мне симпатичен, устанавливая более или менее прочную связь, я подвергал бы опасности свою свободу.

Прожив в Хейнс-Джанкшн пять лет, я не принял у себя дома ни одного гостя и сам не ответил ни на одно приглашение. Конечно, я с удовольствием провел бы Рождество или День благодарения с кем-либо из тех интересных людей, которых встретил здесь за этот срок, но это было слишком рискованно. Ценой моей свободы являлось одиночество.

Однако в общении с сообществом «Живого журнала» я мог быть откровенным – пусть и шифруясь, – так же, как и они могли распахнуть душу передо мной. Товарищеские отношения с ними приносили мне огромное удовольствие и успокоение. Я больше не стыдился себя.

Отправив последний за день и-мейл, я оглянулся через плечо и посмотрел в окно. Отличить далекий хвойный задник от серых стен зданий на другой стороне улицы было невозможно, но на его фоне снежная дымка проступала явно.

Я улыбнулся.

Первый снегопад нового сезона все еще волновал того мальчишку-южанина, который жил во мне до сих пор и который провел большинство своих зим в Северной Каролине, где метели – большая редкость.

Прежде чем уйти, я открыл веб-страницу местной новостной станции в Шарлотт, штат Северная Каролина. Я просматривал веб-сайт каждый раз, когда приходил в компьютерную лабораторию, и только таким способом мог убедиться, что с ними – Элизабет, Джоном Дэвидом и Дженной, семьей, которую я лишил мужа и отца, – ничего не случилось.

Впрочем, даже если б с ними и случилось что-то, я никогда об этом не узнал бы, а если б и узнал, то не смог бы предупредить беду. Просмотр новостей о жизни Шарлотт и его пригородов некоторым образом успокаивал, пусть даже это наблюдение за женой и детьми лучшего друга было всего лишь символическим жестом. Просмотрев заголовки новостей и не обнаружив в них упоминания о Лансингах, я ввел в поисковую строку имена Бет, Дженны и Джона Дэвида. Ничего. За все время положительный отклик случился лишь однажды, и касался он Дженны, которой в августе исполнилось тринадцать. Прошлой зимой она, участвуя в школьных соревнованиях, выиграла заплыв на сто метров вольным стилем. Я даже нашел ее результат на сайте школы. Мне так хотелось отправить ей поздравительную открытку. Лансинги по-прежнему жили в том доме на озере Норман. Но, насколько я мог судить, Бет не сомневалась, что ее мужа убил я. Пришлось довольствоваться меньшим. Магнитик в форме нарт до сих пор прижимал распечатанную страницу с результатами и именем Дженны к дверце моего холодильника.