Мари. Дитя Бури. Обреченный - читать онлайн книгу. Автор: Генри Райдер Хаггард cтр.№ 125

Мы прогуливались с ним по небольшой лесной просеке, когда на ее дальнем конце вдруг показалась Мамина. Освещенная лучами заходящего солнца, она напоминала нимфу из волшебной сказки: из одежды на ней были только меховая набедренная повязка, ожерелье из голубых бус и несколько медных браслетов; на голове она несла кувшин из тыквы.

Умбелази тотчас заметил ее и, оборвав разговор о политике, явно утомивший его, спросил меня, кто эта красивая интомби (то есть девушка).

– Она не интомби, принц, – ответил я. – Это вдова, вновь ставшая женой – второй женой твоего друга и советчика Садуко. Она дочь твоего слуги Умбези.

– Вот оно что! О, значит, я слышал о ней прежде, но никогда не видел. Неудивительно, почему сестра Нэнди так ревнует Мамину, она же настоящая красавица!

– Да, – ответил я. – И прекрасно смотрится на фоне багрового неба, не правда ли?

К этому времени мы уже приблизились к Мамине, и я, поприветствовав ее, спросил, не нужно ли ей чего-нибудь.

– Ничего не нужно, Макумазан, – тихонько и скромно ответила она (в жизни своей не приходилось мне встречать женщины, способной прикидываться такой скромницей, как Мамина) и стрельнула робким взглядом в сторону высокого и красивого Умбелази. – Разве что… Я шла с молоком от одной из тех немногих коров, что дал мне отец, увидела тебя и подумала, быть может, тебе захочется пить, ведь день сегодня такой жаркий.

Сняв с головы кувшин, Мамина протянула его мне.

Не в силах отказаться, я поблагодарил ее, сделал несколько глотков и вернул кувшин. Мамина притворилась, что спешит уходить.

– А мне позволишь напиться, дочь Умбези? – спросил Умбелази, не отрывавший от нее глаз.

– Конечно, господин, если ты друг Макумазана, – ответила она, передавая ему кувшин.

– Именно так, госпожа, и даже более того: я еще и друг твоего мужа Садуко. Ты, должно быть, слышала обо мне. Мое имя Умбелази.

– О, я так и подумала, – ответила Мамина. – Догадалась… по твоему росту. Да примет принц подношение от своей слуги, которая надеется когда-нибудь стать его подданной. – И, припав на одно колено, она протянула принцу кувшин. Я заметил, как встретились над его краем их глаза.

Умбелази попил, и, когда вернул кувшин, Мамина сказала:

– О принц, дозволь поговорить с тобой наедине! Мне необходимо сообщить тебе кое-что важное, чего, возможно, ты еще не слышал, ведь порой ушей простых женщин достигает то, что ускользает от слуха мужчин, наших властелинов.

Убмелази склонил голову в знак согласия. Я же, повинуясь намеку, посланному мне взглядом Мамины, пробормотал что-то о неотложных делах и поспешно удалился. Добавлю только, что Мамине, вероятно, надо было много о чем поведать Умбелази. Ми нуло верных полтора часа, судя по свету луны, когда я по старой привычке высунулся из фургона, дабы оглядеться, все ли в лагере тихо, и увидел Мамину, которая, словно змея, проскользнула назад в крааль, проследовав на небольшом расстоянии за высоченным силуэтом Умбелази.

Видимо, и после этого Мамина продолжала выступать в роли посредника по передаче информации, которую считала нужной сообщать принцу по секрету. Как бы то ни было, не раз я, коротая скучные вечера в своем фургоне, любовался ее точеной фигуркой, скользящей домой из ущелья, которое Умбелази, похоже, счел удобным местом для своих с нею встреч. Помню, в один из последних таких вечеров свидетелем ее возвращения оказалась Нэнди, приходившая ко мне за лекарством для ребенка.

– Что это значит, Макумазан? – спросила она меня, когда эти двое скрылись, как им показалось, незамеченными: мы с Нэнди стояли в таком месте, откуда они не могли нас видеть.

– Не знаю и знать не хочу, – ответил я довольно резко.

– И я не знаю, Макумазан, но со временем, уверена, мы все узнаем. Если крокодил терпелив и осторожен, олень неизменно окажется у него в зубах.

На следующий день после того, как Нэнди произнесла эти слова, Садуко отправился с миссией, как я понял, склонить несколько колеблющихся вождей на сторону Слона с хохолком, как называли принца Умбелази зулусы. Он отсутствовал десять дней, а за это время в краале Умбези произошло значительное событие.

Как-то вечером ко мне пришла Мамина. Она была в ярости и заявила, что жизнь ее сделалась просто невыносимой. Нэнди, злоупотребляя своим благородным происхождением и рангом старшей жены, обращается с ней как с прислугой… нет, скорее даже как с собачонкой, которую гоняют палкой. Она желала Нэнди смерти.

– Я буду очень горевать, если она умрет, – ответил я. – Ведь тогда, наверное, снова, как в недалеком прошлом, призовут разбираться Зикали.

– Что же делать, что делать, – продолжала убиваться Мамина, будто не услышав меня.

– Расхлебывать кашу, которую заварила, – предложил я. – Незачем было выходить за Садуко, как, впрочем, и за Масапо.

– Как можешь ты так говорить со мной, Макумазан? – топнула ногой Мамина. – Ты же знаешь, что это по твоей милости я вышла за первого встречного! Пф! Ненавижу их всех! А отец, если пойду ему плакаться, только поколотит меня. Лучше сбегу куда-нибудь в глушь, стану знахаркой.

– Боюсь, это занятие покажется тебе очень скучным, Мамина… – шутливым тоном начал было я, посчитав, что сейчас, когда она в таком состоянии, лучше не выказывать ей особого сочувствия.

Мамина не дождалась конца моей фразы и, с рыданиями крикнув, что я вероломный и жестокий, повернулась и убежала. О, знать бы мне в тот момент, где и при каких обстоятельствах нам суждено было встретиться вновь!

Наутро, сразу после рассвета, меня разбудил Скоул, которого я накануне вечером отправил вместе с другим человеком на поиски заблудившегося вола.

– Что, нашли вола? – спросил я.

– Нашли, хозяин, но разбудил я тебя не за этим. Я принес тебе сообщение от Мамины, жены Садуко, которую встретил часа четыре назад там, за долиной.

Я велел ему рассказывать.

– Вот ее слова, хозяин: «Скажи Макумазану, твоему господину, что Слон с хохолком, любя меня всем сердцем, сжалился над моими бедами и предложил взять меня в свой дом, а я приняла его предложение, поскольку, думаю, будет лучше стать когда-нибудь инкосазаной зулусов, а я непременно ею стану, чем оставаться служанкой в доме Нэнди. Передай Макумазану: когда вернется Садуко, пусть скажет ему, что это все из-за него, ведь укажи он Нэнди ее место, я бы скорее умерла, чем оставила его. А еще пусть скажет Садуко, что, хотя отныне мы с ним можем быть не более чем друзьями, в сердце моем любовь к нему по-прежнему жива и что день и ночь я буду стремиться подпитывать его величие, дабы оно могло вырасти в дерево, которое укроет тенью землю. Пусть Макумазан попросит его не сердиться на меня, потому что я поступаю так ради его блага, иначе не будет ему счастья, пока Нэнди и я живем в одном доме. Но самое главное, пусть он не сердится на принца, который любит и ценит его больше всех мужчин и лишь следует за ветром, которым дышу я. Попроси Макумазана не думать обо мне плохо, а я буду вспоминать о нем добрым словом, пока живу на свете».