Уго Чавес - читать онлайн книгу. Автор: Константин Сапожников cтр.№ 20

В некоторых операциях Чавес принимал прямое участие. Ему и его напарнику лейтенанту Перейре поручили захватить партизанку Сириаки Карвахаль, жительницу Сан-Матео. Стало известно, что её дедушка тяжело заболел, и она должна была появиться в посёлке, чтобы проститься с ним. В записи от 29 октября Уго описал всё случившееся в духе дневников Грэма Грина и Че Гевары: «Переодевшись в штатское, я выехал в посёлок с группой “SWAT”. Изобразив, что грузовик “попал в аварию”, мы разошлись — это было в пятницу — по опьяневшим и шумным улицам ночного Сан-Матео. Перейра был с гитарой-куатро. Я подпевал. Мы изображали пару пьянчужек. Деревенщину. Мы устроились на каком-то углу, и каково было наше удивление, когда после песни “Молиться — это далеко не всё” люди, которые болтали и смеялись поблизости, прониклись её содержанием настолько, что предложили нам сигареты. Нам пришлось спеть снова. Али Примера(Али Рафаэль Примера (1942–1985) — народный бард, уделявший большое внимание в своём творчестве теме сопротивления. Был близок к компартии, участвовал в её избирательных кампаниях. Примера погиб в автомобильной катастрофе. По одной из версий, авария была подстроена агентами тайной полиции. Чавес часто цитирует «мобилизующие» строки из песен Примеры во время своих выступлений.) нас не подвёл. Получилось так, что мы находились в квартале от дома Сириаки. Я воспользовался возможностью пообщаться с жителями селения. Простые люди. Искренние. Территория, где с лёгкостью зарождается дружба, без какого-либо побочного интереса. Я проспал до утра в грузовике. Сириаки так и не пришла. Звучит жестоко, но это необходимо — отказаться от сентиментализма или, по крайней мере, от его внешних проявлений, если хочешь выжить в этой войне. Другой вывод: поддержка народа тоже необходима. Но чтобы она была, важно добиться её и сохранить мотивацию. Совместить в едином пункте интересы этого народа и цели борьбы. Необходимо создание программы, которая привлечёт народные симпатии. Более привлекательные, чем те, которые существуют сейчас. Но каковы в настоящее время интересы народа? Земля? Оружие? Богослужение? Равенство?» По содержанию дневника Чавеса «периода антипартизанской борьбы» легко сделать вывод, что он симпатизирует революционным идеям. Его ссылки на Че Гевару, анализ создавшейся ситуации с точки зрения партизан, отсутствие враждебных выпадов в их адрес — весьма симптоматично определяют характер его поисков. Нельзя не заметить подчёркнуто нейтральную позицию, когда Уго затрагивает различные аспекты противостояния армии и партизан. Это объяснимая необходимость. Дневник может попасть в чужие руки.

У начинающего командира растёт понимание того, что нужна какая-то реакция, какое-то противодействие всеобщей государственной деградации, в том числе в армии. И вот — первая попытка конспирации. Октябрь 1977 года. Уго создаёт «свою» подпольную ячейку, в которую входят три подчинённых ему сержанта, один из которых приходится ему племянником. Ячейка получила громкое название «Армии освобождения народа Венесуэлы». Вспоминая об этом первом протестом эпизоде своей жизни, Чавес признавался, что не имел никакого представления о том, каким именно путём, под какими лозунгами и во имя каких идеалов должна была действовать «Армия освобождения». Единственный результат её кратковременного существования был эмоциональный: создание армии позволило Уго сбросить пар негодования, доказать самому себе, что он способен на решительные поступки, вопреки давящей армейской атмосфере и враждебности начальства.

В декабре 1978 года лейтенанту Чавесу во главе взвода солдат довелось обеспечивать охрану избирательного участка, расположенного в школе на окраине городка Сан-Карлос-де-Кохедес(В то время он служил в танковом батальоне «Бравое де Апуре» (Batalion Bravos de Apure).). На тех президентских выборах победил Луис Эррера Кампинс, кандидат партии COPEI. Молодой офицер стал свидетелем того, как относились к «свободе волеизъявления» в Четвёртой республике. На улице начался ливень, и Чавес, чтобы не промокнуть насквозь, попросил разрешения у «шефа» избирательного участка войти в здание. Разрешение было дано, и он с солдатами пристроился в углу зала. В то время голосовали карточками с изображением партийных символов, а подсчёт поданных голосов осуществлялся вручную.

На карточке компартии был изображён её традиционный символ — красный петушок. Наблюдатели при подсчёте голосов были только от двух партий — AD и СОРЕ! — чем они и пользовались. Сговорившись, приписывали «по очереди» голоса коммунистов своим кандидатам.

«Кукареку, это для меня!» «Кукареку, это для тебя!» «Голосов, поданных в Сан-Карлосе за коммунистов, было немного, — вспоминал Чавес, — но и эти голоса были украдены под звуки “кукареку”. Вначале это рассмешило меня, но потом вызвало возмущение. Я изложил всё, чему был свидетелем, в рапорте и вручил моему начальству. Принесло это мне одни проблемы: «Вы не должны вмешиваться, это не ваше дело». В итоге я получил нагоняй и едва не попал под арест».

Между тем армейская жизнь шла своим чередом. Уго повышал офицерскую квалификацию на различных курсах, вовремя получал новые звания. Брат Адан окончил университет. Вначале он работал в Мериде, потом со своей семьёй вернулся в Баринас.

Если Уго ещё не определился с политическим выбором, то Адан уже состоял в Партии венесуэльской революции (PRV)(РRV — Partido de la Revolution Venezolana.). В конце 1979 года к нему обратился член нелегального аппарата партии Нельсон Санчес. По заданию Дугласа Браво(Дуглас Браво (p. 1932) политическую карьеру начинал в компартии Венесуэлы. В период диктатуры Переса Хименеса сидел в тюрьме, в 1960-е годы возглавлял партизанское движение в стране — Fuerzas Armadas de Liberation National (FALN).) он занимался подбором перспективной военной молодёжи для задуманного проекта «военно-гражданского восстания». Браво сделал выводы из партизанской эпопеи 1960-х годов: кубинский опыт для захвата власти в Венесуэле не пригоден, надо менять стратегию. Вовлечение в революционную борьбу националистически настроенных военных казалось перспективным, поскольку в армию Венесуэлы набирали молодёжь из малообеспеченных слоёв. По теории Дугласа Браво, заряд «социальной ненависти» у части военнослужащих был настолько силён, что даже после суровой муштры и «промывания мозгов» их можно было рекрутировать в организацию. Расчёт оказался верным. За несколько месяцев работы были установлены первые контакты среди сержантского и младшего офицерского состава.

Нельсон Санчес вспоминал, что Адан Чавес «нам сказал, что у него есть брат, который обладает определёнными задатками революционера, и он поговорит с ним… Адан выполнил обещание… Уго конспиративно, загримировавшись до неузнаваемости, побывал на нескольких встречах, послушал, о чём говорят на них студенты и представители народа. Потом, где-то в январе — феврале 1980 года, Адан подтвердил, что его брат хочет участвовать в нашей работе и стать членом организации по подготовке гражданско-военно-религиозной боливарианской революции». Только после этого Нельсон Санчес лично встретился с Уго, обсудил с ним условия работы и представил лидеру Партии венесуэльской революции Дугласу Браво. Легендарный партизанский команданте поначалу осторожно отнёсся к молодому офицеру, прощупывал со всех сторон, особенно «по идеологической части». Впечатление о «новобранце» было не слишком благоприятным: «Незрелый!» Но потенциальные возможности и способности лейтенанта для привлечения военной молодёжи в партию были несомненными: он контактен, напорист, энергичен, обладает даром убеждения.