Музыка для мужика. История группы "Ленинград" - читать онлайн книгу. Автор: Максим Семеляк cтр.№ 24

Михаил Рябчиков

Знание о группе «Ленинград» распространялось не из-за пластинки и не из-за концертов, а только благодаря устному общению — вокруг «ОГИ». Так же было и с Tiger Lillies, кстати. Приятное чистое время — все вокруг были знакомы.

Матильда Мозговая

Я хорошо помню, как первый раз «Ленинград» показали по MTV. Я сидела дома и делала уроки. Тутта Ларсен объявила, что вот, все мы уже год как слушаем группу «Ленинград», наконец-то у нее появилось видео и наконец-то нам разрешили его показать. Ну и показали клип «Ду ю лав ми». Тогда я впервые увидела, как выглядит Шнур. В клипе шнуровский друг Демыч переодевается в женщину и параллельно показывают выступление группы «Ленинград» в каком-то клубе. Демыч бреет ноги, красит губы, глаза, ногти, курит сигаретку. Приходит в клуб, залезает на сцену и целует Шнура взасос. На этом видеоклип заканчивается.

Марфа Хромова-Борисова

«Ленинград» я впервые услышала году, наверное, в 97-м, весной. «TaMtAm» уже закрылся, а «Молоко» как раз открылось. И чисто случайно мы оказались на концерте. Это был, конечно, восторг — вдовинский чуть повизгивающий голос, все эти песни полублатные-полупионерские: «Любка», «Катюха». Очень свежее было чувство, правда. И через месяц, что ли, объявили еще один концерт. Мы сразу решили, что пойдем, даже ждали его, можно сказать. А за полчаса до начала решили: нет, не пойдем. Неохота что-то. Потом друзей спросили, как оно прошло — и у них то же самое получилось. Передумали в последний момент.

Меня удивило это тогда, да и сейчас удивляет.

Зато года через четыре, когда я стала молодой матерью, ходила на работу и вообще не знала совершенно, куда мне деваться, я слушала все время «Мат без электричества». В наушниках спешила домой, смотрела злорадно по сторонам и думала: что, суки, похоронили? перевели в другой социальный слой? А вот хрен вам, у меня тут ТАКОЕ играет… Правда, очень помогало почему-то наладить связь с самой собой.

Группу «Ленинград» очень любят дети. Только надо делать перерыв где-то лет с двух и примерно до семи — в этом возрасте дети любят все повторять бездумно, включая матюги. А после семи они уже вроде как знают, что разные слова бывают и что бывает художественный мат.

Михаил Ефремов

Что касается мата, то, естественно, это прекрасно.

Юрий Сапрыкин

Альбом «Мат без электричества» я впервые услышал почему-то днем 1 января; кажется, накануне еще в отставку ушел Ельцин. И к обоим этим событиям я оказался совершенно не готов. Мне очень нравилась пластинка «Пуля», она была простая и понятная, даже уютная, что ли. Это был такой одомашненный блатняк, похожую музыку (хоть и менее талантливо) до сих пор играют всякие «Хоронько-оркестры» и ВИА «Татьяны». А тут какой-то мужик матом орет, музыки ноль, аранжировок никаких, песни совершенно патологические — мы ебемся с семи лет, я обнимаю батарею — бред, в общем. А я еще с похмелья. Как говорится, должно было пройти время; через пару месяцев я слушал «Мат» с диким кайфом в режиме нон-стоп.

Паша Павлик

У Сереги созревание стиля было очень трудное. Все его первые музыкальные записи, кроме «Пули», я слышал обязательно. Что-то они там с Андромедычем постоянно писали, потом браковали. Люди талантливые — не жалко. Состав был интересный, была большая джазовая составляющая, которая мне как раз нравилась. Это были люди никому не известные, но абсолютно ничего не боявшиеся.

Алина Крупнова

Он, безусловно, здорово подорвал повсеместное увлечение виртуозностью исполнения, качеством звука. Доказал целому ряду людей, что по большому счету это неважно.

Михаил Ефремов

Конечно, охуительно приватизированное название. В общем, это одно из проявлений постмодерна, такой постмодерн-рок. «Ноль», кстати, тоже не был до конца роком. Но Чистяков был ебнутый, а Шнуров — нет.

Михаил Трофименков

Шнур говорит, что не помнит такого, но я-то помню, я был не пьяный еще. Лет семь назад Марина Кронидова, моя жена, работала на башировском кинофестивале «Чистые грезы» пресс-атташе, а принимая во внимание всем известные организационные способности нашего обожаемого Александра Баширова, фактически — еще и директором программ. Поскольку одной ей просто физически не хватало времени и сил пиздить одновременно президента фестиваля, киномехаников и башировских студентов, как бы выполнявших там как бы административные как бы функции, я помогал ей, как мог. То есть: надев пиджак и лицо, придав себе максимальное ускорение, бегал по питерскому Дворцу молодежи. Такая зондеркоманда и «скорая помощь» в одном лице. Полагаю, именно мой сосредоточенный внешний вид и одежда ввели в заблуждение Сергея Шнурова, принявшего меня за начальника, неважно какого, но начальника. В конце концов, я там был единственный в пиджаке. Хотя в момент событий я-то себя со стороны не видел, поэтому несколько недоумевал из-за того, что произошло. Впрочем, по порядку. Программа фестиваля включала в себя ночные концерты, но музыканты, как люди ответственные, репетировали в буфете еще засветло. Пробегая мимо буфета, я уронил шляпу, то есть то ли Шнур налетел на меня, то ли я налетел на него, несущего к столику боезапас коньяка. Мы, как люди благовоспитанные, извинились хором, но он решил заодно воспользоваться ситуацией. «Простите, — откашлявшись, произнес он, — а можно мы будем выступать не ночью в зале, а сейчас в фойе?» Понятно, что у меня не было ровным счетом никаких полномочий и резонов что-либо Шнуру запрещать или разрешать. Мне было совершенно наплевать, где и когда играет «Ленинград». Но, с одной стороны, признавшись в этом, я бы резко обломал человека. Поэтому был обязан отреагировать на его просьбу с человеческой теплотой. С другой стороны, я не мог просто так, с кондачка, разрешить ему выступать в фойе: согласование бюрократических деталей — дело тонкое, а Шнур дал мне возможность впервые в жизни почувствовать себя бюрократом. Ну, таким инструктором обкома комсомола, приставленным к Ленинградскому рок-кпубу. Я подошел к делу ответственно: «А вы играете акустику или электричество?» — «Акустику». — «Хорошо, а каков состав инструментов?» Шнур честно перечислил. «Угу, — задумался я. — А почему вы хотите играть именно сейчас?» «Боимся, — признался Шнур, — опять получится как в прошлый раз». Аргумент был неотразим, тем более что слова «прошлый раз» для меня не содержали абсолютно никакой информации, а звучали этакой мантрой. Изобразив на театрально-взвешенное время напряженную работу ума, я великодушно раз решил: «Играйте». На Страшном суде мне, надеюсь, зачтется то облегчение, которое испытал Шнур, услышав эти слова.

Илья Бортнюк

Назревал альбом «Дачники». Записали песню «Терминатор» и «Когда нет денег» (на нее даже клип сняли). Я потащился с ними на «Наше Радио» — другого варианта тогда не было. Козырев был категорически против. Он сказал, что на его радиостанции никогда не будут крутить русский шансон. Мне стало совсем непонятно, как вообще продвигать группу. Радио нет, телевидения нет. Можно было, конечно, брать исключительно концертами, но это могло занять несколько лет. А Шнуров на этот счет вообще не парился. Он говорил, что все нормально, что самые крутые артисты как раз и не попадают на радио и телевидение, и вообще-то он прав был по-своему. А потом Козырев приехал на фестиваль журнала Fuzz в Питер и своими глазами увидел, что «Ленинград» там принимают едва ли не лучше, чем Земфиру. Сказал, давай попробуем поставить «Терминатора». И поставили его в какую-то пробную программу. И как только он его поставил, такой шквал звонков… Песня тут же оказалась на втором, а потом на первом месте и держалась там какое-то рекордное количество времени. Мало кто понимал, что вообще происходит.