Трагедия Цусимы - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Семенов cтр.№ 57

Шли в боевом порядке: впереди «Новик» с первым отрядом миноносцев, затем броненосцы с «Цесаревичем» в голове, наконец крейсера, среди которых (увы!) не хватало «Баяна».

Только что отпустили тралящий караван, как, по-видимому, что-то приключилось с машинами «Цесаревича» (там, в этом отношении, всегда было неладно. Завод «Forges et Chantiers de la Mideterranee» сам признал свою ошибку в проектировании машин, сделал и выслал в Артур новые эксцентрики для броненосца, но, на несчастье, началась война, и посылка успела добраться только до Шанхая, где и застряла.), так как оттуда был сигнал: «Иметь 8 узлов хода».

Это — при прорыве блокады!.. В виду неприятеля!..

Погода благоприятствовала. С востока и с северо-востока находил легкий, низовой туман. Артур вовсе скрылся из виду; ближний берег чуть обрисовывался во мгле.

В 11 ч. 5 мин. «Диана», поворотом которой (в качестве концевого корабля) заканчивался поворот всей эскадры, легла на курс SO 50°, в кильватер головному.

Туман стлался вдоль берега, а в сторону открытого моря видимость была довольно сносная.

В 11 ч. 30 мин. утра несколько правее нашего курса, очень далеко, обрисовались силуэты 1 броненосного и 3 легких крейсеров, а левее — какие-то большие корабли, предшествуемые отрядами миноносцев.

В 11 ч. 35 мин. правые уходят на SW, а те, что были влево, как будто идут на соединение с ними.

Наши, по-видимому, увеличили ход, так как мы, чтобы не отставать, должны были держать 10 узлов.

В 11 ч. 50 мин. на «Цесаревиче» подняли флаг К, что означает — «Не могу управляться» — явно опять какое-то повреждение. Все застопорили машины. Ждали, когда исправят… Тем временем японские отряды спешили выполнить свой маневр соединения…

В 12 ч. дня (наконец-то!) сигнал — «Иметь 13 узлов»… Пошли, но ненадолго: в 12 ч. 20 мин. «Победа», подняв флаг К, вышла из строя… Опять задержка… А неприятель уже соединился, построился, и в 12 ч. 22 мин. раздались первые выстрелы с наших головных броненосцев, двигавшихся черепашьим ходом…

— Боевая эскадра! Цвет русского флота!.. — сжимая кулаки, задыхаясь от бешенства, не говорил, а рычал мой сосед на мостике «Дианы»…

И смел ли я остановить его? сказать ему: «Молчите! Ваше дело — исполнить свой долг!..» А если бы он ответил мне: «Те, кто создали эту эскадру, исполнили свой долг?..»

Да нет!.. Что говорить!.. — У меня и в мыслях не было его останавливать… У меня у самого к горлу подступали слезы бессильной ярости…

В 12 ч. 30 мин. «Цесаревич», последнее время все более и более склонявшийся к востоку, вдруг круто, на 4° R, повернул вправо. Оказывается, неприятельские миноносцы, сновавшие туда и сюда далеко впереди, на курсе эскадры, возбудили его подозрение, и, как выяснилось, не напрасно. Не брезгая никаким, хотя бы самым малым, шансом, они набрасывали нам по дороге плавающие мины заграждения (без якорей).

Поворот «Цесаревича» избавил эскадру от опасности непосредственного прохождения через эту плавучую минную банку, но мы все же прошли от нее довольно близко, почти вплотную. С «Новика» (очевидно, по приказанию адмирала), державшегося на месте и пропускавшего мимо себя всю колонну, беспрерывно семафорили: «Остерегайтесь плавающих мин!» — Две такие прошли у нас по левому борту невдалеке. (Вернее — мы прошли мимо них.)

Обогнув минную банку, снова легли на старый курс.

В 12 ч. 50 мин. главные силы неприятеля («Миказа», «Сикисима», «Фудзи», «Асахи», «Кассуга» и «Ниссин»), которые около 20 минут держали курс почти параллельно нашим, ведя редкую перестрелку на дальней дистанции (40–50 каб.), повернули все вдруг на 16° R и, сблизившись до 30 каб., разошлись с нами на контр-галсах.

Это был горячий момент! Особенно когда японская колонна круто повернула «под хвост» нашей и, недостижимая для пушек наших броненосцев, всею силою своего огня обрушилась продольно на три концевые крейсера…

Морской устав не указывает старшему офицеру определенного места в бою, по смыслу же выходит, что он должен быть везде, где его присутствие потребуется. На «Диане», применительно к местным условиям, решено было, что я буду находиться на верхнем переднем мостике, где меня можно увидеть с любого пункта верхней палубы, а значит, и позвать меня, в случае надобности, и откуда сам я буду видеть почти весь крейсер, каждое попадание в него неприятельского снаряда, а значит, даже и без зова могу поспешить к месту, потерпевшему поражение. Нельзя не признать, что обсервационный пункт был выбран удачно. Я видел все… Вокруг концевых крейсеров море словно кипело. Мы, конечно, бешено отстреливались. Беспрерывный гул выстрелов собственных орудий, лязг рвущихся снарядов неприятеля, столбы дыма, гигантские взметы водяных брызг… Какой беспорядок! Какой хаос!.. И вместе с тем — какая… дух захватывающая красота стихийной мощи!.. Даже крик — «носилки», даже кровь, струившаяся по палубе, — не в силах были нарушить этих чар, казались маленькой, неизбежной подробностью… Как поразительно ясно работает мысль в такие минуты! Как все и все понимают с полуслова, по одному намеку, по жесту…

На «Аскольде» только мелькнули флаги Б и Л (Б — больше ход. Л — держать левее), а крейсера тотчас же дали самый полный ход и веером рассыпались влево, сразу уйдя со своей невыгодной позиции под расстрелом и получив возможность действовать почти всем бортом.

Хотел бы я видеть, сколько сложных сигналов потребовалось, бы сделать в мирное время, на маневрах, для выполнения такого перестроения, сколько бы времени оно заняло и какая каша получилась бы в результате…

Счастье благоприятствовало, или японцы плохо стреляли, но, в общем, нам повезло: «Диана», шедшая концевой, вовсе не получила ни одного снаряда полностью, и даже, хотя борт, шлюпки, разные надстройки, вентиляторы, трубы, мачты были испещрены мелкими пробоинами от осколков, — раненых у нас было только двое; правда, я видел, как на «Аскольде» добрый снаряд угодил в переднюю дымовую трубу, а на «Палладе» — в гребной катер правого борта, но и там (как сейчас же выяснилось дружескими справками по семафору) серьезных потерь и повреждений не было.

По-видимому, эта первая схватка закончилась в нашу пользу. Японцы, пройдя у нас «под хвостом», опять повернули к югу и шли правее и сзади нас, поддерживая редкий огонь с дальней дистанции, на который могли отвечать только броненосцы.

В 1 ч. 30 мин. у нас пробили «дробь» и команде разрешено было пить послеполуденный чай, не отходя от орудий.

На палубе стоял оживленный говор, смех, шутки, «крылатые слова»… Но не без некоторого, особого оттенка.

Заснуть, что ли, пока не застукали? — острил молодой матрос, примащиваясь поудобнее и прикрываясь брезентом от палящих лучей солнца.

А ты не болтай зря! «Она» все слышит! — сурово оборвал его старший товарищ…

Маленькая, но характерная подробность: обходя батареи, я поздравил с Георгием комендора XV орудия, Малахова, который, будучи ранен, после перевязки немедленно вернулся к своей пушке и продолжал исполнять свои обязанности.