Тамерлан - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Поль Ру cтр.№ 56

Как мы уже отмечали, между ясой и шариатом имеются точки соприкосновения, однако существуют и непреодолимые противоречия. Они были и оставались главным препятствием для исламизации тюрок и монголов, хотя эти народы, принимая ислам, порой обходили трудности, ловко находя компромиссы или продолжая тайно исповедовать традиционные культы. Доказательства этого я получил, когда работал в Анатолии в шиитских племенах (алеви) лесорубов тахтаджи, много веков назад вошедших в состав уммы. Что касается Тимуридского государства, здесь пока больше предположений, чем определенности.

Исходя из общей идеи, что душа (или одна из душ) содержится в крови, ислам и тюрко-монгольская религия пришли к выводам прямо противоположным. Ислам требует, чтобы перед употреблением в пищу из животного выпускали всю кровь, дабы в желудок человека она не попадала; алтайская религия требует, чтобы не было пролито ни единой капли крови как животных, так и знатных людей (государей, членов их семей, шаманов, священнослужителей). [187]

Как обстояло дело в Тимуровом царстве с животными, неизвестно. Но там практиковалось принесение в жертву лошади, что является основным ритуальным чином у степняков. Так, во время очередной болезни, в 1392 году, Тамерлан велел зарезать одну лошадь ездовую и одну вьючную, разумеется, в надежде на выздоровление. Принесение в жертву лошадей в исламском мире не практикуется, и мусульманское богословие в отличие от народных верований какой-либо пользы для правоверных в этом не видит.

Очень строго соблюдался при Тимуре, как у всех тюркских народов, запрет на пролитие крови лиц вельможных. Их умерщвляли посредством повешения или удушения, дабы обеспечить их будущую жизнь или, скорее, чтобы дать им возможность воскреснуть, что было бы невозможно, когда бы душа покинула тело. Увы, о судьбе простолюдинов post mortem ^[27] не заботились; их можно было резать, обезглавливать, отрубать им руки, ноги…

Насколько мне известно, каких-либо сведений о том, как Тимур решил задачу основополагающего различия между установками ясы и шариата относительно нечистоты, коей причиной являются кровь, экскременты и половые отношения, не существует. Напомним, что шариат полагает омовение обязательным, тогда как яса его запрещает категорически из боязни загрязнения воды. Это стало причиной многих осложнений, возникших в Тамерлановом войске, точно так же, как нынче они присутствуют во взаимоотношениях между ревностными мусульманами и их поверхностно исламизированными соседями, что было мною отмечено у вышеупомянутых тахтаджи.

Кажется сомнительным, чтобы объявившее себя исламским Тимурово царство было воспринято как таковое попавшим туда правоверным мусульманином, сведущим в своей религии. Увиденное им должно было его удивить. Тюрбана, прославляемого Кораном, и основную часть мусульманской одежды, не носил никто, зато у всех имелись монгольские шапки. Волосы не стриглись, а заплетались в косицы, которые спускались до самых плеч или укладывались на голове в виде шиньонов. В этом был некий символический смысл, и не случайно, когда Тимуров племянник под Дамаском, предав своих, перебежал к арабам, ему тут же обрезали косы и переодели. Пили много и вина, и кумыса, и пшенной бузы, правда, не каждый день, так как Тимур в принципе запрещал бражничанье, и только по случаю больших праздников он, к великому возмущению верующих, если не сказать больше, запрет снимал. Действительно, тюрки пили всегда и вряд ли в будущем прекратят это занятие. Что шло вразрез с обычаем, так это придававшаяся попойкам торжественность, а также ритуалы, их сопровождавшие и вращавшиеся вокруг символического кубка, который являлся главным предметом культа степняков еще с древности, о чем говорит Геродот. Ответственность за все брал на себя Тимур. Он представлял собой, в некотором роде, главного священника этой языческой мессы. «Пейте во имя Господа. Пейте из любви к государю — Великому эмиру. Пейте, дабы воздать ему честь», — призывали стольники. Никакого тайного греха, никакой подпольщины; как раз наоборот: громогласно зазывали людей принять участие в дружеских трапезах; в толпы бросались монеты и мелкие изумруды; запекались и съедались лошади. По одержании победы ритуальная попойка собирала воинство на нечто вроде чина благодарения; так, 28 марта 1393 года, выиграв битву, «эмиры по монгольскому обычаю пели и, встав на колени, обменивались чашами». [188]

То же самое происходило в ходе церемонии введения во власть государя (хан кутардилар), совершенно не изменившейся со времени ее учреждения. Избранника (в некоторых случаях и его жену) сажали на белую кошму и затем поднимали, представляя Небу. Присутствовавшие, совершив девятикратное коленопреклонение и провозгласив его имя, подносили чашу.

Чаша появлялась и во время развертывания знамен, предшествовавшего каждому походу и являвшегося одной из главных церемоний по меньшей мере с периода правления Чингисхана, практиковавшегося и при Бабуре, который оставил для нас его подробное описание. Хотя речь и идет о ритуале, священные знамена флагами не являлись, вместо них были туги: длинные древки, верхний конец которых венчали хвосты яков или лошадей (в странах, где яки не водились), которых могло быть до девяти штук. Туг, очевидно, являлся наследником тех бунчуков, кои у древних тюрок украшали головы или фигуры волка, животного-предка; у скифов его место занимали различные статуэтки из бронзы или золота, по которым сегодня мы можем изучать анималистическое искусство степняков. Уже было сказано о той силе, которая приписывалась черепам; во многих цивилизациях она признавалась и за хвостами, которые были призваны заменить собой мертвые головы. [189]

Церемония протекала так: в землю втыкался туг; к большой берцовой кости быка, которого за рога держал жрец, привязывался лоскут белой ткани; государь и иные присутствовавшие на действе плескали кумысом на хвосты туга, звучали барабаны и трубы; издав хором громкое восклицание, воины принимались кружиться на лошадях вокруг туга, испуская звуки, похожие на завывание.

Все эти ритуальные действа уходят корнями в тюрко-монгольские языческие традиции. Каждый элемент церемонии: плескание перебродившим кобыльим молоком; крики; скачки по кругу; почитание силы, содержащейся в костях, — известен из наблюдений, предпринятых в других местах; что касается мистической берцовой кости именно быка, то здесь наверняка есть о чем поговорить, и скорее всего это связано с некими космологическими мифами или, вернее, с па-ратотемическими корнями, которые могли существовать между Джагатаидами и данным видом животных. Небезызвестно, что многие центральноазиатские народы считают быка своим предком. Коли это так, то, наверно, можно объяснить, почему Тимур пользовался золотым скипетром, навершие которого имело вид бычьей головы, тогда как других изображений рогатого скота в его гербе не было.

Разобраться в эмблематике, использовавшейся Тимуром и Тимуридами, довольно сложно, и все, что можно сказать определенно, — это то, что она основана на мифологии степных народов. Гербом самого Великого эмира, скорее всего, был увенчанный солнечным диском лев; подобная композиция встречается, начиная с сельджукидского XII века, на керамических изделиях и зданиях; в Иране она используется еще и сегодня. Совершенно напрасно иные видят в ней «идущего на фоне солнца льва», «сидящее на львиной спине солнце»; на тюркском языке это светило называется «шир сувар», то есть «едущий на льве». Почти наверняка здесь мы имеем дело с иллюстрацией к мифу об оплодотворении льва (львицы) небесным светом, мифу, возможно, успевшему исламизироваться: звание «Божьего Льва» было присвоено Али. [190]